Мы к вам, профессор

Как Михаил Булгаков черпал из «Огонька» сюжеты для своих произведений.

«Я заботился совсем о другом, об евгенике, об улучшении человеческой породы. И вот на омоложение нарвался! Неужели вы думаете, что я из-за денег произвожу их? Ведь я же все-таки ученый...» Уже одна только эта фраза, произнесенная уставшим и раздраженным голосом московского профессора и светила, должна была навести пытливого читателя повести Михаила Булгакова на то, кто является прототипом Филиппа Филипповича Преображенского. В их числе исследователи называют дядю писателя Николая Покровского, хирурга Алексея Замкова и биолога Илью Иванова, тогда как современникам было очевидно, что светило науки, оперирующее в указанной выше сфере, да еще с усами, было только одно — Серж Воронов. Дядя Булгакова, хоть и был при усах, имел другую специализацию (гинекологию), Замков приступил к исследованиям гормонов лишь через два года после написания повести, а Иванов не делал операций по омоложению, пытаясь получить гибрид обезьяны и человека без хирургического вмешательства. И никто из них, кроме Воронова, так истово не исповедовал идеалы евгеники.

Прототипы героев своих произведений Михаил Афанасьевич частенько находил на страницах газет и журналов. В частности, «Огонька». Известно, например, что в Москве при налете милиции на карточный притон Зои Шаталовой у Никитских ворот весной 1921 года были задержаны поэты Анатолий Мариенгоф и Сергей Есенин. Что и послужило сюжетом для знаменитой «Зойкиной квартиры» («Огонек» писал об этом в № 10 от 1929 года). Похоже, что публикации журнала были использованы и при работе над «Собачим сердцем».

Булгаков использует в повести два эпизода, которые были описаны на страницах «Огонька» в середине 1920-х. Первый касался пересадки пожилому мужчине семенных желез павиана. Сам Воронов говорил о встрече с этим пациентом через 8 месяцев так: «Когда он явился, мой ассистент г. Дерби и я были буквально поражены веселым видом, быстрыми движениями, ясными глазами, с хитрой искоркой человека, забавляющегося нашим удивлением». А теперь вызовите в памяти отрывок из повести, где Филипп Филиппович принимает пациента: тот, омолодившись, все время подпрыгивает и подмигивает, веселясь от собственных ощущений. Второй эпизод связан с явлением в том же кабинете дамы, которой доктор намерен вставить яичники обезьяны (такие операции Воронов делал десятками). Булгаков лишь поставил все с ног на голову: главная операция в повести проводится над животным с использованием человеческого биоматериала. И вывод в этом случае может быть только один, спорящий с евгенистическими устремлениями Воронова: «Зачем нужно искусственно фабриковать Спиноз, когда любая баба может его родить когда угодно?».

Полная довольно злой, но точно бьющей в цель сатиры, повесть «Собачье сердце» была написана всего за три месяца и закончена в марте 1926 года. Булгаков рассчитывал опубликовать ее в альманахе «Недра», но получил рецензию Льва Каменева: «Этот острый памфлет на современность печатать ни в коем случае нельзя». А уже 7 мая на квартиру писателя нагрянули с обыском, и рукопись, как и весь архив писателя, включая дневники и письма, была изъята и увидела свет только через 30 с лишним лет. По слухам, на булгаковскую квартиру навел агент ОГПУ, присутствовавший при ее чтении на собрании литераторов в Газетном переулке.