Этика на грани фантастики

В самом начале люди были большими, как деревья. Даже больше. Они были ростом в несколько километров и возвышались над ландшафтом как памятники самим себе. И каждый был и мужчиной и женщиной. Но не андрогином, а в буквальном смысле их было двое. Такие циклопические сиамские близнецы, питающиеся одним эфиром или что там еще у богов вместо свиных отбивных.

Потом люди стали мельчать и разделяться по полам, расам и религиозным убеждениям. Сегодня мы живем в предпоследнем цикле вырождения.

Плохая новость: в следующем цикле, который начнется через несколько тысяч лет, люди будут ростом с крысу, и жить они будут столько же, сколько живут крысы.

Хорошая новость: после человека-карлика в игру снова вернутся двуполые гиганты, колесо завертится опять — и так до бесконечности.

В этой драматической бесконечности одной из древнейших мировых религий — джайнизма — нет трагедии христианства, ислама или атеизма, религий, в которых человеку дается всего один шанс, а свобода воли уравновешивается кирпичом, упавшим с крыши. В джайнизме, как и в прочих верованиях, основанных на идее перерождения, всегда остается возможность проявить себя пусть и не в роли двуполого гиганта, но хотя бы в качестве цветка или поднятой пыли дворовой.

Согласно космогонии джайнизма, мир не делится на одухотворенный и наоборот, он целокупность душ. И роль муравья в общем строе не отличается от роли человека, все они родственники. Это генеалогическое древо многое объясняет, но оно же накладывает массу неудобств. Потому что почти любое действие в так устроенном мире может стать насилием. А насилие, по представлениям джайнизма, как раз и есть топливо дурной бесконечности, препятствующей тому, что дано априори каждой душе,— ее свободе.

Мысль актуальная, но организационно крайне трудоемкая.

Последователи джайны пьют только фильтрованную воду, потому что в воде может оказаться муравей или микроорганизм, которые пострадают ни за что. Джайнисты не едят корнеплодов, поскольку в подземном мире тоже все живое. Они воздерживаются от любой ферментации, потому что это продолжение чей-то жизни. Они едят только свежеприготовленное, потому что во вчерашней еде кишат мириады существ. Они дышат через марлевые повязки, чтобы не проглотить случайно муху. И подметают дорогу перед собой, чтобы не раздавить жука. И, разумеется, никакой животной пищи, потому что это и вовсе каннибализм. Помидоры, огурцы и прочие растения разрешены, здесь джайнистская теория ненасилия дает сбой, видимо, просто в целях сохранения человека как вида. Во времена основателей джайнизма, три тысячи лет назад, не было искусственных суперфудов, и будь учителя джайны последовательны в своем видении мировой одухотворенности, мы бы сегодня ничего не узнали об этой религии просто потому, что ее адепты умерли бы от голода.

Тем не менее джайнистская матрица — при всей ее архаичности — очень современна. Проблемы, которые она пытается решить,— насилие, взаимоотношения человека и окружающего мира — это важнейшие пункты в текущей повестке.

Потому вот вам джайнистский рецепт пути к освобождению. Надо взять 200 граммов вяленых помидоров и слегка потомить их — минут десять — в растительном масле вместе с изюмом, сухим орегано и щепоткой сушеного острого красного перца. Сухие продукты, по версии джайны, более других защищены.

Потом добавить литр воды, горсть чечевицы и варить 40 минут. Посолить. И есть с ощущением, что ничто за эти минуты в мире не пострадало, включая ваш собственный вкус.

Алексей Зимин — главный редактор сайта «Афиша-Еда»