Событие недели — "Ящик Пандоры" (Die Buchse der Pandora, 1928) классика немецкого кино Георга Вильгельма Пабста (26 мая, "Культура", 11.55, *****). На основе пьес Франка Ведекинда он создал архетип всех фильмов о женщине-вамп, вывел на экране создание столь совершенное, соблазнительное и смертоносное, что оно кажется почти искусственной женщиной. Пожирательница мужчин, рано созревшее воплощение чистого секса, Лулу идет по трупам, разрушает без цели, повинуясь своей жестокой природе. Заставив богатого любовника, помолвленного с дочерью министра, порвать с невестой и жениться на ней, она в день свадьбы убивает его по его же просьбе. Бежит из зала суда, становится любовницей сына своей жертвы, едва не попадает в гарем и, наконец, погибает в Лондоне от ножа самого Джека Потрошителя: только неуловимый маньяк, посланец ада, может справиться с ней. Если бы Лулу играла какая-нибудь другая актриса, а не Луиза Брукс (1906-1985), фильм казался бы сегодня претенциозной и наивной мелодрамой. Но юная танцовщица, карьера которой оказалась очень и очень короткой (ей придется вернуться к прежней профессии, а некоторые источники утверждают, что и заниматься проституцией), загадала неразрешимую загадку. Критики писали о "чуде Луизы Брукс", которой достаточно просто существовать на экране, поскольку "одно ее присутствие становится произведением искусства", и вопрошали: "Загадочно бесстрастная, великая ли она актриса или просто ослепительное создание?" Во всяком случае, прическа каре и челка Лулу стали едва ли не униформой роковых женщин на экране и в жизни. Еще один шедевр — "Отправившиеся на поиски" (The Searchers, 1956) величайшего мастера вестернов Джона Форда (25 мая, "Культура", 1.00, *****). Этан возвращается в дом брата спустя два года после окончания войны между Севером и Югом. Южане разбиты, одинокому "потерянному солдату" не остается ничего, как вступить в отряд рейнджеров: он умеет только воевать. Но сюжетом фильма становится его персональная война, "Илиада", перетекающая в "Одиссею". Этан с молодым метисом Мартином отправляется на поиски своей племянницы: ее увели индейцы, убившие брата с семьей. Хотя герои и найдут Дебби, это ни в коем случае не приключенческий фильм, а самая ошеломительная панорама Дикого Запада в истории кино, гимн природе, космическим циклам. Неясно, сколько длятся поиски. Герои выпадают из человеческого времени, жажда мести, ненависть, азарт погони истлевают перед величием мира. Но это и горький фильм о поражении, реквием по Дикому Западу. У Этана гораздо больше общего с индейцами, чем с преследующей их армией. И он, и краснокожие проиграли свою войну и свою судьбу. Они мертвы уже при жизни, поскольку принадлежат героической индивидуалистической мифологии вестерна, которую сдают в архив по мере того, как отчаянных стрелков заменяет полиция, а железные дороги пересекают континент. О вернувшихся с войны солдатах и фильм Алана Паркера "Птаха" (Birdy, 1984) (29 мая, РТР, 23.40, *****). На первый взгляд, очередная психодрама о ветеранах Вьетнама. "Человек без лица", получивший челюстно-лицевое ранение, командирован в психушку, где безмолвствует, скрючившись в позе эмбриона, его друг. Он после контузии считает себя запертой в клетке птицей. С ожесточением любви Эл пытается вырвать Птаху из состояния кататонии. Флэш-бэками возвращаются воспоминания. Птаха всегда избегал общения с людьми, остался девственником, предпочитая переступ птичьих лапок по своему обнаженному телу контакту с женскими "молочными железами", шил себе костюмы из голубиных перьев, чтобы птицы принимали за своего, прыгал с высоты и конструировал дельтапланы. А во Вьетнаме лишился чувств, увидев гибнущих в пламени взорвавшегося вертолета птиц. Эл вырывает друга из небытия, тут-то и оказывается, что Птаха не воображал себя птицей, а просто ею был. Не случайно на стене узилища колеблется тень гигантских крыл: кажется, сам Повелитель птиц Лоп-Лоп, придуманный в 1920-х художником-сюрреалистом Максом Эрнстом, навестил своего подданного. Алан Паркер создал один из наиболее трогательных гимнов свободе, заставив реалистическую фактуру босоногого детства и вьетнамского апокалипсиса отступить перед мощным дыханием сюрреализма. Незабываемый момент — полет Птахи, взгляд на землю его глазами. Полет камеры становится плавным, словно подчиняясь спокойному и свободному маху крыл. Паркер, почти не прибегавший к спецэффектам, создал один из самых фантастичных фильмов 1980-х. У братьев Вачовски, авторов "Матрицы" (Matrix, 1999), были фантастические компьютерные возможности, но испугать зрителей страшным будущим им удалось не совсем (24 мая, РТР, 21.15, ***). Антиутопическая мораль фильма банальна: мы все снимся контролирующей мир Матрице, внешнее благополучие — виртуальный фасад господствующего в реальности ужаса, но кое-кому удается противостоять компьютерному тоталитаризму. Спецэффекты впечатляют, но быстро приедаются. "Матрица" уже и не игровой фильм, а наполовину, если не на две трети, мультик. Полнометражные же мультики — скучнейшая штука. Лучше всего резюмирует "Матрицу" шутка по поводу ее сиквела, запущенная года три назад. Дескать, в "Матрице-2" окажется, что мы все — сны китайцев, которых из-за демографического взрыва в Поднебесной складывают штабелями на складах, подключают к Матрице и внушают, что они — брокеры с Уолл-стрит или корреспонденты Ъ. Гораздо интереснее не лучший, но очень достойный фильм Клинта Иствуда "Настоящее преступление" (True Crime, 1999) (25 мая, НТВ, 22.30, ***). Спивающийся пожилой журналист, неудачник, погубивший и свою личную жизнь, и карьеру, оказывается сыщиком по чистой случайности. Его молодая и успешная коллега погибает в автокатастрофе, не успев написать о приговоренном к смерти афроамериканце. Подменить ее некому, кроме героя Иствуда, и он, поверив в невиновность парня, чудом раскрывает давнее преступление. Сюжет банальный, подобных ему в кино множество, но Иствуд переносит его на экран с усталой уверенностью человека, знающего, что кино, вопреки всем модам, надо снимать внятно и сочно, как снимали мастера старого Голливуда.
