Снижения ставки по ипотеке до 6% ждать не стоит. По словам заместителя президента-председателя правления банка ВТБ Анатолия Печатникова, этого не произойдет в ближайший год. Ранее банки начали выдавать ипотеку для семей с детьми по льготной ставке 6% годовых. Но распространить такую практику на все население пока не позволяет ключевая ставка Центробанка, сообщил Анатолий Печатников. С ним беседовал экономический обозреватель «Коммерсантъ FM» Олег Богданов.
Фото: Петр Кассин, Коммерсантъ
— В этом году был бум потребительского кредитования. Многие к этому по-разному относятся, в том числе и в Центральном банке. Там говорят, что присутствует определенный риск, так как доходы населения все-таки не растут опережающими темпами, наоборот, они снижались до последнего момента и времени. Так что, объемы кредитования растут, и сам по себе процесс, если он, так сказать, долгосрочный, негативен для любого банка, для банковской системы в целом. Вы как-то замечаете эти негативные тенденции? Почему так бурно развивалось потребительское кредитование у нас? Что заставляло потребителей брать кредиты?
— Все-таки повышенный спрос на кредитные продукты со стороны населения мы отмечаем уже с конца лета. Вернее, это уже характеристика второго полугодия 2018 года. В первом полугодии мы развивались исключительно по той модели, которую видели в ноябре 2017-го, когда планировали бизнес на этот год. Действительно, конец лета и начало осени немножко изменил поведение потребителя.
— Еще изменилась монетарная политика, то есть ставка стала расти, и люди, видимо, спешат быстрее взять кредит по более низкой ставке, пока она не выросла.
— И это тоже, да. Ожидание роста и ставок, и удорожание банковских продуктов — это тоже стимулирует клиентов не откладывать покупки на 2019 год, а совершать их сейчас: в преддвериие новогодних праздников мы будем видеть усиление потребительского спроса. И это подтверждают цифры. У нас продажи новых автомобилей по итогам десяти месяцев 2018 года на 14% превышают продажи прошлого. В розничном товарообороте по крупным потребительским покупкам долгосрочным мы тоже видим прирост больше 20%, это в сегменте бытовой техники и товаров длительного пользования. По недвижимости у нас очередной рекордный год.
— И бурный спрос на ипотечное кредитование.
— Да, выдался активный конец года. Вот конец лета, начало осени, оживление на рынке жилья, большие продажи фиксируют все девелоперы, все застройщики.
— Насколько я помню, некоторые руководители наших крупных финансовых учреждений говорили президенту о том, что ставка может до 6% опуститься. В контексте последних изменений, насколько такой прогноз реален? Насколько реально, что средняя ставка по ипотечному кредитованию опустится в ближайший год до 6%, или это нереально в текущих условиях?
— Я думаю, что масштабного изменения кредитно-денежной политики нам вряд ли стоит ожидать в течение года, потому что все-таки цену денег задает регулятор, ЦБ.
— В декабре поднимется еще ставка, наверное?
— Я сторонник стабильности и предсказуемости. Мне хочется верить, что мы год закончим со ставкой 7,5%. Но, так возвращаясь к вашему вопросу, конечно, невозможна сегодня такая среднерыночная ставка по ипотеке ниже ключевой, это прямой убыток, по сути, нонсенс.
— То есть без дотаций государства это невозможно?
— Невозможно. Да, мы знаем примеры, что есть детская ипотека для многодетных семей, где сегодня уровень ставок 6%. Но там должно очень много событий совпасть для того, чтобы граждане могли воспользоваться таким уникальным предложением. Так, говоря о 6-7-процентной ставке, это же все зависит от стоимости ресурсов, от стоимости денег внутри страны. Увидим инфляцию в районе 3% и ключевую ставку в 4%, тогда, да, 6-процентная ставка по ипотеке — вполне реальный ориентир.
— А почему ЦБ при инфляции 3,9% все-таки 7,5% ставку держит? Некоторые говорят, что это как раз для того, чтобы позволять банкам зарабатывать определенные средства. Так, по словам Андрея Костина, 1,7 трлн руб. составит прибыль по итогам этого года всей банковской системы. Почему такая разбежка у Центрального банка между инфляцией и ключевой ставкой?
— Вы называете цифры, конечно, большие. Но если вы посмотрите на рентабельность активов или на отдачу на капитал, соотнесете с ожидаемой чистой прибылью, то даже при тех цифрах, что вы озвучили, получите рентабельность капитала на уровне 10-11%. Это не высокодоходный бизнес, я вас уверяю.
— Но зато стабильный.
— Ну это не тот бизнес, который привлекает сегодня финансовых инвесторов в банковскую сферу. Поэтому я бы не переоценивал доходность банковского бизнеса на сегодня и маржинальность. Действительно, есть некоторые высокодоходные сегменты рынка, но если в целом смотреть на ситуацию, то даже в целом по рознице, мы держим очень узкую маржу, стараемся много лояльности отдавать клиентам и делимся с ними избыточной маржинальностью. Особенно в ипотеке, потому что рентабельность активов ипотечных на сегодня — 1-1,5%.
— Неплатежи растут, кстати, по ипотеке или стабилизировались?
— Наоборот, просрочка сокращается и в абсолютном размере, и в относительном.
— То есть это не те показатели, когда в 2007-2008 году в Соединенных Штатах уровень плохих кредитов доходил до 12-14%?
— Нет.
— У нас намного ниже?
— Намного. По системе «90+» — такой простой, объективный показатель, — кредиты, просроченные на 90 дней и более, в целом не превышают 6%. Это включая микс необеспеченных кредитов, кредитных карт и высокорискованных, низкорискованных продуктов. И вот это соотношение сократилось с начала года на 0,8%. Тут несколько факторов, конечно, сыграли: и прирост портфелей, но и сокращение просрочки тоже налицо. То есть люди стали более исполнительны, и главное кредиторы, мне кажется, стали более ответственны в выборе потенциальных заемщиков и в принятии кредитных решений.
— То есть не всем подряд выдают ипотечный кредит?
— Микрофинансовые организации не входят в контур отчетности на сегодняшний день в целом банковской системы. Конечно, универсальные банки и крупные кредитные учреждения заинтересованы в возвратности тех кредитов, которые они выдают, и мы-то бизнес в основном делаем по существующей клиентской базе. У нас 70% продаж необеспеченных кредитов мы делаем внутрь своих клиентов, именно для тех клиентов, которых давно знаем и которые давно с нами. То есть мы понимаем их уровень заработных плат и уровень доходов, и мы социально ответственны в этом подходе и мы не будем давать кредиты человеку, который, очевидно, с ним не сможет справиться, потому что действительно это порождает социальную напряженность и семейные трагедии. Мы не хотим, безусловно, в этом участвовать.
— Не могу не спросить о том, что происходит с долларовыми пассивами, то есть с валютной составляющей, потому что это связано с определенными санкционными темами. В конце лета, в сентябре возник серьезный отток долларов из системы, поэтому банкам пришлось поднимать ставки по долларовым депозитам. Как сейчас обстоят дела? Есть тут какие-то проблемы?
— Я бы не преувеличивал значимость темы валютных сбережений граждан Российской Федерации.
— Какой это процент?
— Это 10% населения страны.
— Всего лишь?
— По нашему банку у нас структура сбережений распределяется следующим образом: у нас в массовом сегменте 91% всех средств населения — это рублевые средства, и всего 9% — это валютные сбережения. Если это переводить на число семей и на число граждан, по нашему банку я могу сказать, что это 150 тыс. человек при общей клиентской базе около 12 млн.
— В целом, можно согласиться с президентом, что доллар от нас уходит? Не мы от него?
— Я думаю, что основная масса россиян живет абсолютно внутри в рублевой зоне, и доходы получает в рублях, и траты осуществляет в рублях, и сбережения делает в рублях. И это 91% населения страны, поэтому колебание валютных ставок, токи валютных депозитов, притоки валютных депозитов — это тема состоятельного сегмента.
— Корпоративный wealth management?
— Нет, мы сейчас про граждан говорим. Да, мы действительно фиксировали и в августе, и в сентябре по банковской системе оттоки именно в долларовых сбережениях граждан. Но вот в октябре-ноябре уже нормализуется ситуация. С чем это было связано? Действительно уровень доходности, которую давала банковская система еще летом этого года по долларовым сбережениям, был крайне низок, это уровень был 2% годовых.
Конечно, состоятельные люди, о которых мы говорим, ищут более доходные инструменты сбережения, инвестирования, прежде всего, рынок ценных бумаг. И те балансовые оттоки, которые мы наблюдали, в основном перешли, собственно, в брокерское обслуживание, в покупку других более доходных инструментов.
— Это наш рынок или в основном зарубежный?
— Нет, у нас и внутри России есть надежные валютные инструменты, например, облигации, номинированные в долларах, и там просто априори структура этого продукта предполагает более высокую доходность. Потому что там нет отчислений в Фонд страхования вкладов и нет отчислений в Фонд обязательного резервирования. То есть вы сразу в 1% годовых цену этого продукта можете передавать клиентам выше, потому что у нас нет затрат, Ведь если есть те инструменты гарантирования, о которых я говорил, и есть достойный эмитент, тот же банк ВТБ, например, или другие крупные эмитенты страны, то вы, по сути, с тем же риском можете получать большую доходность, не имея налогов на доходы физических лиц.
— Как проходит процесс цифровизации для банка и для клиентов? Как они относятся к этому?
— Действительно, драйвер роста банковской системы в целом, и ритейла — это цифровизация, причем во всех смыслах. И с точки зрения дистанционного доступа к управлению своими денежными средствами, получения кредитов, идентификации, перехода из банка в банк и так далее. То есть преимуществ, конечно, от развития технологий огромное количество, и мы жизнь наших потребителей упрощаем, экономим их время и свои издержки сокращаем. Поэтому сейчас идет колоссальное реформирование всех банковских продуктов.
— То есть количество офисов будет сокращаться?
— Наоборот, я вам могу сказать, что на 2019 год мы планируем рост региональной сети. Но работа сотрудников в территориальных подразделениях будет переориентироваться с рутинных текущих операций, которые сегодня еще осуществляют, на консультирование, на презентации новых решений для наших потребителей, на оформление сложных продуктов. Вы же квартиру в ипотеку не будете покупать не глядя, по цифровому каналу? Вы все равно захотите ее посмотреть, какой вид из окна, что около подъезда.
— А что касается инвестиционных вариантов?
— По простым облигациям у нас и сегодня есть уже цифровое решение, люди могут покупать ценные бумаги, пользуясь мобильным приложением, и многие так и поступают. Но это по простым решениям. Когда мы начинаем говорить о сложных продуктах, связанных с акциями предприятий, какими-то производными инструментами, это более сложная материя, которая требует личных, очных консультаций и контакта с клиентом, и отношений.