«Мне выпала удача найти свое дело!»

Для инвестиционной компании «Черноземье» минувший год в целом оказался удачным, но заставил пересмотреть приоритеты инвестиционной стратегии и сокращать диверсификацию бизнеса. Основатель компании Эдуард Краснов, подводя итоги 2018-го, рассказывает о том, почему из 14 бизнес-направлений намерен оставить только пять, а также о том, как повлиял на него «комплекс отличника».

— Как отразился на вашем бизнесе рекордный, по оценке Минсельхоза, урожай масличных?
— Плохо. Уже сейчас рентабельность никакая. В этом году, по статистическим данным, в России собрали семечки порядка 12,5 млн тонн. На Украине — 16,5 млн тонн. Таких урожаев не было никогда! Цена начиналась стартом 22 рубля, а сейчас 20 рублей 50 копеек за тонну. Такое падение на старте — явление крайне редкое. Думаю, подобных урожаев впредь не будет, потому что семечки больше сажать нельзя, учитывая истощение почв после этой культуры. А теперь проанализируем: 12,5 млн тонн собрали, а мощность переработки в России 20 млн тонн, и еще строятся заводы. В частности, в Курске «Мираторг» намерен осуществить такой проект. Если распределить семечку на все заводы, 40% мощностей по переработке будет не задействовано.

Слава богу, что мой завод и при таком раскладе полностью загружен. Это гарантирует эффективность, высокий КПД, отсутствие издержек на хранение, персонал, логистику. Плюсом его оказалось то, что он компактный, перерабатывает 120 тыс. тонн подсолнечника в год. В прошлом году еще научились и отходы в дело использовать — на производство пеллет. Построили цех под это.

У меня есть пул постоянных партнеров-аграриев, которые поставляют до 50% нужного мне объема семечки. Это все мои друзья, близкие люди — Александр Князев, Игорь Алименко, Вадим Мурашкин, Антон Пермяков… Хотя были прогнозы на хороший урожай подсолнечника в 2018 году, можно было не делать больших запасов семечки, мы купили у них это сырье по сентябрьской, октябрьской цене, вполне понимая, что позже цена понизится, что и произошло. А это немалые издержки, но с точки зрения долгосрочного партнерства это был вполне оправданный шаг. Таким образом поддерживаем репутацию надежного партнера и точно знаем, что если будет в следующем году ситуация неурожая, не дай бог, конечно, то вся выращенная партнерами семечка будет у нас.

— На этом и базируется устойчивость этого бизнеса?
— Абсолютно верно!

— Минсельхоз видит решение проблемы дисбаланса объема производства и мощностей переработки подсолнечника в расширении посевных площадей…
— Правительство уделяет много внимания стратегии развития той или иной сельхозотрасли. А вот про переработчиков забыли. И о нас, и о хлебопеках. У нас сейчас рентабельность близка к нулю. Это факт. Но в нацпрограмму заложили цель увеличить в два раза экспорт растительного масла. Его цена на мировом рынке сейчас 620 долларов за тонну. И мы на эту цену никак не влияем. Когда вы 620 долларов умножите на курс сегодняшний 66,7 рубля за доллар, прибавите экспортный НДС и отнимете стоимость доставки до порта, цена масла складывается 42 рубля за литр. Это мировая цена в пересчете на рубли. А себестоимость дороже.

Мы заработали прибыль в последний квартал прошлого года, надеемся заработать с мая по июль, но если сейчас продавать масло на экспорт, то это работать себе в убыток. Примерно в 5%. Говорю как есть. Тем более если учесть, что, в отличие от сельхозпроизводителей, которые берут кредиты под 2%, мы, переработчики, под 10–12%, и на закупку семечки нужно брать большие кредиты, у нас велика процентная нагрузка на наши объемы. Только потому, что у нашей компании малая кредитная нагрузка, последний инвестиционный кредит «ОЛСАМ» в 30 млн рублей закроем в апреле, все кредиты по другим направлениям бизнеса практически закрыли, чувствуем себя сегодня достаточно уверенно.

Несмотря на то что в начале сезона масло начинали продавать по 51 рублю за литр, сейчас оно стоит 42–43 рубля. Потому что сейчас огромное количество предложений по семечке. Российское потребление масла примерно 2,5 млн тонн. Из урожая в 12,5 млн тонн масла получится 5,5–6 млн тонн. То есть в 2,5 раза больше внутренней потребности. Мы везем на экспорт, стараемся, но нам это не совсем выгодно.

— И какой выход?
— Все просто: переработка никогда больше не будет высокомаржинальной отраслью, слава богу, нам повезло, когда 3-4 года назад мы заработали на хорошей рентабельности, сейчас, по моему мнению, маслозаводы можно строить только тем холдингам, у которых есть собственное потребление масла. Например, «Мираторгу» нужны свои шрот и масло хорошего качества. А если переработку масличных рассматривать как отдельный бизнес, я бы отговаривал от такой идеи. У меня есть возможность построить новый цех по фасовке и дезодорации. Но не вижу такой необходимости.

Пока мощность цеха розлива увеличиваю в 2 раза. Это совсем небольшие инвестиции. В сети выходить пока не буду. Такие компании, как «Благо» и «Эфко», там мощно представлены, большие деньги тратят на рекламу, и мы конкурировать с ними там не собираемся. Около 5% своей продукции будем продавать в фасовке. Это не значит, что планы по строительству цеха рафинации и дезодорации не состоятся никогда.

Если увидим, что будет расти рентабельность этого бизнеса, нам легко развернуться — у нас своя строительная компания, свой проектный институт.

— Вы заговорили о строительном направлении бизнеса, при падающем рынке как удается балансировать?
— Если сравнивать с ситуацией на рынке растительного масла, в последние полгода строительный рынок стал просто «клондайком». В 2018 году продажи квартир оказались неожиданно высокими. То, что строительный рынок испытывает большие трудности, по большому счету, просто миф. Если вы придете в банк и пообщаетесь с менеджерами, поймете, что не только у нас дела движутся неплохо. Строительный рынок сейчас котируется. Банки дают деньги на этот бизнес. У меня льготная кредитная линия открыта, но я эти финансы не выбираю, потому что хватает денег от продаж. Другим девелоперам приходится сложнее с учетом выстроенных административных барьеров после выхода 214 ФЗ. Чтобы запустить проект, надо очень сильно постараться, но рынок от этого отнюдь не «схлопнулся».

В строительном секторе у нас очень хорошая команда, мы нашли свой сегмент рынка, на наш взгляд, перспективный, между «эконом» и «комфортом». В него никто не хотел заходить, считая дорогим для Воронежа. Все ведь сейчас стараются ценой конкурировать и уходят в экономкласс. Покупательский спрос жилья в нашем сегменте просчитывается на уровне 10% от числа потенциальных покупателей. Но и предложений не так много: кроме нас в этом сегменте строят, пожалуй, еще компании Евгения Хамина и Дмитрия Лукинова. Евгения Тростянецкого в этот ряд не ставлю, у него жилье бизнес-класса, и цены соответствующие.

Честно признаюсь, что построенные нами жилищные комплексы — это редкий случай, когда я сам своей работой доволен. У нас очень хорошие общественные зоны, мы не жалеем денег на детские площадки, обеспечиваем парковочными местами. На Кривошеина, в ЖК «Трамвай желаний», который строим вместе с компанией «Крайс», рядом парк разбиваем площадью в полгектара.

Есть разные подходы к строительству жилья, и они оправданны. Мы не экономим на качественных материалах, поэтому себестоимость выходит выше 40 тыс. рублей за квадратный метр. Строим из кирпича, используем мощные плиты перекрытия, звукоизоляцию. Делаем квартиры «под ключ», можно заходить и жить. А если кто-то экономит на покупке, покупает «черновую» отделку, потом все равно вкладывает разницу в ремонт. Но бывает, что этих денег на момент покупки просто нет в наличии.

Жизнь показала, что на наш продукт есть спрос. Люди, которые купили квартиру на первой площадке по улице Хользунова, берут вторую на следующей очереди «Островов», где квартиры еще лучше.

Мы же тоже растем и учимся. Не стыдно этот продукт продавать. Там создали свою управляющую компанию, у которой нет задачи зарабатывать деньги, как у наемных УК. Практически все квартиры проданы, осталось несколько на первых этажах. На «Островах» сделали отдельную парковку, не под домами.

— А вы уверены, что парковочные места будут востребованы? Другие девелоперы говорят, что воронежцы не готовы их покупать.
— У нас сейчас парковки тоже не востребованы, мы их продали в процентном отношении гораздо меньше, чем квартир. Но это временно. Так было и у Тростянецкого, к которому я отношусь с глубоким уважением и считаю, что то, что он реализовал в «ЖК «Солнечный Олимп», — это в Воронеже лучшее на сегодня в многоэтажной жилищной застройке. И если поначалу там парковки тоже не продавались, то сейчас они все раскуплены. И это понятно: мы же все живем в реальном мире, у людей не хватает денег, чтобы сразу купить и квартиру, и парковку. И мы это понимаем.

Почему девелоперы не хотят строить парковки? Потому что в них надо вложить деньги, которые окупаются через годы. Сейчас реализуем очередной совместный проект с ГК «Крайс» (наша доля в этой компании — 50%), которая в минувшем году удостоена звания «Надежный застройщик России 2018». Это ЖК «Трамвай желаний» — более 100 тысяч квадратных метров жилья на двух площадках.

Строительное направление, условно говоря, составляет в ГК «Черноземье» 10% бизнеса. Но при этом мы 5-6-е место занимаем на строительном рынке по объемам, что мне, не скрою, очень нравится. Помимо двух больших площадок, у меня еще две маленькие, с двухподъездными домами. В конце 2018 года купили еще один участок, на левом берегу, 1,5 гектара. Кроме этого есть перспективный большой участок в несколько гектаров. Предлагают в Липецке очень большую площадку, 7 гектаров, пока думаем, заходить или нет. Условия прекрасные. Мэр Липецка, увидев наши проекты, предложил такого же уровня сделать ЖК в Липецке. Там такого качества жилье пока не строят. Другие города сейчас не рассматриваем. Правда, есть предложения по площадкам в Подмосковье у моих партнеров, но это чисто подрядные варианты.

Мы четко понимаем, что можно строить и продавать около 20 тыс. кв. м в год. В среднем так и работаем. И не намерены пока ввязываться в большие инвестпроекты. Мы не сможем конкурировать с ДСК и «Выбором». У них свои производственные мощности и себестоимость ниже. Мы выбрали свой сегмент. Он кропотливый, сложный, там нельзя почивать на лаврах, выпустив типовую серию. Был момент, когда были востребованы студии, сейчас ситуация другая — дефицит двухкомнатных квартир, очень увеличился спрос на «трешки». Надо жить в рынке и постоянно считывать его меняющиеся потребности.

— У вас есть свой аналитический отдел для этого?
— Нет, у нас просто очень хорошая команда управляющих по ЖК. Впрочем, как и на других участках. У нас хороший проектный институт, «Гипрокоммундортранс», поэтому мы имеем больше всех заказов, хороший маслозавод, поэтому работаем в плюс, когда другие — в минус. У нас отличная команда на заводе минерального порошка, поэтому мы строим уже четвертый завод. Эти бизнес-направления и развиваем.

А от тех проектов, которые отнимали время и были мелкими, я практически уже избавился. Продаю их, лишь бы продать. Это всякие рестораны, спортклубы, лодочные станции. Это мне уже неинтересно. Было 14 направлений бизнеса, сейчас оставил пять.

— Вы открыли в Феодосии аналог Воронежского завода минерального порошка. Каковы перспективы этого проекта?

— «ВЗМП-регион» — новое юрлицо в УК «Черноземье», которое реализует крымский проект. В 2018-м открыли завод с нуля, его мощность составляет порядка 8 тыс. тонн порошка в месяц. Заключили контракт с АО «ВАД», генподрядчиком по строительству 272 км четырехполосной трассы «Таврида». Она будет строиться полностью на асфальте с нашим минеральным порошком. В декабре заложили второй завод по производству минпорошка под Симферополем, по сути это будет «близнец» первого мощностью 8-9 тыс. тонн в месяц. Дорожные строители там ждут нашу продукцию, потому что мы себя проявили как надежные партнеры. Оборудование уже все закупили и надеемся где-то к концу февраля запустить.

— Почему акцент именно на Крыме?
— Там два года будет пиковый спрос. На «Тавриду» нужно очень много порошка. Есть и другие производители минпорошка, но генподрядчик предпочитает работать с нами, поскольку мы можем обеспечить такие большие объемы, строжайшую дисциплину поставок, столь необходимую при сжатых сроках строительства. До 2022 года трасса «Таврида» должна быть запущена. Когда повышенный спрос закончится, планируем один завод оставить в Крыму, а второй переместим в другой регион — предложений по сотрудничеству множество. Будем выбирать более перспективный регион.

— Как оцениваете перспективы развития в 2019 году двух ваших институтов?
— По проектному — «Гипрокоммундортранс» все очень просто. Работы выше крыши. Расширяем штаты, но есть проблема большой дебеторки.

А в ВЭПИ в этом году будет проходить очередная аттестация, ее надо успешно пройти, чтобы набирать студентов. У нас это первый год, который показал небольшое, но снижение роста студентов. В предыдущие годы мы ежегодно на 10-20 человек плюсом набирали. Пока не пройдем аккредитацию, так и будет — люди страхуются. Хотя уверен, что проблем с аттестацией не будет — вуз полностью укомплектован профессорско-преподавательским составом, по площадям он один из немногих вузов Черноземья, имеющий избыток площадей в сравнении с нормативом. Мы по всем параметрам подготовились к аккредитации. За последние 3–4 года репутация ВЭПИ подтянулась.

В прошлом году был заключен договор о сотрудничестве с опорным университетом. Может быть, это первый в стране прецедент, когда частный и государственный вузы подписывают такой договор. Мы обмениваемся разработками.

Но, честно скажу, хвалиться пока рано. Но за ВЭПИ уже не стыдно. Мы набираем студентов 1200 человек, больше, чем все частные вузы Воронежа вместе взятые. Четыре года назад были большие долги, сейчас почти все закрыли. И, в отличие от некоторых коллег, у нас нет коррупционных скандалов. Немало детей моих знакомых и друзей учатся в ВЭПИ. Неважно, где учиться — в частном и государственном вузе, важно как. Мы частный институт, но уже несколько лет отличники у нас учатся бесплатно. Мы каждый год зачисляем до 20 медалистов. И этим можно гордиться.

— Есть у вас в бизнесе принципы, которыми не готовы поступиться даже ради большой прибыли?
— Можно сказать, что есть «три кита», на которых держится мой бизнес: неважно, в каком состоянии дела, люди должны получать зарплату, продай последние трусы, а заемные деньги верни — я за свою жизнь не просрочил ни одного кредита. И третий принцип — мы всегда вовремя расплачиваемся с поставщиками.

Нам доверяет вся Воронежская область настолько, что семечку отдают без денег. Когда мы купили завод «ОЛСАМ» в процедуре банкротства, поступили нестандартно. Несмотря на то что предприятие банкротилось, мы вели жесткие переговоры с тремя банками, торговались, брали рассрочки, но со всеми поставщиками, всеми фермерами, которые завозили семечку и попали в процедуру банкротства, мы полностью расплатились. Предложили два варианта: либо деньгами отдаем по рыночной стоимости в течение двух сезонов, либо к рыночной цене семечки прибавляем рубль на закупке. Практически только одно юрлицо не согласилось на такое условие, приехали посредники в стиле 90-х годов, мы закрыли 50% долга. Хотя по процедуре банкротства могли и не отдавать. Всем остальным вернули за два сезона полностью.

Это не был продуманный маркетинговый ход, просто поступили по совести. В списке кредиторов были разные поставщики, например, электродов. Мы никого не «кинули», с каждым из них были отдельные договоренности. Например, с поставщиками металла разговор был такой: долг небольшой, где-то миллион рублей. Возвращать не будем, но мы строим два ангара, весь металл покупаем у вас. А это покупка их товара на 10 млн рублей, и люди на этом заработали. Словом, ни одного недовольного не осталось.

Когда я только зашел на «ОЛСАМ», Александр Князев мне честно сказал: «Эдуард, ты мой лучший друг, партнер, но на завод не привезу ни одного килограмма». Такая была репутация у завода. Было два пути: покупать завод в банкротстве, менять юрлицо и уходить от долгов. Это стандартный путь. И он предусмотрен законом. Я выбрал нестандартный ход, который мне очень импонирует. Потому что меня мама так воспитала: людей «кидать» нельзя. Сумма долга была не такая большая физическим лицам — 50–60 млн. Это банкам долг был 700 млн. Информация о том, что мы расплатились с долгами поставщиков, по сарафанному радио разошлась быстро. А закон межчеловеческого общения ведь очень точно сформулирован в Библии — «по делам их узнаете их», отсюда и доверие к нам у партнеров.

На самом деле круг бизнесменов, исповедующих такие же принципы, достаточно узок, и мы между собой поддерживаем тесные отношения.

Не берусь осуждать тех, кто строит свой бизнес на принципах «деньги не пахнут», «цель оправдывает средства», «бизнес и ничего личного» и так далее. По «гамбургскому счету» каждый сам отвечает за свой путь и пожинает плоды выбора.

— Вы изначально мечтали заниматься наукой и стать преподавателем, а ушли в бизнес. Сожаления о нереализованной мечте нет?
— У меня действительно был хороший потенциал как у научного сотрудника, теперь я могу его здраво оценить. Наверное, мог бы сделать в науке что-то достойное. Ведь еще в студенческие годы получил патент на изобретение, учась на кафедре робототехники в Воронежском политехническом институте. Но на пятом курсе женился, родился сын, нужно было семью обеспечивать, а на заработки молодого ученого в те времена этого сделать было невозможно. Пришлось пробовать себя в бизнесе, где приходились и мозги, данные родителями, и знания, полученные за счет учебы в четырех вузах.

Мне выпала удача найти свое дело. Кстати, учился не ради дипломов, а серьезно «грыз гранит наук».

— Комплекс отличника?
— В школе был троечником, а когда после девятого класса ушел в Воронежский монтажный техникум, там настолько понравилось учиться, что у меня даже текущих четверок не было — одни пятерки. Тогда ощутил, что у меня есть способности, задатки. Поэтому после армии пошел в Воронежский политех. Учился на отлично, диплом у меня 5,0. Был лучшим студентом курса, меня оставили преподавать. На пятом курсе начал писать диссертацию.

— Почему ж тогда кандидатскую не защитили?
— Времена стали другими, потребовали новых взглядов и решений. Но даже в 90-е продолжал учиться. У меня красный диплом юрфака. На выпускных по билетам отвечал без подготовки. Но это не значит, что я юрист. Когда нахожусь рядом с практикующими юристами, понимаю, что с ними тягаться не могу. Если ты хочешь достичь хороших результатов, нужно быть одержимым своим делом, погруженным в него целиком. Как вы понимаете, имея свой вуз, легко получить ученую степень. Но я не «остепененный», имея красные дипломы с баллом 5,0, а не 4,75. Принципиально. И этим горжусь. Иногда, участвуя в коучинге по бизнесу, аудитория слушает меня с большим интересом. Могу четко сказать, как надо инвестировать, как вести себя в бизнесе, как выстраивать переговоры. Это мой «вид спорта», и я в нем профи. Путь «казаться, а не быть» — не про меня.

Но творческий и научный потенциал не пропадает всуе. Со своими коллегами думаю о разбивке квартала, планировке новых домов, через неделю буду заниматься расчетами маслозавода… Голова всегда занята новыми идеями и поиском путей их реализации. Энергетика позволяет мне работать в таком режиме.

Погасим в апреле последний инвестиционный кредит и будем думать о новом большом проекте. В Воронеже появилась ОЭЗ с шикарной возможностью поработать без налогов, без затрат на коммунальную инфраструктуру. Есть опыт работы в бизнесе, безупречная репутация в банках, обороты миллиардные…Мы реально входим в 60 крупнейших компаний Черноземья. Хотим взять какое-то направление по импортозамещению. Что это будет, пока и сам еще не определился, но большой серьезный проект. Понятно, что буду делать уже не я, а сын с учетом моего опыта. Наверное, это будет через год. В текущем году завершу начатые проекты. В итоге будет хорошая залоговая база, не обремененная кредитами.

Посмотрим свободные ниши, просчитаем все, построим бизнес-модели, проведем переговоры с банком. Никакой спонтанности. Сегодня не так много российских бизнесменов, которые имеют опыт, залоговую базу, безупречную кредитную историю и хотят инвестировать в экономику.