Кандидаты на сокращение

Ученые предупреждают: через 100 лет в мире не останется насекомых. Список кандидатов на вымирание возглавляют бабочки, пчелы и навозные жуки. «Огонек» выяснил, что происходит в мире насекомых.

Ольга Волкова

Треть видов насекомых находится под угрозой вымирания уже сейчас, а еще 40 процентов присоединится к ним через некоторое время. Такой вывод сделали ученые из Сиднейского университета, изучив 73 научных доклада по снижению численности насекомых за последние десятилетия.

— Через 10 лет количество насекомых уменьшится на четверть, через 50 лет останется всего лишь половина, а через 100 лет не останется ни одного,— заявил один из авторов сенсационной публикации Франциско Санчес-Байо.— Если этот процесс не остановить, он будет иметь катастрофические последствия как для экосистем планеты, так и для выживания человечества.

По словам исследователей, темп исчезновения насекомых составляет около 2,4 процента ежегодно. Таким образом, насекомые вымирают в 8 раз быстрее, чем млекопитающие, птицы и рептилии.

Уточним: австралийские ученые анализировали результаты исследований, проведенных преимущественно на европейских территориях. В плотно заселенной Европе действительно стабильно сокращаются нетронутые природные зоны, а значит, и животных, и насекомых, которые их населяют, становится меньше. По мнению российских энтомологов, австралийцы показали только одну сторону проблемы. Во-первых, европейские страны действительно небогаты дикими природными зонами, во-вторых, исследование затронуло лишь самые крупные отряды насекомых. Так, в списке вымирающих насекомых лидируют чешуекрылые, перепончатокрылые и навозные жуки.

— Это самые крупные и самые популярные отряды насекомых,— объясняет «Огоньку» член Русского энтомологического общества, энтомолог Тигран Оганесов.— Всего же в мире 300 тысяч видов жуков, 160 тысяч видов бабочек, 150 тысяч видов перепончатокрылых. Поэтому и работ по ним больше всего. По щетинохвосткам или по стрекозам, например, существует гораздо меньше публикаций, а по двукрылым авторы вообще ничего не нашли, хотя это тоже огромный отряд — 160 тысяч.

— Сегодня мы можем подтвердить угрозу исчезновения для относительно крупных и ярких видов дневных чешуекрылых или жуков, являющихся к тому же излюбленным объектом коллекционирования,— уточняет и.о. директора Зоологического института РАН Сергей Синев.— Такие виды включаются в региональные и национальные Красные книги, их отлов запрещается, а заселяемые ими территории по возможности охраняются. Особенно остро проблема стоит в густонаселенной Европе. В России с ее огромной территорией и разнообразием природных условий ситуация более спокойная, хотя и у нас есть своего рода болевые точки: Черноморское побережье Кавказа, некоторые области Центрально-Черноземного региона, юг Приморского края.

Инжир-сирота

Почему канадский бобр, борщевик и другие «пришельцы» угрожают России

По словам отечественных энтомологов, к фактическим группам риска среди насекомых относятся виды, крайне требовательные к условиям существования: влажности, температуре, наличию особых кормовых растений. Такие виды распространены на ограниченных территориях: например, в исчезающих лесах Малайзии, Индонезии, Южной Америки. 80 процентов растений и животных этих земель — эндемики, то есть они обитают только в конкретной местности и больше нигде. Тем не менее тропические леса продолжают вырубать под посадку масличных пальм, из которых получают пальмовое масло. Природа становится жертвой экономики.

А вместе с эндемиками уязвимы и так называемые монофаги — виды, которые питаются лишь каким-то одним видом пищи растительного или животного происхождения.

— Среди насекомых как раз довольно много монофагов,— говорит энтомолог Тигран Оганесов.— Например, есть осы, которые охотятся только на определенные виды насекомых. Утратив привычное питание, они погибнут. А можно рассмотреть обратную схему, когда насекомые сами оказываются пищей: например, у нас обитает красивая и яркая птица щурка, которая кормится в основном пчелами и осами. То же и ястреб-осоед. А гигантский муравьед в природе ест исключительно муравьев и термитов, по-другому он питаться просто не может. В этом случае при исчезновении насекомых страдают животные, чьим кормом они являются.

Еще более интересная взаимозависимость основана на опылении: дерево инжир опыляет единственная крошечная оса бластофага. Привычный нам инжир, который продается среди овощей и фруктов, не является плодом, это соплодие. Внутри у соплодия множество мелких плодов с зернышками. Когда инжир цветет, его цветы скрыты внутри зеленого соплодия. Внизу у соплодия есть маленькое отверстие — единственный тесный вход в соцветие. Оса бластофага пробирается сквозь него внутрь соплодия и опыляет растение. Кроме нее этого никто больше не сделает, и, если бластофага исчезнет, инжир тоже не будет расти.

— Здесь очень прочная взаимосвязь! — говорит Тигран Оганесов.— Большинство цветов в процессе эволюции развивалось вместе с насекомыми, они фактически подстроены друг под друга. Поэтому у цветов такие разные расцветки, разные формы венчиков, много других нюансов, специально приспособленных к опылению именно насекомыми.

В цепочке питания насекомые занимают важное место, порой уникальное. Детритофаги участвуют в почвообразовании, некрофаги утилизируют трупы животных, копрофаги перерабатывают навоз — каждый вид необходим, и в случае исчезновения сложно будет его заменить. Проще с неразборчивыми хищниками. Например, обыкновенный богомол не специализируется на какой-то конкретной пище, он просто ест всех, кто подходит ему по размеру. Если он пропадет, численность насекомых будут регулировать другие хищники. А вот те насекомые, кто охотится на определенную жертву, могут оказаться незаменимыми: божья коровка максимально эффективно уничтожает тлю, в этом деле у нее мало конкурентов.

Главной причиной (почти в половине случаев) сокращения числа насекомых специалисты называют уничтожение человеком их мест обитания.

Разрастание городов и сельскохозяйственных угодий вытесняет жужжащее и стрекочущее братство. Можно 10 лет на каком-нибудь лугу вылавливать жука, ставить на него многочисленные ловушки, но выловить их всех никогда не получится. Но достаточно один раз этот луг распахать, все погибнет и уже не восстановится.

— Несколько лет назад в Ленинградскую область приезжала финская экспедиция изучать древесных жуков,— рассказывает заведующий лабораторией экспериментальной энтомологии и теоретических основ биометода Зоологического института РАН Сергей Резник.— Я был удивлен, ведь в Финляндии роскошные леса. А оказалось, у них интенсивное лесоводство: они выращивают деревья до определенного момента, потом все срубают, делают знаменитую финскую бумагу, а деревья сажают снова. В лесах у финнов просто нет старых разлагающихся деревьев, в которых могут жить эти жуки. Понимаете, каждое явление имеет обратную сторону. Например, когда я в Америке попал в скалистые леса, то обратил внимание, что там огромное количество сухостоя. В России всегда хворост и валежник крестьяне собирали ради топлива, а американцам это не нужно, да и зеленые экологи запретили вмешиваться в экосистему, где живут свои птички и бабочки. А ведь сухостой пожароопасен. Он, кстати, и стал причиной недавних чудовищных пожаров в Калифорнии.

Жук жука видит издалека

Вторая глобальная причина исчезновения жуков — загрязнение среды, в особенности применение пестицидов. Существует довольно много разновидностей такой химии: инсектициды уничтожают насекомых, гербициды — неугодные человеку растения, фунгициды — грибы. Но всякий яд действует комплексно и отравляет природную систему целиком, насекомые страдают от любых пестицидов.

Другие причины сокращения популяции насекомых не настолько критичны, хотя долговременные климатические изменения тоже могут ускорить гибель конкретных видов.

— Большинство гусениц бабочек развивается на растениях,— рассказывает энтомолог Тигран Оганесов.— Вырубка лесов, осушение болот, распахивание лугов значительно уменьшает их кормовую базу. В России не было крупных комплексных исследований числа насекомых — слишком большая у нас территория. Но, например, известная бабочка аполлон 40 лет назад часто встречалась в Московской области, а теперь ближайшая точка ее обитания — Рязанская область. Гусеницы аполлона развиваются на растении под названием очиток — это маленький и уязвимый суккулент, растущий на песчаных почвах. Когда его стало мало, то и бабочка пропала. К счастью, не во всей России.

Также у каждого вида насекомых свой порог выживаемости. Есть виды, которые очень медленно передвигаются. Например, кузнечик степной толстун очень медлительный — если начать распахивать поле, на котором он обитает, толстун просто не успеет эвакуироваться. Сейчас энтомологи пытаются найти толстуна в Краснодарском крае, в Ростовской области — и не могут. Считается, что он «временно утерян».

Жук-олень живет исключительно в дубравах, его личинки питаются древесиной дуба. Так как в Подмосковье почти все дубравы вырублены, жук-олень ушел в Воронежскую область. Там находится огромный дубовый лес, куда все энтомологи приезжают наблюдать за жуком-оленем.

Подмосковные дачники давно отмечают отсутствие пчел в своих садах и огородах. Но пчелам для выживания нужны особые условия.

— Применение ядохимикатов в Московской области вряд ли резко увеличилось за последние годы,— говорит Сергей Резник.— Зато существенно выросло производство и отчасти импорт фальсифицированного меда. Пасеки исчезли, в этом причина. Появятся пчеловоды — вернутся и пчелы.

По словам руководителя Зоологического института РАН и заведующего лабораторией систематики насекомых Сергея Синева, пчел становится меньше не только из-за резкого уменьшения числа пасек, но и из-за уменьшения числа старых дуплистых деревьев, в которых могли бы гнездиться дикие представители этого вида. В регионах, где пчеловодство традиционно хорошо развито (Башкирия, Приморский край), никакого снижения численности не происходит. Кроме того, практикуемая в городах регулярная стрижка газонов уменьшает количество цветущих травянистых растений и связанных с ними насекомых-опылителей, причем не только пчел, но и различных ос, бабочек, некоторых жуков.

— Действительно, 90 процентов медоносных пчел живут на пасеках,— подтверждает энтомолог Тигран Оганеcов.— У пчел огромное количество врагов: хищники, которые их едят, грибы, которые их заражают, бактерии, вирусы, паразиты. Одна из самых больших проблем— клещ варроа, который совершенно спокойно уничтожает любое гнездо пчелы. В природе пчелы никак не могут ему противостоять. Пчеловоды, конечно, своих пчел оберегают. Если в какой-то местности не встречаются пчелы, значит, поблизости нет пасек. Отдельный рой может улететь и поселиться в лесу, и какое-то время они проживут, пока не появится клещ.

Приоритетная цель защитников природы заключается во внедрении в систему природопользования так называемого биометода: когда с насекомыми борются не с помощью химикатов, а с помощью их естественных врагов. В советское время на Черноморском побережье между Одессой и Николаевом действовала станция биозащиты растений. Там занимались в том числе и разведением божьих коровок, которых с «кукурузников» разбрасывали на поля для борьбы с тлей. Все окрестные кусты и деревья покрывались маленькими красными десантниками, которые с успехом заменяли ядохимикаты. Но теперь эти меры кажутся слишком дорогими.

— Тля и божья коровка — хрестоматийный пример,— говорит энтомолог Тигран Оганесов.— Есть и другие биологические методы защиты, например крошечные осы-наездники, откладывающие свои яйца в яйца других насекомых. Их можно вводить в зараженные районы, чтобы бороться с вредителями. Конечно, это требует больших ресурсов и специалистов высокой квалификации. Куда проще все засыпать инсектицидом, потравить и не заморачиваться. Только природе при этом наносится непоправимый ущерб.

— В Советском Союзе была разработана хорошая база биоинсектицидов,— говорит завкафедрой внедрения инновационных технологий в Федеральном центре сельскохозяйственного консультирования и переподготовки кадров АПК Амиран Занилов.— Сегодня мы должны расширять ассортимент. Принцип действия биологической защиты заключается в том, что у каждого насекомого есть враги — бактерии, которые вызывают болезни. Если насекомые заразили растение, не нужно травить подряд все живое. Бактерий размножают и возвращают в агроэкосистему. Там они находят нужных вредителей и поражают их. У таких средств защиты нет побочных проявлений. Например, вирус гранулеза плодожорки, который распыляют в плодовых садах, разрушает кишечный тракт у чешуекрылых, для остальных животных и для человека он безвреден. Такая адресная работа несколько усложняет процесс, но действительно решает проблему.

Все умрут, а они останутся

Чтобы остановить сокращение численности насекомых, ученые предлагают две главные меры: консервацию мест обитания и разумное природопользование. Нельзя сохранить один луг или лес, ведь они встроены в систему и взаимодействуют с большой площадью вокруг. К счастью, общество обратило внимание на исчезающих букашек, значит, меры к их сохранению будут изыскиваться.

Как глобальное потепление изменило поведение насекомых

— В целом не стоит излишне драматизировать ситуацию,— говорит руководитель Зоологического института РАН, заведующий лабораторией систематики насекомых Сергей Синев.— Мелкие размеры позволяют насекомым существовать даже в небольшом пространстве, сохраняя необходимую для выживания численность популяции. Большинство насекомых могут переживать неблагоприятные условия, в том числе и связанные с хозяйственной деятельностью человека, в относительно небольшом количестве в немногих сохраняющихся пригодных для них местах обитания и способны быстро восстанавливать свою численность, как только условия изменятся в лучшую для них сторону. Так что пока угроза полного исчезновения реальна прежде всего для крупных млекопитающих, птиц, рептилий и земноводных.

— Если предположить, что окончательно исчезнут бабочки, о которых написали австралийские ученые, их место могут занять мухи, шмели, осы, жуки,— говорит энтомолог Тигран Оганесов.— Насекомые гораздо лучше приспособлены к жизни, чем мы. Есть виды, живущие в горячих источниках, есть мухи, чьи личинки едят нефть. Известно около 1 млн видов насекомых! Для сравнения, птиц — около 10 тысяч видов, млекопитающих — 5 тысяч. Поэтому до катастрофических последствий мы точно не доживем. Вернее, мы никогда не увидим мир без насекомых. Потому что они останутся, даже если вымрет человек.