В прокат выходит фильм Маноджа Найта Шьямалана «Стекло» — сиквел сразу двух его картин, «Неуязвимого» и «Сплита». Однако вместо opus magnum у режиссера вышел довольно бессвязный набор старых идей и приемов, считает Юлия Шагельман.
Сверхспособности героев фильма оказываются фактом не столько медицинско-биологическим, сколько психиатрическим
Фото: WDSSPR
Девятнадцать лет назад охранник филадельфийского стадиона Дэвид Данн (Брюс Уиллис) оказался единственным выжившим в крушении поезда. После этого он познакомился с импозантным мужчиной по имени Элайджа Прайс (Сэмюэл Л. Джексон), страдающим редким заболеванием, из-за которого его кости хрупки, как стекло. Элайджа верил, что комиксы — это документальное свидетельство удивительных вещей, происходящих в реальной жизни, и убедил Данна в том, что тот — настоящий супергерой. У скромного охранника развились нечеловеческая интуиция и сверхъестественная сила вместе с желанием охранять уже не только стадион, а весь город от плохих парней. Одним из первых, кого он обезвредил, стал сам Элайджа: в фирменном шьямалановском финальном твисте оказывалось, что именно он организовал крушение поезда, а также еще несколько крупных катастроф с человеческими жертвами — все с целью найти того самого неуязвимого супергероя, свою полную противоположность, а самому официально обрести статус суперзлодея, Мистера Стекло.
Зачем вспоминать так подробно сюжет фильма «Неуязвимый» 2000 года? Затем, что режиссер М. Найт Шьямалан все эти годы, как выяснилось, считал, что точка в истории Данна и Прайса вовсе не поставлена. Более того, он расширил, как модно сейчас говорить, вселенную «Неуязвимого», довольно белыми нитками пришив к нему события своей ленты «Сплит» (2016). Этот фильм и снятый за год до него хоррор «Визит» после ряда громких провалов наконец-то давали надежду, что режиссер снова научился помещать свою неуемную фантазию в рамки крепко сбитого и внятного сценария, работающего не только предисловием к пресловутому твисту. Увы, «Стекло» опять ее хоронит, на этот раз, кажется, насовсем.
В новом фильме Дэвид Данн работает супергероем на полную ставку, расхаживая по улицам Филадельфии в плаще с капюшоном и наказывая мелких и крупных хулиганов. В одной из таких вылазок он неизбежно сталкивается с Кевином (Джеймс Макэвой) — страдающим множественным расстройством личности маньяком из «Сплита», внутри которого сидит страшный Зверь, убивающий юных девиц (и вообще всех, кто попадется под руку). В результате оба оказываются в психиатрической клинике, где — вот сюрприз! — содержится и Элайджа. Со всеми троими берется поработать доктор Элли Стейпл (Сара Полсон), цель которой — убедить необычных пациентов, что ничего с приставкой «супер» в них нет, они просто вообразили себя ожившими героями комиксов в результате детских психологических травм. И если Данн и некоторые из личностей Кевина действительно начинают сомневаться, то у Мистера Стекло, разумеется, на этот счет свои взгляды.
Когда «Неуязвимый» только вышел на экраны, комиксы еще не подчинили себе массовый кинематограф, и разговор о них в серьезном, постмодернистском или каком угодно ключе, кроме «это глупое чтение/зрелище для детишек», был еще в новинку, что, собственно, и делало «Неуязвимого» интересным. Теперь же, когда с комиксами в кино успели проделать все возможное — поснимать в стиле «more dark, more realistic», разобрать на составляющие, деконструировать вдоль и поперек, неоднократно пошутить на их тему, свести в одном фильме героев разных франшиз, превратить в пародии, и наконец, сделать из них бесперебойное орудие для зарабатывания денег большими студиями,— любая фантазия на эту тему смотрится далеко не так оригинально. Особенно когда она, как у Шьямалана, подается с очень серьезным видом.
Режиссер вроде бы хочет поиронизировать над комиксовыми штампами, вкладывая в уста Мистера Стекло комментарии о том, что по закону жанра должно произойти в фильме в тот или иной момент. Однако никакой иронии в этих комментариях нет — складывается тревожное впечатление, что Шьямалан действительно верит в существование супергероев, а также в то, что источником их сверхспособностей всегда является пережитая травма. Эта мысль уже проговаривалась в «Неуязвимом» и «Сплите», в «Стекле» она повторяется вновь и вновь, но только, в отличие от предыдущих фильмов, приобретает характер сверхидеи, в жертву которой приносится все остальное — логика и связность повествования, развитие характеров и даже простая занимательность. Фильм состоит из бесконечных выспренних диалогов и монологов, коротких этюдов, в которых Макэвой демонстрирует разные личности в одном теле (здесь у него это выходит куда менее удачно, чем в «Сплите»), и остальных актеров, неприкаянно болтающихся внутри этой рыхлой конструкции (кроме разве что Джексона, единственного вполне органичного в своей роли). Завершается же все не одной, а целыми двумя «неожиданными» концовками, подтверждая, что такую сверхспособность, как чувство меры, режиссер Шьямалан окончательно утратил.