В дискуссии о «смещении центров силы» России отводится особая роль.
Сегодня в Евразии три ключевых игрока: Россия, Индия, Китай
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ / купить фото
Если совсем кратко, то у нас в Евразии рассвет. Исходная мысль здесь простая и хорошая: мы все уже живем в «новом евразийском мире», центр мировой власти и влияния смещается на восток Евразии, прежде всего к Китаю и Индии, поскольку именно там находится сегодня эпицентр модернизации, технологической и всякой прочей. Перешел туда с Запада, где находился временно — столетий этак пять. Вы спросите: что здесь нового, кроме очевидного? А вот что: будет очередная драка за влияние на территории «самого большого в мире массива суши».
Это не начало разговора среди мировых политологов, а его продолжение. Здесь надо прогуляться с читателем по полкам в основном азиатских книжных магазинов (притом что авторы книг там все еще в основном западные). Вот одно легковесное, но ключевое для понимания евразийства издание: «Когда Азия была миром» Стюарта Гордона. Он, собственно, пишет об очевидном для каждого азиата, как минимум — что между 700 и 1500 годами все, что не относилось к Азии, не имело для судеб мира никакого значения, служило периферией глобального развития. Правда, на взгляд настоящего западника все было наоборот. И тут есть знаменитая работа Эдварда Саида «Ориентализм». Насчет того, что западники поделили Евразию на Европу и Азию, придумав последнюю как антипод, как объект страха и ненависти. Но это уже выглядит как «олдскул», а в тренде — ставшая уже классикой книга американского консерватора Кристофера Бекуита «Империи Шелкового пути: история Центральной Евразии от бронзового века до наших дней». По сути, это мировая история, из которой среди прочего следует, что европейская цивилизация, не говоря об американской,— это поздний и не очень удачный субпродукт азиатских цивилизаций.
Если для кого-то эта мысль все еще кажется чрезмерной, а мазки Бекуита слишком широкими, то есть еще одна классика — Фредерик Старр, «Утраченное Просвещение: золотой век Центральной Азии от арабского завоевания до Тамерлана». Вот там все очень конкретно: кто на самом деле был автором инноваций, изобретений и открытий, которые подхватывались и усваивались Западом (иной раз через несколько столетий) и были там, понятное дело, выданы за свои.
Размышления португальца Масаеша продолжают начатый разговор, закольцовывают его. Центрально-азиатское Просвещение (речь о Багдадском халифате) было утрачено потому, что халифат перестал быть глобальным эпицентром модернизации, показывает нам Старр. Сегодня Евразия снова становится центром мира, потому что эпицентр туда вернулся, говорит Масаеш. То есть миром правят не обязательно те, кто сильнее, сильные могут лишь что-то уничтожить, и судьба Евразии тому лучший пример (Чингисхан, Тамерлан и прочие).
Правят те, кто вдобавок к силе выдают множество технологических новшеств, а также предлагают новый, привлекательный стиль жизни.
Сегодня это кто угодно, только не США и не прочий Запад, и не надо было США устраивать истерики по поводу технологического превосходства китайских корпораций, чтобы мы это поняли.
Хорошо, это теория, плюс геополитика, то есть концепция, по которой политика страны зависит от ее места на карте (кстати, термин «Евразия» как нечто единое придумал в 1890 году как раз один из первых геополитиков — сэр Хэлфорд Маккиндер, напоминает Масаеш). А как нам в складывающейся интересной ситуации быть на практике, здесь и сейчас? Тем более если намечается драка за влияние уже в самой Евразии… И тут у португальского мыслителя есть несколько чрезвычайно занятных мыслей.
Прежде всего это мысль о том, что и раньше граница между Европой и Азией была предметом дискуссий, а сейчас вообще размылась и потеряла все и всякие смыслы: верно. Далее: кроме Китая и Индии «Россия тоже застолбила свое место в этой борьбе» (за влияние в Евразии). Без нас бы не обошлись, поскольку мы находимся в географической сердцевине китайской инициативы «Пояс и путь», которая соединяет старыми и новыми торговыми путями 65 государств той же самой Евразии.
Россия может оказаться важной частью евразийских процессов, замечает Масаеш, и администрация Дональда Трампа признает эту реальность. Барак Обама, как известно, «совершил риторический разворот к Азии», а вот Трамп хочет развернуться к Евразии. Он видит таковую примерно как Генри Киссинджер, а именно, что США должны всегда иметь не просто хорошие отношения с Китаем и Россией, а обязательно лучшие, чем у этих двух евразийских держав друг с другом. И Трамп (так считает португалец) постарается использовать более тесные отношения с Россией, чтобы сдержать растущую силу и влияние Китая.
Возникает, правда, вопрос: а Трамп знает, что хочет развернуться к Евразии? Ему об этом уже доложили? То есть мы понимаем, что имеем дело с особого рода человеком — он, чтобы с кем-то подружиться, обязательно должен попробовать этого кого-то напугать. Но как вам этот очень изящный «дипломатический» маневр: объявить главной угрозой и Китай, и Россию, и потом удивляться, что Москва и Пекин сближаются все активнее.
Да и вообще — Киссинджер с его гениальной акцией по натравливанию Китая на СССР (и наоборот) вряд ли может рассчитывать это повторить, потому что такие штуки проходят только один раз. Собственно, это уже даже скучно, когда в очередной раз слышишь на какой-нибудь конференции или читаешь: на самом деле Китай и Россия — стратегические соперники и поэтому… Остается терпеливо вздыхать: ну не соперники. Ни за какую часть Евразии, ни по какому вопросу нет этого соперничества, вот не случилось оно. Не дождетесь, и не надейтесь.
Но уж если говорить насчет ключевого вызова для будущего Евразии, то такой есть. Пока Европа всеми способами оттирает себя от какой-либо существенной роли в мировых делах, Индия и Китай, два растущих гиганта Евразии, становятся для мира все важнее. И поэтому основные усилия киссинджеров наших дней направлены на то, чтобы стравить их в каком угодно конфликте — сделать так, чтобы Евразия «не вынесла двоих». И вот вам начавшийся на прошлой неделе очередной индо-пакистанский конфликт, со сбитыми самолетами и прочим. Первой реакцией мировых центров мысли на эту новость была такая: а что скажет Китай, все более важный партнер Индии, но и союзник Пакистана?..
А что касается России, то ее ключевой задачей в Евразии, похоже, становится максимальное сближение Индии с Китаем. Тем более что, как уже сказано, никакого стратегического соперничества у Москвы с этими двумя гигантами нет.