|
Агентский приговор |
Повышение кредитного рейтинга России, о котором было объявлено 13 мая, нельзя назвать неожиданным. Еще в конце февраля этого года на открытии в Москве представительства Fitch его глава Наташа Пейдж заявила, что "есть несомненно позитивная тенденция для повышения рейтинга с мая 2002 года, но для этого в России необходимо провести реформы в отношении банковского сектора и госмонополий". В начале апреля Fitch снова подтвердило намерение пересмотреть рейтинг России в сторону повышения.
Единственное, чем немного удивило агентство, так это тем, что рейтинг был повышен сразу на две ступени — с ВВ- до ВВ+. А выше, чем ВВ+, рейтинг нашей страны не поднимался за все время ее существования. И это при том, что упомянутые банковская и антимонопольная реформы в России даже не начались.
Что ж, оптимизм Fitch в отношении перспектив развития России не может не радовать (рейтинги группы ВВ означают: "краткосрочная кредитоспособность вне опасности, но существует долгосрочный риск изменения экономических условий"). Но еще больше радует реакция рынка на повышение рейтинга, точнее — практически полное ее отсутствие. В самом деле, котировки российских бумаг почти не изменились, немного выросли цены на длинные евробонды, но это могло произойти и без повышения рейтинга — постоянные незначительные колебания цен свойственны этому рынку. К тому же уже на следующий день котировки этих бумаг отыграли назад, что, вероятно, свидетельствует о том, что спекулянты попытались сыграть на положительной новости, но поддержки серьезных инвесторов эта инициатива не получила.
Теперь о том, почему отсутствие реакции рынка — положительный знак. Для начала отметим, что ВВ+ — самый высокий из "неинвестиционных" рейтингов, присваиваемых Fitch. Следующая ступень — рейтинг ВВ- — уже относится к категории "инвестиционные". А именно — в бумаги стран и компаний с инвестиционными рейтингами дозволено вкладывать средства институциональным западным инвесторам: пенсионным фондам, страховым компаниям, etc.
 |
 |
Второй немаловажный момент — довольно вялая реакция на заявление западного агентства российских участников рынка. Вряд ли здесь можно удовлетвориться стандартным объяснением, которое дали некоторые аналитики: мол, рынок заранее учел в своем поведении положительную новость — хотя бы потому, что повышения рейтинга сразу на две ступени мало кто ожидал.
Скорее следует обратить внимание на два других важных обстоятельства. Во-первых, рейтинговые агентства довольно сильно подмочили свою репутацию еще во время азиатского фондового кризиса 1997 года, который они дружно прозевали. Характерный пример того времени: в начале сентября 1997 года крупнейший банк мира, японский Bank of Tokyo-Mitsubishi, Ltd., объявил о потерях в $7,39 млрд. Тем не менее представители рейтинговых агентств заявили тогда, что новость никак не отразится на его рейтинге. Более того, была выражена уверенность в стабильности японских банков. А через два месяца в Японии разразился жесточайший банковский кризис — и те инвесторы, которые не ставили под сомнение банковские рейтинги, понесли убытки. Не прибавили популярности рейтинговым агентствам и слушания в конгрессе США в марте прошлого года, когда выяснилось, что они перестали выставлять компании Enron положительный рейтинг лишь за четыре дня до ее банкротства. Иными словами, участники рынка имеют все основания полагать, что разбираются в ситуации лучше рейтинговых агентств.
Во-вторых, стоит обратить внимание на методику присвоения рейтингов. Дело в том, что Fitch уже присваивало России рейтинг ВВ+ — он был у нее в 1997 году, и лишь в начале 1998 года агентство заявило о намерении снизить его. Поэтому по некоторым формальным признакам можно строить догадки о методике агентства. По-видимому, она весьма незамысловата и для получения хорошего рейтинга достаточно, грубо говоря, стабильного курса рубля, низкой инфляции и отсутствия дефицита бюджета и платежного баланса.
Подобные же методики хороши, если речь идет о способности страны расплатиться по внешним долгам. Но если рынок поддерживается отечественными инвесторами, то вес данных показателей падает. Гораздо важнее становятся, например, такие факторы, как приход на рынок пенсионных денег,— по-видимому, в ожидании именно этого события рынок российских облигаций уже несколько месяцев демонстрирует уверенный рост.
Таким образом, видно, что едва ли не впервые за всю историю развития российского рынка его поведение определяется не спекулятивными, а стратегическими соображениями, причем связанными с интересами отечественных, а не западных инвесторов. Это не может не радовать, поскольку только такая модель рынка дает надежду на устойчивый рост, которому не страшно, скажем, резкое бегство иностранного капитала из-за кризиса в Юго-Восточной Азии или в какой-нибудь другой части света.
ПЕТР РУШАЙЛО
|