«Пока человек не подержит в руках вещество, он химию просто не почувствует»

— Если раньше в системе образования и науки работали высокопрофессиональные люди, которые любят свое дело, понимают его и умеют слушать, то, к сожалению, в последние десятилетия ситуация меняется не в лучшую сторону. Сейчас делается расчет на управленцев и опытных менеджеров, однако настоящему профессионалу обязательно требуется чувствовать и науку, и время, и людей, а не просто уметь считать и распределять деньги. Новый подход демонстрирует несостоятельность во всех сферах деятельности: и в авиации, и в космосе, и в горном деле. В любой сфере вместо непосредственных исполнителей приходится иметь дело с необозримым количеством посредников.

— У вас колоссальный опыт, множество ипостасей профессиональной деятельности, что вы сами считаете наиболее важным?

— Прежде всего я профессор Московского университета, и отсюда проистекают все мои остальные ипостаси, это мой долг и сфера наибольшей ответственности. Второе — это школа: в свете не всегда продуманных реформ я считаю своей обязанностью сохранение лучших традиций российского образования. Не только химического, но и естественнонаучного, но и русского языка и литературы. Многие годы я являюсь заместителем председателя Центрального комитета по проведению предметных олимпиад школьников Российской Федерации и председателем секции химии Центральной предметной методической комиссии.

В нашей стране образование хранится благодаря нашим усилиям и, конечно, учителям, для которых их профессия не просто сфера деятельности, а целая жизнь. Таких учителей, к счастью, в России очень много. И много талантливых детей, кто интересуется химией, физикой, математикой. Так что мы здесь все не случайные люди.

— Сейчас все меняется очень быстро, скорость происходящих изменений только нарастает, дети должны быть готовы жить и действовать в условиях неопределенности. Вы говорили, что далеко не все, что было сделано, правильно…

— Охарактеризовав наше время, вы попали в точку. И чрезвычайно важным шагом является то, что сейчас по решению правительства и по поручению Министерства просвещения разрабатываются новые концепции преподавания предметов в общеобразовательных средних школах России. Однако в начале реформ был сильный крен в сторону упрощения образования, например, чтобы вместо физики, химии, биологии ввести предмет «естествознание». Мне кажется, что любому человеку, мало-мальски думающему, ясно, что этого делать нельзя. Среднее образование — это этап формирования мировоззрения человека, когда он четко должен представлять, что такое химия, что такое физика, что такое биология, как они взаимосвязаны. Да, они не могут существовать отдельно, но и не могут быть объединены в один предмет «естествознание». Прежде всего это чрезвычайно сложно для учителя, и мало найдется учителей, которые могут вести одновременно три предмета. Я понимаю мотивацию предлагавших — экономия средств путем сокращения количества учителей в стране. Но и так уже насокращались, что просто дальше ехать некуда. И нам удалось убедить этого не делать. Только системное предметное образование формирует мировоззрение человека. После попытки объединения русского языка и литературы в средней школе в «словесность» в вузы стали приходить неграмотные дети. Правильно писать одинаково важно и для химика, и для врача, и для физика. Любая ошибка в изложении эксперимента кончится каким-нибудь непредвиденным результатом.

Непродуманным шагом было и повсеместное внедрение двухуровневой Болонской системы в высшее образование. Возможно, бакалавры могут освоить элементы программирования и им необязательно становиться магистрами, чтобы получить трудоустройство. Хорошо, что у тех, кто это осуществлял, хватило разума не вводить эту систему хотя бы в медицину. Но и в химию ее нельзя было вводить, потому что недоученный химик опаснее недоученного врача. Через учебно-методическое объединение университетов России по химии для обязательного сохранения специалитета было составлено обращение в правительство, к которому, к счастью, прислушались. Московский университет, пользуясь своим особым статусом, вообще не создавал на химическом факультете бакалавриат, и мы готовим только специалистов, при этом в связи с увеличивающимся потоком информации уже третий год такая подготовка занимает шесть лет. А на физическом факультете ввели двухуровневую систему и до сих пор не могут восстановить специалитет.

Образование нельзя выравнивать по одной струне, это не армия, процесс творческий и очень специфический, это основа будущего нашей страны и любого государства. К нам поступают талантливые дети со всей России, и больше половины наших студентов — это иногородние дети. Примерно половина на курсе — победители и призеры химических олимпиад высокого уровня, что говорит об их мотивации. К окончанию университета у них уже опубликованы научные труды, они четко знают, в какой области химии будут работать. Около 30% наших студентов оканчивают вуз с красными дипломами и вполне способны защитить магистерскую диссертацию. Надеюсь, в будущем мы сможем добиться при сохранении шестилетнего специалитета возможности для лучших своих студентов сразу же идти на защиту магистерской диссертации. Это будет дань их таланту и их конкретным результатам. И это будет очень привлекательно для всех юных химиков, которые приходят сюда.

— Насколько химику важно знать физику, и наоборот?

— Когда в 1991 году единственный раз в истории химического факультета случился недобор, был отменен вступительный экзамен по физике. Конкурс вырос, но в итоге из того набора университет закончило всего порядка 50%. Остальные были отчислены за время обучения. Первое, что я сделал, став деканом факультета в 1992 году,— восстановил обязательный экзамен по физике. Когда ввели ЕГЭ, мы сохранили требование предоставления сертификата по физике при поступлении на факультет. На физическом факультете долгое время не было преподавания химии, что не давало им стать лучшими среди лучших: они были только равными среди многих (есть МИФИ, есть МФТИ…). Затем мне удалось убедить ученый совет физического факультета ввести преподавание химии на физфак.

Чтобы понять суть химического процесса, нужно знать физические законы, по которым он протекает. Нужно знать термодинамику, нужно знать кинетику. И наоборот: основы должны быть, и слава богу, что сейчас физики изучают химию. И потом есть биофизика, например, где без химии нельзя.

— К вам поступают очень мотивированные ребята, у вас они прекрасно учатся, а что с ними происходит дальше? Что менялось со временем?

— 27 лет я был деканом, уже год являюсь президентом факультета. За это время у нас ни разу не было недобора, а вот показатели успеваемости говорят сами за себя. В начале 90-х многие наши ребята уезжали из страны, но постепенно с восстановлением российской химической промышленности новые поколения наших выпускников уже способны найти себе применение на родине. Лет пять назад я был гостем Гарвардского университета в течение недели, где беседовал с американскими коллегами, которые сожалели, что к ним перестали приезжать наши выпускники: по их мнению, думать так, как они, не могут ни индусы, ни китайцы. В 2012 году была всемирная олимпиада по химии в Вашингтоне, я принимал эстафету флага для следующей олимпиады 2013 года в России. И был просто изумлен, когда выяснилось, что в Научном комитете американской олимпиады порядка 80% — выпускники химического факультета, наши ребята, тоже победители олимпиад. Кто-то стипендии получает в Чикаго по квантовой химии, кто-то в другом университете. И конечно, с одной стороны, можно гордиться и нужно гордиться, а с другой стороны — жалко, что в свое время нашей стране они оказались не нужны.

— А сейчас какие у нас поводы для гордости?

— Мы, наверное, единственная страна в мире, где не просто сохранилась, но и сильно развилась и приумножилась созданная в советские годы система школьных химических олимпиад. И это чрезвычайно важно. Когда все рушилось, распался Союз, мы понимали, что химию делить нельзя между государствами, и обратились к правительству с просьбой сохранить бывшую всесоюзную олимпиаду школьников по химии, трансформируя ее в Международную Менделеевскую олимпиаду школьников стран Содружества и Балтии. И на этом этапе все химические общества стран новых государств, бывших республик, эту идею поддержали. До 1996 года мы проводили ее в Москве и Подмосковье, затем стали проводить и за пределами России — в Армении, Киргизии, Беларуси. Сейчас расширилась география олимпиады: к нам присоединились Болгария, Румыния, Македония, Венгрия, Монголия, Израиль, Саудовская Аравия, Кувейт. Сейчас будет Иран участвовать, Австрия, Швейцария. В этом году в связи с годом 150-летия периодической таблицы Менделеевская олимпиада будет проходить в Санкт-Петербурге. Также во всех субъектах Российской Федерации проводятся региональные олимпиады. Такая система позволяет нам мотивировать ребят к более глубокому изучению химии, расширять кругозор. И учителя тоже стараются готовить своих детей как можно лучше.

— В чем секрет силы экосистемы химического образования в нашей стране? Олимпиады гремят, особый статус в МГУ сохранили, одни из сильнейших ассоциаций педагогов-предметников и деканов факультетов…

— Необходимо полное взаимопонимание. У нас в гимне Учебно-методического объединения есть слова: «Союз нерушимый родных факультетов разрушить не сможет ни враг, ни дурак…» И люди это очень ценят. С другой стороны, все эти годы мы шли в ногу со временем, проводя необходимые экспертизы и вводя новые специализации в рамках специализации «Фундаментальная и прикладная химия» — медицинская химия, нанотехнологии, химия живых систем и многое другое. Каждый учебник, каждое учебное пособие проходило через УМО, что было и остается гарантией качества.

— Олимпиады — это понятно: поиск талантов, популяризация, мотивация педагогов. Но у нас из 15 млн школьников таких потенциальных олимпиадников миллиона полтора-два, остальные — обычные школьники. Они же тоже нужны…

— Будут прогрессировать талантливые — за ними потянутся остальные. Кроме того, мы, например, регулярно проводим мастер-классы по всем предметам в замечательном многопрофильном Брянском лицее №1. Уже лет 15 действует Союз лицеев, который создали МГУ, РАН и руководители областей Центральной России,— идет активная работа.

— Это лицеи. Как сделать так, чтобы и обычные школы, которых у нас подавляющее большинство, двигались в том же правильном направлении? Все ли там есть? Хороши ли там учебники химии? Занимаются ли там преподаватели химии повышением своей квалификации, чтобы держаться на уровне современного знания? Как сделать максимально широкой «воронку», которая затягивала бы детей интересом к химии?

— В начале февраля мы на площадке МГУ провели уже Второй съезд учителей химии, собравший около 600 человек из всех регионов страны,— это отличная площадка для обмена опытом и повышения квалификации. Создана Ассоциация учителей химии Российской Федерации, работа которой должна стать очень мощным стимулом для развития образования не только химического, но и других естественно-математических предметов. Очевидно, что это хороший пример для других предметников: создавайте ассоциации, которые будут отрабатывать методики преподавания, берите судьбу «цеха» в свои руки.

Ассоциация учителей химии — хороший пример для других предметников: создавайте ассоциации, которые будут отрабатывать методики преподавания, берите судьбу «цеха» в свои руки

Думаю, что съезд «прозвучал» еще и потому, что совпал со 150-летием Периодической системы Менделеева. Вообще, это небывалый случай в истории науки и политики: наше предложение провозгласить 2019 год годом периодической таблицы, сделанное два года назад в ООН, было поддержано научными сообществами 79 стран мира и проголосовано Генеральной ассамблеей единогласно. Наш авторитет в этой области на международной арене непререкаем.

По учебникам… Какое-то время назад, когда я понял, что в школьных учебниках химии повторяются преимущественно столетние истины, в них нет представления о современных достижениях науки, я собрал своих ближайших помощников, и мы написали целую линейку для 8–11-х классов, которую издает «Российский учебник». До этого, например, преподаватели не рассказывали о том, как работает подушка безопасности,— чисто химический процесс. У нас есть учебник для общеобразовательной школы — привлекательный для всех ребят и простой в освоении. И есть профильные — для углубленного изучения химии в лицеях и специализированных классах. Многие школы уже перешли на нашу линейку, и сейчас она расширяется: в процессе подготовки — цифровая версия. При этом следует помнить, что оцифровать можно лишь фундаментальный материал, нельзя оцифровать эксперимент. Доказано статистикой: за десять лет международных олимпиад из 40 медалей у нас 27 золотых, 12 серебряных и одна бронзовая, золота не было там, где ребята допускали ошибки в эксперименте.

Пока человек не подержит в руках вещество, он химию просто не почувствует.

Записал Андрей Кармышкин