Жизнь и обитатели Тюфелевой рощи сквозь века

Тюфелева роща была намного старше Москвы. Реликтовый хвойный лес в окрестностях Симонова монастыря веками принадлежал московским князьям и царям. Так что современные обитатели этих мест — жители «ЗИЛАРТа» — могут считать себя в известной степени наследниками князя Ромодановского, жившего здесь в потешном дворце с позволения Петра I.

Соколы Алексея Михайловича

Окрестности нынешней станции метро «Автозаводская» четыре столетия назад выглядели так. На высоком берегу Москвы-реки стоял Симонов монастырь, который был одновременно и сторожевой крепостью на южных подступах к столице. Монастырь смотрел на сосновый бор — Тюхалеву рощу. Река огибала рощу с трех сторон. На другой берег, к Данилову монастырю, можно было попасть через Тюхоловский мост. Между монастырскими стенами и вековыми соснами раскинулись заливные Тюхалевы луга. Луга тянулись до деревни Кожухово, владения епископов Крутицких. С другой стороны от древней рощи в старице реки находилось три озера — Постылое, Черное и Болотное. Роща и окрестности несколько раз меняли название. Роща была сначала Тюхалевой, потом Тюхолевой, а в XIX столетии с появлением дачников стала Тюфелевой.

Роща издревле принадлежала московским князьям, а прилежащие к ней луга были пожалованы монастырю — под сенокос и огородничество.

В 1645 году на русский престол вступил 16-летний Алексей Михайлович, второй русский царь из династии Романовых. Любимой забавой государя, прозванного за мягкость характера своего Тишайшим, была соколиная охота. Алексей Михайлович был не просто любителем, но и большим знатоком этого древнего охотничьего искусства. При нем оно достигло наибольшего за всю российскую историю расцвета. Царь даже собственноручно написал трактат об этом виде охоты под названием «Урядник сокольничья пути». Личный врач царя англичанин Сэмюэл Коллинз, вернувшись на родину, вспоминал: «Он содержит больше трехсот смотрителей за соколами и имеет лучших кречетов в свете, которые привозятся из Сибири и бьют уток и другую дичь». Всего у Алексея Михайловича было более 3 тыс. ловчих птиц. В числе любимых мест царской охоты в Подмосковье были Тюхали, то есть Тюхалева роща. На Тюхонских водах (то есть на озерах за рощей) в изобилии водились утки. Ни одна из них не могла уйти от падающего с небес с огромной скоростью сокола-сапсана.

11 июля 1650 года Алексей Михайлович писал своему стольнику Матюшкину: «А будет кречетники наши и сокольники приехали в Тюхали, и вам бы приказать Афанасию Заболотцкому, чтоб их отпустил всех в деревню». Афанасий Заболотцкой был в ту пору московским ловчим, главным ответственным за царскую охоту.

Семь лет спустя в царском охотничьем дневнике отмечено: «Ходил Государь тешитца в Коломенские поля. Кушанье было в Тюхалях, а вечернее кушанье было в селе Покровском».

Трое сыновей Алексея Михайловича не унаследовали отцовской страсти к соколиной охоте. Федор любил проводить время в размышлениях в персональной келье в Симоновом монастыре, Иван был слаб здоровьем, а у Петра (будущего императора Петра Великого) были другие увлечения. В первую очередь военное дело.

Маневры Петра Алексеевича

В 1696 году царь Петр устроил Кожуховский поход — военные учения по осаде крепости. Учения должны были показать превосходство полков нового строя, то есть войск, обученных по-европейски, над воевавшими по старинке стрельцами.

Возле деревни Кожухово была выстроена крепость. Ее обороняли стрельцы под командованием генералиссимуса потешных войск Ивана Ивановича Бутурлина. На приступ шли четыре полка под командованием генералиссимуса потешных войск князя Федора Юрьевича Ромодановского. Один из полков, Преображенский, возглавлял бомбардир Петр Алексеев, то есть царь Петр.

В «Истории Преображенского полка» читаем: «Князь Ромодановский выстраивал свои войска в боевом порядке и в тот же день подошел к неприятельской позиции, примкнув левым флангом к селу Кожухово, а правым — к Тюхольскому урочищу». Наставник Петра Патрик Гордон вспоминал о военной хитрости, учиненной нападавшими. Бомбардиры и пехотинцы двух полков были отправлены в Тюхоли. Там они связали несколько стругов, установили сверху помост из досок и бревен, с боков проделали отверстия для орудий, наполнили суда людьми и пустили вниз по течению, к неприятельской крепости. Оборонявшиеся решили, что эти суда наполнены взрывчатыми или горючими веществами, и побоялись их атаковать, позволив врагу оказаться у стен крепости.

Крепость в Кожухово была успешно взята дважды. В первый раз вышло не по европейской науке, так что царь приказал пленных отпустить и устроить повторный штурм. По завершении маневров два генералиссимуса вместе молились в Симоновом монастыре, а на следующий день был устроен грандиозный пир для победителей и побежденных. Местом его проведения стал царский потешный дворец, построенный в Тюхалях аккурат к маневрам.

С позволения царя князь Ромодановский некоторое время пожил в потешном дворце в Тюхалях. Князь отвечал за царскую охоту и сам был знатным охотником. Гончие псы и ловчие соколы интересовали князя-генералиссимуса больше, чем царя. Свое место жительства Ромодановский в шутку называл «провинция Тюхолеи».

Что касается соколиной охоты, то в эпоху императриц она вышла из моды. В последний раз ею баловался на Тюхалевых лугах граф Иван Григорьевич Орлов, чьи младшие братья были активными участниками дворцового переворота 1762 года, приведшего к власти Екатерину II.

Прогулки Карамзина

При Петре Великом Тюхалевы луга были отданы его сподвижнику Александру Даниловичу Меншикову, а вскоре после смерти императора возвращены Симонову монастырю. В 1764 году прошла секуляризация монастырских земель. Но казне эти земли оказались не очень нужны. Так называемую дачу Симоновой слободы с рощей и царским деревянным дворцом в 1797 году пожаловали Николаю Александровичу Львову. Поэт, живописец и музыкант Львов был также изобретателем землебитных домов.

Гавриил Романович Державин (его жена и жена Львова были сестрами) так отозвался об изобретении родственника:

«Хоть взят он от земли и в землю он пойдет,

Но в зданьях земляных он вечно проживет».

Автор «Истории государства Российского» Николай Михайлович Карамзин любил прогуливаться в окрестностях Симонова монастыря. Как-то в Тюфелевой роще Карамзин увидел, как крестьяне толкут землю. На его вопрос, чем они заняты, крестьяне ответили: «Толкем, да без толку».

Львов владел Тюфелевой рощей всего шесть лет, а после его смерти дети продали имение московскому купцу Демиду Тимофеевичу Гжельцову. К тому времени в роще появились первые летние дачные домики. В одном из них жил художник Иван Алексеевич Иванов. Он дал Тюхалям такую характеристику: «Рай земной в приятных видах, по буграм раскинутый».

Популярности этого места очень поспособствовала сентиментальная повесть Карамзина «Бедная Лиза». Действие повести происходит в тех местах, где любил прогуливаться великий историк: «Всего приятнее для меня то место, на котором возвышаются мрачные, готические башни Си…нова монастыря. Стоя на сей горе, видишь на правой стороне почти всю Москву, сию ужасную громаду домов и церквей, которая представляется глазам в образе величественного амфитеатра: великолепная картина, особливо когда светит на нее солнце, когда вечерние лучи его пылают на бесчисленных золотых куполах, на бесчисленных крестах, к небу возносящихся! Внизу расстилаются тучные, густо-зеленые цветущие луга, а за ними, по желтым пескам, течет светлая река, волнуемая легкими веслами рыбачьих лодок или шумящая под рулем грузных стругов, которые плывут от плодоноснейших стран Российской империи и наделяют алчную Москву хлебом. На другой стороне реки видна дубовая роща, подле которой пасутся многочисленные стада… Подалее, в густой зелени древних вязов, блистает златоглавый Данилов монастырь; еще далее, почти на краю горизонта, синеются Воробьевы горы. На левой же стороне видны обширные, хлебом покрытые поля, лесочки, три или четыре деревеньки и вдали село Коломенское с высоким дворцом своим».

Повесть стала, выражаясь современным языком, бестселлером. Молодежь приезжала со всей Москвы, чтобы погулять между монастырем и Тюфелевой рощей. Пруд, испокон века звавшийся Лисьим, стали называть Лизиным. Сентиментальные барышни рвали ландыши там, где их рвала бедная Лиза. Или просто покупали букетики ландышей у местных крестьян, зарабатывавших на моде.

Карамзину эти места были хорошо известны, так как он часто гостил, а некоторое время даже жил на даче известного издателя Платона Бекетова. Дача эта располагалась там, где сейчас находится деловой квартал «Симоновский». На территории дачи находились грот и беседка «бедной Лизы».

Бекетов был домоседом, жил с немногочисленной прислугой и незаконнорожденным сыном. В гостях у него бывали поэт-баснописец И. И. Дмитриев со своим племянником М. А. Дмитриевым, поэт А. А. Писарев, букинист П. Е. Котельников, историки Д. Н. Бантыш-Каменский и М. П. Погодин. Навещали Бекетова и две его сестры с мужьями. Муж одной — сенатор С. С. Кушников, племянник Карамзина, второй — бывший министр полиции и бывший генерал-губернатор нескольких губерний А. Д. Балашов, очередной владелец Тюфелевой рощи. Балашов в 1815 году купил у купца Гжельцова «землю в размере 231 десятины 1365 саженей за 125 тысяч рублей». Сыну Бекетова Балашов разрешал охотиться на дятлов в своей Тюфелевой роще.

Что касается дачи Бекетова, то после его смерти она перешла к другому соседу — типографу и издателю С. А. Селивановскому. У Селивановских по субботам собиралась московская разночинная интеллигенция. В их доме бывали поэты А. В. Кольцов и А. И. Полежаев, очеркист В. П. Боткин, писатель-переводчик Н. Х. Кетчер, историк М. П. Погодин, артисты П. А. Мочалов и М. С. Щепкин.

Переписка Пушкина

Новым владельцем Тюфелевой рощи мог стать Павел Воинович Нащокин, друг Александра Сергеевича Пушкина. В 1832 году поэт вел переписку с Балашовым по поводу покупки дачи или ее части. Посредником в переговорах выступал механик А. Х. Кнерцер.

Балашов — Пушкину: «Милостивый государь Александр Сергеевич! Я полагаю, что сия земля находиться должна во владении моем, под Симоновым монастырем находящимся и называемом Тюфили, но положения торгуемого места мне неизвестно, то есть сколько сажен по берегу Москвы-реки, и сколько вглубь и также к концу ли границы моей, и какую цену предлагает г. Кнерцер за десятину». Балашов — Пушкину: «Цена всей даче 110 000 р. Если не будет охотника на всю дачу, то я решусь продавать и частями; но в сем последнем случае нельзя сравнивать десятины прибрежные и десятины в глубину, потому что одни других несравненно выгоднее. Мне обер-прокурор Новосильцов предлагает назначенную мной цену, но при совершении купчей дает только 50 тыс., а остальные на год с залогом той же дачи, а я желаю получить все наличными. P.S. Дача Тюфилева куплена мной в 1815 году за 130 000 р. у купца Гжельцова». (Балашов завышает цену, за которую он купил дачу).

Пушкин — Балашову: «Милостивый государь Александр Дмитриевич! Препровождаю к Вам по приказанию Вашему г. Кнерцера, который лучше моего объяснит Вам свои предположения».

Пока идут переговоры, Пушкин в письме Нащокину шутит: «Дай бог мне зашибить деньгу, тогда авось тебя выручу. Тогда авось разведем тебя с сожительницей, заведем мельницу в Тюфлях, и заживешь припеваючи».

В январе 1834 года Кнерцер пишет Пушкину: «Посредством покровительного Вашего посредничества посчастливилось мне получить одно из важнейших под самою Москвою для мануфактурных заведений мест, Тюфелево, на каковое прошлого 1833-го года 11-ое марта и поселился времянным владельцем; хотя хижине моей, на самом берегу реки Москвы построенной, и открыто обширное пространство горизонта с очарованными видами столицы, но в особенности занимало меня вскрытие реки со сплавом льда и плачевное состояние барок». Наблюдая за рекой, механик Кнерцер изобрел механическое средство для переправления грузов через реку и просил Пушкина походатайствовать перед министром финансов о рассмотрении своего проекта. В том же месяце пишет Пушкину и Нащокин: «Выехал я из Москвы в Тюфили с тем, чтобы не возвращаться, не знаю куда и далеко ли заеду».

Заводы фон Дервиза

В конце XIX века большая часть Тюфелевой рощи (не считая крестьянских и монастырских покосов и огородов) принадлежала Павлу Павловичу фон Дервизу, сыну и наследнику одного из богатейших людей России, железнодорожного магната Павла Григорьевича фон Дервиза. Поручик лейб-гвардии Гродненского гусарского полка Павел фон Дервиз приобрел имение у известного мецената и коллекционера Василия Андреевича Дашкова. Случилось это в 1892 году, а уже год спустя фон Дервиз уехал из Москвы в Рязанскую губернию. Там в унаследованном от отца имении Старожилово он основал конный завод, ставший едва ли не лучшим в России.

А владения в Тюфелевой роще рязанский коннозаводчик фон Дервиз стал продавать по частям. Инженеру Бари — под строительство механического завода. Купцу Гану — под строительство трубопрокатного завода. 1 мая 1916 года торговый дом «Кузнецов, Рябушинские и Ко» купил 138 квадратных сажен земли в Тюфелевой роще под строительство автомобильного завода АМО (впоследствии ЗИС, затем ЗИЛ).

Прошел век. Нет больше ни автомобильного завода, ни хвойного леса. Но ЗИЛ и Тюфелева роща продолжают жить в названиях на карте Москвы. Парк «ЗИЛАРТа», получивший имя «Тюфелева роща»,— это не только дань истории, но и возвращение Москве ее некогда утраченных зеленых легких.

Алексей Алексеев