О том, как спасать уникальное наследие псковской земли, «Огонек» поговорил с профессором, доктором искусствоведения, заместителем генерального директора Музеев Московского Кремля по научной работе Андреем Баталовым
Андрей Баталов, искусствовед
Фото: Юрий Мартьянов, Коммерсантъ / купить фото
— Андрей Леонидович, проясните: существует ли какая-то программа сохранения памятников Пскова и Псковской области? Или время заняться ими пришло сейчас?
— Проблема даже не в том, что нет программы возрождения псковских храмов. А в том, что памятники, которые занимают важнейшее место в художественном наследии нашей страны, во многих случаях находятся практически в обезлюдевших деревнях. Это последствие и коллективизации, и войны, и всей политики нашего государства. В отличие от очень многих других губерний именно в псковских селах и деревнях сохранилось много памятников XV–XVI веков. Большинство из них, как и везде в СССР, были закрыты большевиками в 1930-е годы. Однако здесь, на Псковщине, богослужение и приходская жизнь были восстановлены во время войны усилиями Восточной миссии. После Победы они не были закрыты, так как действовал конкордат Сталина с Церковью. Постепенно эти храмы остались без приходов, потому что исчезать стало деревенское население. Привычная схема, которая действует, например, в Московской области, когда сельский храм восстанавливается силами прихожан, здесь не работает, поскольку этих прихожан уже чаще всего нет. Уже в 70–80-е годы прошлого века, когда я ездил по Псковской области, в некоторых деревнях практически не было населения, которое могло бы содержать и поддерживать свой храм. По мере сил священники и немногочисленные пожилые прихожанки собирали средства на небольшой ремонт. Но тогда были москвичи и ленинградцы, ездившие на Псковщину к своим духовникам и жертвовавшие деньги на благоукрашение их храмов. А сейчас умерли и те старушки, и те священники, от которых тянулись духовные ниточки по всей стране, а церкви остались стоять в «чистом поле» и им не на кого надеяться, кроме как на власть.
— И что же власть?
— Власть оказалась достаточно равнодушна к проблемам псковских памятников. Несмотря на то что большинство из них федеральные, они находились в зоне ответственности местных органов и местного бюджета. Вот и оказалось, что древнейшие храмы нашей земли просто стали постепенно разрушаться. Особенно на погостах, где рядом нет населения. Или, например, умер последний священник и в храм просто никого не назначали, потому что некому туда ходить. А что такое покинутый, брошенный храм? Тут же начинают расти деревья, корни разрушают стены. Исчезает крыша, или ржавеет, или ее просто крадут. Стены начинают осыпаться. И такие тяжелые примеры у нас есть. Что с этим делать? Я считаю, что, несмотря на то что эти храмы стоят в брошенных селах, или в перелесках, или в лесу, их все равно необходимо поддерживать.
Нужно проводить консервационные работы, как это делалось при советской власти, госорганы тогда исходили из уникальности памятника и его важности для истории русской архитектуры.
Тогда никто не предполагал, что эти покинутые храмы могут быть открыты для службы. Но на них восстанавливалась крыша, упавшие барабаны с главами, проводились исследования. Дальше на храм вешался замок, ключ хранился у кого-нибудь из местных. Я помню, как шел пешком в псковскую Домажирку и знал, что ключ от двухпридельного храма Живоначальной Троицы середины XVI века есть у местного человека. Прихода там не было, но ключ был! После советской власти никто подобными консервационными и реставрационными работами уже не занимался.
— Программу свернули?
— Это была даже не программа, а практика, понятная любому реставратору и всем руководителям псковских научно-реставрационных производственных мастерских. Затем приоритеты стали другими. Опустевшие церкви оказались вне интересов и епархии, и государства. Перестали выделять деньги. Постепенно пришли к тому, что храмы должны реставрировать по соответствующим заявкам со стороны епархии. А в основном восстановление храмов шло за счет жертвователей и благодаря энергии священника или настоятеля монастыря. И тут возникла другая опасность. Поскольку реставрационное сообщество на Псковщине сократилось, а работы в храмах велись практически бесконтрольно, реставрация постепенно пришла к той точке, от которой она ушла еще в конце XIX века. Ее заменило поновление. Вот стоял и разрушался Крыпецкий монастырь. И собор, и «церковь под колоколы», и трапезная — все находилось в достаточно тяжелом состоянии. Но то, что с ним произошло дальше, превзошло самые плохие ожидания. Поновление привело к тому, что как документ своей эпохи, как памятник архитектуры ансамбль Крыпецкого монастыря просто перестал существовать. Этот документ больше не прочесть. Где-то в материке кладки что-то, может, и осталось, но уникальные особенности как произведения зодчества исчезли.
Иногда в самом Пскове мы видели следы совершенно чудовищного ремонта. Происходящие искажения или случаи нанесения непоправимого ущерба, как это произошло в Троицком соборе из-за бездумного режима отопления, связаны еще и с тем, что прежние правящие архиереи увольняли старост, происходящих из числа местных постоянных прихожан, начавших свое служение еще при митрополите Иоанне. Новые распорядители не знали особенностей храма, традицию служения в них и действовали без осторожности, без бережного отношения к ним как к святыням.
Но дело не только в том, что что-то сделано плохо, а в том, что огромное количество храмов остаются практически без какой-то помощи со стороны государства. Нужна большая программа консервации. И не надо пугаться мысли о том, что через 10 лет придется эти храмы снова ремонтировать, что двери будут проломаны, что крыша разобрана. Если этого бояться, то можно вообще ничего не делать, понимаете?
— Речь идет об отдельных объектах, которые нужно срочно спасать, или о комплексной программе?
— Должна быть комплексная программа. Нужно провести мониторинг, а до мониторинга определить список памятников, которые находятся в аварийном состоянии, руинированы.
— Как же помочь руинам?
— Пока они не исчезли, стены можно укрепить, храмы накрыть крышами, чтобы разрушение не шло дальше, инъектировать кладку, чтобы спасти своды от падения или стены от оползания. Если у храма провалились своды, но стоят стены, их все равно надо спасать. Это первое, что нужно сделать. Потом определить, какие храмы наиболее ценные.
— Эта работа уже ведется?
— Нам примерно понятно, что нужно делать и на какие храмы надо обратить внимание. Это и Снетогорский монастырь, и Мирожский монастырь. В аварийном состоянии главный храм Псковской епархии — Троицкий собор Пскова. Есть множество других храмов, которые, если мы не примем меры, начнут приходить в упадок. Есть духовное сердце псковской земли — Псково-Печерский монастырь, у которого множество проблем, связанных с бездумным хозяйствованием прежних распорядителей. И если в Псково-Печерском монастыре на первом месте проблема водоотвода, укрепление склонов, в других памятниках необходимо провести самые элементарные работы — сделать отмостку, чтобы отводить воду, починить кровлю, наладить самый элементарный температурно-влажностный режим для того, чтобы плесень не пожирала фрески. Сейчас появляется реальная возможность перестать это обсуждать на заседаниях секций нашего совета и действительно разработать программу. Если этого сейчас не сделать, то дальше нашим последователям будет гораздо сложнее.
— Есть надежда на то, что если эти работы будут проделаны, то псковские памятники все-таки войдут в Список всемирного наследия ЮНЕСКО?
— Понимаете, если мы претендуем на включение почти двух десятков памятников Пскова в списки ЮНЕСКО, а в то же время другие древнейшие постройки на псковской земле оказываются в аварийном состоянии,— это позор.
— Можно ли программу по возрождению или, скорее, спасению псковских памятников считать в какой-то степени модельной? Может ли этот опыт быть использован на других территориях?
— Каждая территория обладает своей спецификой. Проблемы, похожие на псковские, есть у Тверской губернии. Тоже одна из древнейших областей, тоже местами достаточно малолюдная и бедная, с большим количеством памятников в труднодоступных местах.
— Вы говорили об уникальных псковских памятниках, стоящих, по сути, на местах бывших деревень. Как же туда заманить туриста?
— Я думаю, это должен быть целый комплекс мер. Нужно разрабатывать туристическую программу, должны строиться паломнические центры. И самое главное — необходима уже общегосударственная программа по оживлению, по регенерации жизни Псковской области.
Бунт пещер
Уникальные псковские памятники давно «просятся» в список культурного наследия ЮНЕСКО. Более того, их там ждут. Но прежде нужна серьезная работа по восстановлению, а то и спасению бесценного наследия.