"Наша задача — составить представление о всей лизинговой отрасли"
Интервью
Для чего финансовый блок правительства реформирует лизинговую отрасль, какие компании и каким образом будут регулироваться, чем будет заниматься профильная СРО, рассказал заместитель министра финансов Алексей Моисеев.
Фото: Геннадий Гуляев, Коммерсантъ / купить фото
BUSINESS GUIDE: Какую цель преследует реформа лизинговой отрасли?
АЛЕКСЕЙ МОИСЕЕВ: Глобальная цель реформы — это повышение прозрачности и через него обеспечение более адекватных решений властей как в вопросах финансовой стабильности, так и в вопросах регулирования финансовой отрасли в целом. Если мы не понимаем, что происходит в крупнейшей финансовой отрасли, активы которой составляют 3-5 трлн рублей, то это очень странная ситуация. Это, очевидно, грозит финансовыми рисками для всей финансовой системы. Очевидный пример — то, что мы увидели в случае с "Трансаэро". Поэтому финансовые власти должны понимать, что происходит в лизинговой отрасли. А затем уже разрабатывать нормы регулирования, чтобы минимизировать риски. Но эти нормы должны быть разработаны на основе понимания ситуации, поэтому реформа и проводится поэтапно: сейчас с нашей стороны этап аккумулирования знаний.
BG: Реформа уже сделала несколько витков, и ее параметры постоянно менялись. В середине ноября законопроект о регулировании деятельности лизинговых компаний (ЛК) был внесен правительством в Госдуму. Ожидаются ли еще какие-либо изменения в регулировании лизинговой отрасли? Как правительство решило изменить подход к регулированию лизинговой отрасли?
А. М.: Минфин планирует, что нынешняя редакция законопроекта будет серьезно поправлена ко второму чтению. В ситуации, когда государственные ЛК конкурируют с частными, регулировать одни и не регулировать другие — это неправильно с точки зрения конкурентного ландшафта. Поэтому наша позиция такая, что включение в регулирование только государственных компаний ко второму чтению надо будет устранить. Это будут либо поправки правительства, либо поправки депутатов — решение будет позже.
BG: Однако в законопроекте говорится, что в обязательное регулирование должны попасть и частные ЛК, получающие господдержку...
А. М.: Выяснилось, что в этой схеме у ряда частных компаний будет возможность продолжать свою деятельность, не вставая в реестр ЦБ, поскольку они в реальности не получают никакой прямой государственной поддержки. То есть субсидии получают не лизинговые компании, а их клиенты — лизингополучатели, что формально выводит такие частные ЛК из регулирования. То есть основанное на господдержке попадание под регулирование может быть аргументированно оспорено ЛК в суде. Таким образом, может получиться, что под регулирование попадет только государственная часть лизинговой отрасли. Что категорически недопустимо.
BG: Как будет меняться законопроект?
А. М.: Ожидаю, что в первом чтении пройдет нынешняя версия законопроекта, общие черты которой вполне приемлемы, а во втором чтении будут внесены поправки. Их цель сделать так, чтобы было очевидно, что на учет должны стать те компании, клиенты которых будут использовать ускоренную амортизацию. То есть будет установлен квалифицирующий признак для получения права на ускоренную амортизацию для лизингополучателя. Им станет участие лизингодателя в реестре ЦБ. Например, я, лизингополучатель, взял в лизинг какой-то объект и хочу получить ускоренную амортизацию по предмету лизинга. Я ее провожу, но если я взял в лизинг объект не у компании, состоящей в реестре Банка России, то буду вынужден возместить недоуплаченный налог. Если же объект был взят в лизинг у компании, состоящей в реестре, то тогда никаких проблем не возникает. Также мы полностью уберем указания на государственные компании.
Таким образом, все ЛК, клиенты которых получают государственную поддержку в виде субсидий либо в виде ускоренной амортизации, должны будут находиться в реестре ЦБ. Им придется вступить в саморегулируемую организацию (СРО), и они должны будут иметь лизинг как исключительный вид деятельности. Все остальные компании могут делать все что угодно, но тогда их клиенты не получают ни субсидии по процентным ставкам, ни ускоренной амортизации.
BG: А в чем будет заключаться регулирование лизинговой отрасли?
А. М.: Мы с ЦБ начали разбираться с лизинговой отраслью — что в ней происходит и как ее регулировать — по поручению Национального совета по обеспечению финансовой стабильности еще в 2015 году, после общеизвестной истории с "Трансаэро", от которой пострадали "ВЭБ-лизинг" и некоторые другие игроки рынка. Встретились несколько раз с большим количеством участников и запросили на добровольной основе информацию. Однако в итоге не получили достаточного количества информации, чтобы понять, как можно эту отрасль регулировать.
Сейчас же наша задача в следующем: включить подавляющее большинство отрасли в реестр и два-три года получать от внесенных в реестр ЛК отчетность, чтобы составить представление о всей лизинговой отрасли. Именно поэтому важно, чтобы в реестр вошли не только госкомпании — ГТЛК с "Росагролизингом", но вся или по крайней мере подавляющая часть отрасли, в том числе и такие крупнейшие не ассоциированные с государством компании, как "Европлан".
В дальнейшем будут вводиться элементы надзора, похожего на банковский. Будут какие-то требования к капиталу ЛК, риску на одного заемщика, требования по сделкам с заинтересованностью. То есть, как мы ожидаем, в итоге будут осуществлены базовые вещи надзора. Но в конечном счете это предмет для дальнейшего обсуждения.
BG: Сколько компаний, по вашим оценкам, попадут в реестр ЦБ?
А. М.: Проблема в том, что мы даже этого не знаем. Лизинговой активностью якобы занимается большое количество компаний — речь идет о десятках тысяч. При этом у подавляющего большинства таких компаний в реальности всего несколько лизинговых сделок. Например, есть самосвал, кто-то его продает — пишется, что он сдан в лизинг, и за счет этого получается ускоренная амортизация. Для нас как ведомства доходов предоставление ускоренной амортизации не тем, кто должен ее получать,— это большая проблема. Многие компании, занимающиеся лизинговой деятельностью, даже в ней не разбираются. А это "финансовый рычаг", поэтому здесь нужны прозрачность и понимание, что происходит.
После введения тех норм, которые мы планируем внести в поправках ко второму чтению, число лизинговых компаний, конечно, сократится. Останутся только те, кто занимается лизингом профессионально.
BG: Зачем в таком случае нужна СРО в лизинговой отрасли? В некоторых отраслях, где введено саморегулирование, оно не работает или работает плохо...
А. М.: Такое мнение, что саморегулирование не заработало, действительно существует. Однако, на мой взгляд, есть ряд отраслей, где СРО показали свою эффективность. Например, хорошо работает Российский союз автостраховщиков, подразделение Всероссийского союза страховщиков. Да, конечно, иногда в их деятельности требуется толчок со стороны Минфина или ЦБ, но в большей степени они действительно организовали реальное саморегулирование своей отрасли.
BG: Какова будет функция лизинговой СРО?
А. М.: На переходный период в лизинговой отрасли СРО будет осуществлять регулирование в отсутствие регулирования. Мы надеемся на то, что крупные ЛК, заинтересованные в честном бизнесе, будут разрабатывать и насаждать стандарты в своих интересах, а значит, в интересах белого бизнеса и всей отрасли.
Как по Марксу: происходит первоначальный период накопления, создаются крупные компании — это уже история, как они прошли этот период первоначального накопления. Но с момента, когда они уже конституировались, у них задача — удержать сформировавшийся рынок и свою долю, то есть следовать закону, чтобы другие дельцы не создавали "серых" схем и действовали по правилам.
Сейчас у нас есть полдюжины-дюжина крупных ЛК, они заинтересованы в том, чтобы бизнес велся "вбелую", чтобы никто не жульничал. Они через СРО и будут устанавливать правила игры и следить за их исполнением. А дальше мы уже посмотрим, какие стандарты они для себя выработают. Если эти стандарты будут эффективны, затем их можно будет реализовать и в виде государственных актов.
BG: Сейчас происходит взрывной рост операционного лизинга. С чем это связано?
А. М.: Часть лизинговых компаний, которые в основном ассоциированы с производителями, работает в области классического финансового лизинга: у них даже в договорах может быть не прописано, как передаваемый в лизинг объект забирать. Эти компании более склонны накладывать финансовые санкции на лизингополучателя. У них нет ни ресурса, ни желания забирать предмет лизинга и работать с ним. Есть другой тип компаний, у которых такой ресурс есть, и есть компетенция в работе с лизинговыми объектами. Они готовы, способны и хотят в случае неплатежей забрать предмет лизинга и передать его другому контрагенту. В первом случае это залог, во втором — операционный лизинг, то есть аренда.
Обе эти модели имеют право на жизнь. Поэтому интересы всех моделей нужно учесть во время разработки поправок в Гражданский кодекс (ГК). Те поправки, которые у нас сейчас есть, отражают скорее интересы тех компаний, которые занимаются финансовым лизингом, но они в меньшей степени учитывают интересы тех, кто занимается преимущественно операционным лизингом. Поэтому поправки в ГК также нужно перерабатывать. В частности, в ГК нужно обязательно четко прописать право лизингодателя забрать предмет, отданный в операционный лизинг.
BG: В каком статусе находятся эти поправки в ГК?
А. М.: Они уже давно разрабатываются, но в какой-то момент оказалось, что они учитывают интересы финансового лизинга и не учитывают — операционного. Поэтому работа над ними пошла по второму кругу. Это хорошо. Это все-таки кодекс, и нужно очень тщательно подойти к его изменению: кодекс должен быть стабильной вещью, нельзя его часто и необоснованно изменять.
BG: Рассматривается ли вариант, например, с изъятием предмета лизинга по исполнительной надписи нотариуса во внесудебном порядке?
А. М.: Сейчас, по сути, такая норма действует в операционном лизинге. Договоры включают пункт, что после нескольких неплатежей предмет изымается. Надо здесь стабилизировать ситуацию и для лизингополучателя — например, ввести конкретное число неплатежей, допустим, не меньше трех. Внесудебное изъятие в любом случае должно остаться — это однозначно. Такая норма будет введена в ГК. Поскольку судебное разбирательство долгое, а операционный лизинг — достаточно мобильный бизнес.
BG: Многие российские лизингодатели просят учесть зарубежную практику, когда для восстановления платежной дисциплины лизинговая компания может без изъятия техники на какое-то время приостановить ее эксплуатацию до погашения задолженности. Предусмотрена ли такая мера реформой?
А. М.: Тем компаниям, которые исповедуют финансовый лизинг (зачастую "дочки" производителей западной техники), даже невыгодно приостанавливать эксплуатацию предмета лизинга. Они хотят, чтобы он продолжал работать, потому что это увеличивает их шансы через суд истребовать деньги за невыплату по договору. Те же, которые в большей степени используют операционный лизинг, просто забирают предмет лизинга. С переданным в лизинг объектом они и сами обладают компетенцией в работе и могут быстро найти нового лизингополучателя. Впрочем, наверное, названную вами норму стоит предусмотреть, чтобы не ограничивать максимальную широту для экономической деятельности. Однако все зависит от пожеланий бизнеса. Но пока я не слышал о таких просьбах от компаний.