В прокат вышел фильм Джози Рурк "Две королевы" (Mary Queen of Scots). Юлия Шагельман считает, что при съемках картины пострадала не только историческая достоверность, но и сам замысел авторов представить современный взгляд на историю Марии Стюарт и Елизаветы I Тюдор.
Фото: Focus Features
Мария Стюарт, прожившая 45 бурных лет, полных интриг, романов, заговоров и восстаний и закончившихся на плахе, пожалуй, одна из самых популярных исторических героинь в кино. Что говорить, если самый первый фильм с профессиональными актерами, снятый в 1895 году, назывался "Казнь Марии Шотландской" (длился он 21 секунду и потрясал невиданным спецэффектом — отрубанием головы). Потом, когда пришел черед фильмов подлиннее, Марию Стюарт играли такие гранд-дамы, как, например, Кэтрин Хепберн и Ванесса Редгрейв, но образ шотландской королевы, перекочевавший на экраны из историографии и беллетристики, был в общем-то всегда одинаков. Женщина неукротимых страстей, которая в отличие от своей извечной соперницы, холодной и расчетливой Елизаветы, не пожелала поступиться чувствами ради политического успеха, за что и поплатилась. Волна и камень, стихи и проза, лед и пламень — даже выдумывать ничего не нужно, сама история уже прописала основной конфликт, знай себе снимай, не жалея денег на костюмы (ради которых такие фильмы часто и смотрят).
Однако театральный режиссер Джози Рурк, дебютирующая в кино, и сценарист Бо Уиллимон, большой специалист в политических интригах — правда, ХХ века (он писал сценарии к сериалу "Карточный домик" и фильму "Мартовские иды" о первичных выборах в США),— решили по этой хорошо проторенной дороге не ходить. Их целью явно было показать королеву несчастной судьбы по-новому, в соответствии с актуальной повесткой дня — неважно, совпадает она с исторической фактурой или нет. Правда, в основу фильма положена книга британского историка Джона Гая, взявшегося разоблачить мифы, окружающие фигуру Марии Стюарт, но, думается, некоторые решения авторов фильма и его удивили бы.
Смелость их подхода заметна сразу — в полной расовой diversity как шотландского, так и британского королевского двора. Один афробританец даже занимает высокую должность посла, причем никакого объяснения этому в сценарии не находится. Такую же похвальную, хотя и достаточно необычную для XVI века широту взглядов Мария демонстрирует, привечая итальянского музыканта Давида Риццо, который, согласно фильму, был гомосексуалом. Королева увещевает его, чтобы он "был верен своей природе", и даже прощает связь с собственным мужем, лордом Генри Дарнли (еще одно обстоятельство, до сей поры неизвестное медиевистам).
Сами королевы — Мария (Сирша Ронан) и Елизавета (Марго Робби) — две сильные, но уязвимые женщины, окруженные недоброжелательными мужчинами в темных одеждах и с бородами (размер бороды прямо пропорционален мизогинности персонажа), которые из страха за собственные привилегии и развязывают конфликт между Англией и Шотландией. Да, сама Мария вполне уверена в своих законных правах на престол обоих государств, но ее притязания до поры до времени ограничиваются всего лишь желанием, чтобы Елизавета объявила ее своей наследницей. И та в общем-то не против, но злонамеренные советники шепчут в уши, что Мария представляет собой прямую и явную угрозу. Поневоле приходится устраивать в Шотландии гражданскую войну.
Парадокс в том, что за этой якобы феминистической трактовкой потерялась собственно вся декларируемая независимость главных героинь. Мария за весь фильм не предпринимает ни одного самостоятельного действия (кроме решения выйти замуж за Дарнли, обернувшегося сплошными проблемами) и постоянно оказывается жертвой чужих интриг. Ею все равно руководят страсти, вот только не свои, а чужие. Характер же Елизаветы, которая была феминистской иконой во плоти, железной рукой правила государством 45 лет и довольно редко позволяла сбить себя с толку, и вовсе сведен к двум нехитрым чертам — параноидальному страху, что кто-то покусится на ее трон (именно поэтому она отказывается от замужества), и зависти к молодой и красивой сопернице. А победа в конечном итоге остается за той, что смогла выполнить главное "женское предназначение" — родить ребенка. Таким образом, несмотря на решительность, с которой авторы взялись за пересмотр истории, на выходе снова получилась еще одна мелодрама с картонными фигурками — и разве что костюмы по традиции не разочаровывают.