Опубликованные Минтрудом в пятницу на regulation.gov.ru поправки к Трудовому и Гражданскому кодексам де-факто призваны закрыть дыру в законодательстве о ликвидации юрлиц. К творчеству ведомство подтолкнул Конституционный суд, признав неконституционной ч. 1 ст. 178 Трудового кодекса — «в силу отсутствия… механизма, обеспечивающего предоставление на равных условиях всем работникам, трудовой договор с которыми был расторгнут в связи с ликвидацией организации… гарантии в виде сохранения среднего заработка на период трудоустройства».
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ
Право на получение средней выплаты при ликвидации фирмы работник сохраняет на два месяца (на три — в районах Крайнего Севера и приравненных к ним), но после прекращения деятельности юридического лица платить их становится де-юре некому. Минтруд и предлагает поправить ТК и ГК, в частности вписав в ст. 64 последнего положение, что выплата среднемесячного заработка за два месяца относится к обязательным, которые осуществляются до ликвидации,— получателей таких выплат Минтруд логично предлагает включить во вторую очередь кредиторов наравне со всеми работниками.
Примечателен, однако, метод расчета нагрузки на бизнес, который ведомство приводит в пояснительной записке к обоим законопроектам. Со ссылкой на данные Федеральной налоговой службы (ФНС), ведущей реестр юрлиц, Минтруд констатирует, что «в 2018 году свою деятельность в связи с ликвидацией прекратили 81,8 тыс.» компаний. При этом, по данным «органов службы занятости (Роструда.— “Ъ”)» за 2018 год, лишь 3,1 тыс. ликвидируемых организаций заявили о высвобождении 12,7 тыс. работников. «По оценке Минтруда, выплаты работодателями среднего заработка при увольнении работников в связи с ликвидацией… могут составить порядка 770 млн руб.»,— оптимистично утверждает Минтруд в пояснении к законопроектам.
По данным ФНС, на которые ссылается Минтруд, речь не идет о «мертвых», неработающих компаниях, которые служба исключает из ЕГРЮЛ автоматически: их в 2018 году было 574 тыс. Нет, 81,8 тыс. юрлиц — это компании (преимущественно ООО — 69 тыс.), самостоятельно прошедшие процедуру ликвидации в 2018 году (и только 10 тыс. из них — в порядке банкротства). Как при этом получается, что о высвобождении работников сообщили лишь 3,8% ликвидируемых компаний, Минтруд в пояснительной записке не объясняет. Если предположить, что в реальности работники высвобождаются при ликвидации 100% компаний, экономический эффект от поправок Минтруда возрастает до 21 млрд руб. Для бизнеса это немалая сумма: необходимость платить втрое меньшую сумму экологического сбора, например, вызывала ожесточенную борьбу рынка на протяжении нескольких лет. Впрочем, вероятнее всего, истина о дополнительной нагрузке на бизнес лежит где-то посередине между 770 млн руб. и 21 млрд руб. Однако принятие решений на основании такого разброса оценок все равно выглядит довольно смелым.