В конце 2018 года законодатели выступили с новыми законодательными инициативами в области регулирования интернета. Резонансный проект об «автономном рунете» будет принят, полагают эксперты, но вряд ли власти технически смогут добиться изоляции российского сегмента сети.
Фото: Reuters
В декабре в Госдуму были внесены несколько законопроектов о регулировании распространения информации в интернете. Одна из новелл вводит административное наказание до 15 суток за выражение в сети «явного неуважения» к обществу, государству, государственным символам, органам власти, другая — грозит блокировками и штрафами до 1 млн руб. для СМИ, опубликовавших «недостоверные сведения». Владимир Путин на пресс-конференции 20 декабря нововведения одобрил: «Если есть ответственность вне интернета, она должна быть и в интернете».
С наибольшей тревогой эксперты и пользователи отнеслись к инициативе создания в России инфраструктуры, «обеспечивающей работоспособность российских интернет-ресурсов в случае невозможности подключения» к зарубежным серверам. Как отметили в экспертном совете при правительстве, реализация проекта создаст риски нарушения работы рунета (см. “Ъ” от 25 декабря).
Декабрьские поправки стали логичным продолжением политики властей по регулированию интернета. Различные ограничения постепенно вводились с ноября 2012 года, когда Роскомнадзор получил право внесудебной блокировки сайтов с детской порнографией, пропагандой наркотиков и суицида. Впоследствии аналогичная процедура коснулась призывов к экстремистской деятельности и несанкционированным акциям, сведений, порочащих честь и достоинство граждан и юрлиц, сайтов организаций, признанных нежелательными в России. По данным проекта «Роскомсвобода», сейчас заблокировано около 9,5 млн IP-адресов. «Примерно каждые полгода появляется новая категория запрещенной информации и назначается новое ведомство, которое может вводить ограничение доступа»,— говорит руководитель «Роскомсвободы» Артем Козлюк.
Не все проекты дошли до реализации. Например, законопроект, обязывающий администрацию социальных сетей удалять недостоверную, нецензурную и иную «противоправную информацию» по обращению пользователей, в этом году был принят в первом чтении, а затем отложен. Так было и с проектом о «суверенном рунете»: отдельные элементы его концепции уже неоднократно и безуспешно предлагались в различных вариантах, рассказывает Артем Козлюк. Во многом «сами бенефициары не торопились реализовать» проект, но теперь государство настроено всерьез, уверен он: «Несмотря на шесть лет жесткой регуляторики IT-пространства, отрасль так и не научилась серьезно лоббировать свои права и интересы».
Эксперты полагают, что проект о «суверенном рунете» будет принят, другой вопрос — его реализация. «Эпичный провал властей с Telegram (сервис работает в России, несмотря на блокировку.— “Ъ”) в определенном смысле вселяет в меня оптимизм, что изоляция рунета будет реализовываться на таком же технологическом уровне»,— говорит адвокат международной правозащитной группы «Агора» Дамир Гайнутдинов.
Власти сменили фокус в регулировании интернета, поясняет Дамир Гайнутдинов. «В 2015 году мы впервые фиксировали резкий рост реальных сроков за интернет-активность. Но это сильно бьет по имиджу власти, и декриминализация ст. 282 Уголовного кодекса (президентские поправки о смягчении наказания за репосты были приняты в декабре.— “Ъ”) — это попытка коррекции имиджа»,— поясняет юрист. В уходящем же году, по его словам, «четко оформился новый тренд»: власти «пытаются заставить выполнять полицейские функции интернет-сервисы». «Давить на платформы имиджево лучше, чем сажать в тюрьму студентов и домохозяек»,— заключает Дамир Гайнутдинов. «История с Google под конец года — знаковый момент (власти оштрафовали компанию за отказ исключать из результатов поисковой выдачи ссылки на ресурсы с противоправной информацией.— “Ъ”). Я думаю, в ближайшее время подобные административные дела ждут и Facebook, и Twitter, чьи проверки Роскомнадзор уже анонсировал»,— говорит Артем Козлюк.
Это не означает, что преследование физических лиц прекратится, уверены эксперты. По словам юриста «Роскомсвободы» Саркиса Дарбиняна, в 2017 году было заведено около 600–800 уголовных дел, связанных с антиэкстремистскими статьями, а после принятия закона о декриминализации наказания за репосты «увеличится динамика по административным делам». Дамир Гайнутдинов говорит, что поправки в ст. 282 «не должны вводить в заблуждение»: активистов нередко судят по неполитическим статьям, и эти дела не попадают в статистику.