|
Преступление и вознаграждение |
 |
| Фото: ДМИТРИЙ ЛЕБЕДЕВ, "Ъ" |
Обычные обозреваемые
Проблему опасной близости в России двух миров — предпринимательского и криминального — последние десять лет было принято обсуждать в контексте "переходного периода". Неудивительно, что фигура "быка в малиновом пиджаке", бизнесмена, неотличимого от бандита, в общественном сознании уходила в прошлое ровно с такой же скоростью, с какой в крупнейших городах России открывались фитнес-центры, вытесняющие представителей предыдущей экономической формации — "качалки". Но время идет, а криминальная рубрика в газете "Коммерсантъ" читается коммерсантами с вниманием не менее пристальным, чем деловые новости.
Последний пример. Входящая в десятку крупнейших нефтяных компаний России "Башнефть" защищается от попыток прохождения в совет директоров не менее респектабельных "Базового элемента", Международного промышленного банка и западного фонда Vostok Nafta. Никакой азиатчины, кроме умеренных доз модного в этом сезоне византийского стиля госуправления: отчего-то "Башнефтью" немедленно интересуется Министерство по налогам и сборам.
Кто из представителей российского бизнеса может сказать, что застрахован от контактов с бывшим братским миром криминалитета? Как показывает практика последних лет, ни уровень компании, ни профессионализм ее службы безопасности таких гарантий не дает: профессия бизнесмена или топ-менеджера остается одной из самых опасных в стране. И газеты продолжают публиковать данные, заставляющие рядовых граждан нервно перечитывать рассказы о Шерлоке Холмсе и рисовать на салфетках схемы а-ля полковник Исаев "Кому выгодно?", "1 млн руб. за информацию о покушавшихся на...", "$100 тыс. за сведения о похитивших...". А иногда теория превращается в практику, и газеты пишут так: "По неофициальной информации, похитители требуют за освобождение бизнесмена...".
Достоверно не известно ни об одном случае обогащения кого-либо, обратившегося в компанию, пообещавшую крупную сумму денег за информацию о заказчиках убийств бизнесменов (см. список). Не больше ясности с тем, много ли удается заработать похитителям на выкупах. Но совершенно ясно, что число конфликтов, являющихся прямым следствием взаимодействия делового и криминального мира, остается стабильным до такой степени, что действительно впору гарантировать новому высокопоставленному сотруднику определенную сумму выкупа при его похищении или хотя бы деньги за информацию о том, кто на него может покушаться (и кто уже покушался). Впрочем, есть и третий вариант: страхование жизни от угрозы похищения или выкупа. Звучит не менее смешно, чем первые два варианта, но уже вполне используется в российских компаниях.
Три составные части риска
Как правило, ни одна компания, сотрудник которой был замешан в криминальную ситуацию, впоследствии официально не сообщает о причинах ее возникновения. Примерно в 20% случаев информация о том, что же произошло на самом деле, становится основой легенд — настоящего фольклора крупного бизнеса, литературные обработки которого широко представлены в романах Юлия Дубова. Остальные 80% историй просто обрываются, а носители этой информации сильно рискуют — как это было, например, с покойным депутатом Владимиром Головлевым. И это неудивительно: случайных инцидентов в деловом мире не бывает почти никогда.
Пожалуй, самой главной причиной конфликтов между бизнесом и криминалом является их сотрудничество. Правда, понятие "крыша" претерпело с начала 90-х некоторые изменения. Если тогда криминальные группировки выступали как гибрид охранной компании и исполнителей принципов контрактного права (вплоть до неофициальных судов — "чеченского арбитража"), сейчас криминалитет обычно выполняет функции охраны в производственных и розничных подразделениях крупных и средних компаний только в регионах и до центральных структур не допускается.
Но такая ситуация все равно оставляет компанию заложником первого же конфликта с конкурентом. Поэтому главный фактор опасности для менеджера крупной компании — агрессивность стиля ее руководства. Отсюда высокая концентрация криминальных ситуаций вокруг торговых компаний и компаний, ориентированных на розничный сбыт своей продукции: агрессивность менеджмента и маркетинга в этих секторах экономики, помноженная на остроту конкуренции, неизбежно приводит к криминализации атмосферы вокруг компании. Недаром наиболее острыми конфликтами славились кондитерская, ликеро-водочная промышленность, производство стройматериалов.
Второй "фактор риска" — завязанность бизнеса компании на коррупционные механизмы. Коррупция в России считается чуть ли не противоположностью криминализации: деньги якобы несут либо чиновнику, либо "авторитету". Количество криминальных ситуаций, возникающих вокруг чиновников московского правительства и в особенности строительного комплекса, говорит об обратном: объяснение "Им угрожают за их честность" лучше не приводить в беседе с московским девелопером или риэлтером. Засмеют.
И, наконец, третий фактор — несоответствие "фасада" компании и ее содержимого. Напомним: претензии МНС к "Башнефти" заключаются в уклонении аффилированной с ней группы "Башнефтехимзаводы" от налогов через офшор Байконур в Казахстане.
Уголовный кодекс не разделяет с точки зрения ответственности чисто уголовные и экономические преступления, их вообще нелегко разделить, поэтому переступить "уголовную" черту в компании, где легко смотрят на "экономическую уголовщину", очень просто. Никакой кодекс корпоративной этики, никакие независимые директора в совете не помогут, если сбыт продукции металлургического комбината помогает осуществить бритый человек по кличке Урюк Казанский. Пусть даже эта персона и не указывается в проспекте эмиссии.
Цена счастья
Все три фактора на деле увязаны друг с другом: скорее всего, стабильность нынешней ситуации и связана с тем, что во взаимоотношениях бизнеса, власти и криминалитета достигнута определенная точка равновесия. Именно поэтому совершенно стабильными остаются суммы, которые компании готовы выплачивать за информацию о покушавшихся на ее представителей: ситуации, в которых возникают такие эксцессы, остаются типовыми, поэтому ценность информации о них — почти константа. Цена информации о причине покушения на топ-менеджера в средней по размеру компании колеблется от $10 тыс. до $50 тыс. $1 млн — сумма, назначаемая при почти нулевой вероятности обнаружения заказчика состоявшегося громкого убийства.
А вот размеры требуемых выкупов, которые компании готовы хотя бы теоретически обсуждать, варьируются от $50 тыс. до $1-1,5 млн. Неофициально известные суммы выплат ближе к $100-150 тыс. На деле эта сумма всегда близка к сумме, тратящейся компанией за год-два на зарплату тому же менеджеру. Характерно, что примерно те же суммы тратятся на содержание службы безопасности крупной компании: по сути, эти выплаты — своеобразный налог на криминализованность, на прошлые и нынешние грехи.
Между тем, как показывает практика, западные компании в России в большинстве своем легко избегают подобных проблем. Отговорка российского предпринимателя "Я не могу не платить взяток, так как меня обойдут конкуренты" пока срабатывает. Однако чем больше присутствие западных компаний в стране, тем сильнее "наследие дикого капитализма" будет снижать конкурентоспособность российских компаний. Поэтому лучшая страховка от криминала — уход из компании, в которой он считается почти нормальным явлением.
ДМИТРИЙ БУТРИН
|