В Нижегородском райсуде продолжается допрос свидетелей по уголовному делу в отношении бывшего начальника тыла ГУ МВД области Ихтияра Уразалина, обвиненного в посредничестве при передаче взятки в 30 млн руб. неустановленным полицейским. Бывшие сотрудники тылового учреждения и следственной части (СЧ ГСУ) рассказали, как мешки с наличностью переносили из оружейной комнаты в комнату хранения наркотических веществ, хотя по закону денежные средства должны были быть положены на депозит. Выяснилось также, что следователи СЧ ГСУ любые процессуальные решения по уголовным делам принимают только после совещаний с руководством, учитывая их указания.
Фото: Роман Яровицын, Коммерсантъ
Напомним, бывшего тыловика нижегородской полиции Ихтияра Уразалина и директора рынка «Московский» Иосифа Дрица обвиняют в посредничестве при передаче взятки. По версии следователей СК, они были связными в переговорах между обнальщиком Максимом Осокиным и неустановленными высокопоставленными сотрудниками СЧ ГСУ. Следователи за взятку в 30 млн руб. в апреле 2014 года прекратили уголовное дело Максима Осокина. Деньги, по данным обвинения, якобы были взяты из 44 млн руб., изъятых при обысках у обнальщика и в его банке «Богородский». После прекращения дела по амнистии господину Осокину в тот же день вернули инкассаторские мешки, в которых должны были находиться изъятые у него средства. Однако, по данным следствия, вместо большей части купюр там лежали кирпичи и пачки бумаги.
Бывший следователь СЧ ГСУ Роман Мозолькин, расследовавший в 2012–2014 годах дело против Максима Осокина, рассказал, как изымал и упаковывал наличность в инкассаторские мешки, пломбируя их бумажными пломбами. Изъятые деньги, по его словам, сначала хранились в сейфах оружейной комнаты, а потом их сдали в маленькую комнату хранения наркотических средств, куда следователям пришлось затаскивать еще два металлических шкафа. На вопрос прокурора, почему изъятые на обысках деньги в установленном законом порядке не положили на депозит, свидетель сообщил, что предлагал руководству СЧ ГСУ такой вариант. Однако ему ответили, что «механизм зачисления денежных средств не отработан» и проще эти деньги хранить в ГУВД, тем более они уже были упакованы. Ключи от опечатанных сейфов следователь Мозолькин у себя не держал, а сдавал тогдашнему руководителю СЧ ГСУ Альберту Витушкину. «Зачем мне эта ответственность, чтобы потом ко мне лишние вопросы были?» — отметил в суде бывший следователь.
В комнату хранения наркотических средств имела доступ только завскладом Валентина Гусева, под учет принимавшая и выдававшая вещдоки. В суде она вспомнила, что инкассаторские мешки с деньгами нужно было срочно выдать по звонкам из СЧ, а она работала в другом здании. Поэтому начальник тылового учреждения ЦХиСО Андрей Луговой впервые прислал за ней свою служебную машину с водителем. Андрей Луговой на допросе в суде об этом ничего не помнил и начал вспоминать только после оглашенной в суде прослушки телефонного звонка. Начальник тыла Ихтияр Уразалин, которого прослушивали сотрудники ФСБ, попросил подчиненного быстро разыскать ответственную за комнату наркотических средств, чтобы девушка «через 15 минут была у Витушкина». Отвечая на вопрос, почему наличные не были сданы на спецсчет, а хранились в ГУВД, свидетель Луговой ссылался на инструкцию 1984 года о порядке хранения вещдоков, «не содержащую запрета на прием денежных средств».
21 апреля 2014 года, когда срочно доставленная в здание ГУВД Валентина Гусева начала процедуру выдачи вещдоков, ключ от одного из сейфов в следственной части не нашли. Следователю Антону Шарову, который прекращал уголовное дело против обнальщиков и пришел за изъятыми деньгами, пришлось взламывать металлический ящик, чтобы вытащить часть мешков. Переносить тяжелые мешки, по показаниям завсклада, следователю помогали еще несколько коллег-мужчин. Один из них, бывший следователь СЧ ГСУ Александр Голубев, рассказал, что инкассаторские мешки они втроем отнесли в «комнату отдыха» Альберта Витушкина и оставили там. Все это случилось, по словам допрошенного свидетеля, «после обеда». Добавим, что ранее допрошенный в суде постовой рассказывал, что выпускал за ворота ГУВД машину с инкассаторскими мешками в багажнике «ближе к полуночи», когда рабочий день был уже закончен (дежурному на КПП приказали выпустить этот автомобиль без досмотра). Многие свидетели из числа работников МВД категорически опровергали вероятность того, что наличность могла пропасть из опечатанных и опломбированных мешков и сейфов в период хранения денег в спецкомнатах.
Ушедшие из СЧ ГСУ бывшие коллеги затем дружески общались со следователем Шаровым (по информации “Ъ-Приволжье”, в отношении него в СК возбудили отдельное уголовное дело о превышении полномочий). Он жаловался им на начавшееся расследование по факту хищения денег, на вызов к начальнику ГСУ Равилю Белеву для дачи объяснений по всей этой истории. Свидетель Роман Мозолькин в своих показаниях также сообщил, что следователь Александр Шаров в разговорах с ним «был озабочен» поступившим от руководства СЧ ГСУ «необоснованным указанием» прекратить уголовное дело по обналу и вернуть 44 млн руб. Максиму Осокину. По показаниям свидетеля, Антон Шаров также рассказывал ему, что отказался выполнять следующее указание начальства по возврату бывшему подследственному Осокину его договоров займа, хранящихся в деле, а затем уволился из следственной части.
Суд также начал допрос заместителя начальника отдела СЧ ГСУ Сергея Арефьева, который в 2014 году также помогал таскать мешки с деньгами из комнаты хранения. Правда, куда именно он их относил, действующий следователь не вспомнил, несмотря на настойчивые вопросы прокурора, судьи и защитников. Также свидетели давали противоречивые показания друг другу, как по времени событий, так и по количеству денежных мешков, называя цифры от трех до десяти. Из показаний свидетелей также выяснилось, что значимые процессуальные решения (о возбуждении, прекращении либо переквалификации уголовных дел, предъявлении обвинения и так далее.— “Ъ-приволжье”), принимались следователями полиции только после совещаний с начальниками отделов и руководителями СЧ ГСУ. Коллегиальное мнение начальства во многом было решающим для дальнейшего хода расследований, хотя де-юре следователь процессуально независимое лицо. Допрос свидетелей по делу Уразалина-Дрица продолжится в пятницу.