«Мир вступил в период трусости»

В мировой прокат выходит картина «Та, которой вы верите» — с Жюльетт Бинош в главной роли. Также недавно актриса впервые выступила в роли председателя жюри Берлинского кинофестиваля. О том, как сочетать артистическую и общественную деятельность, она рассказала обозревателю «Огонька».

Беседовала Татьяна Розенштайн, Берлин

— Нынешний, 69-й Берлинский международный кинофестиваль прошел под лозунгом «личное является политическим». Как вы понимаете этот лозунг и как вы его могли бы прокомментировать?

— Определение взято из 1970-х, периода нового этапа эмансипации, борьбы женщин за свои права. В те годы речь шла о том, что частные проблемы женщин являются в то же время и общими и их можно решить лишь с помощью политических действий. Это был в том числе и ответ женщин на нежелание мужчин признавать их гражданские права, на их угнетение, репродуктивное принуждение, насилие в быту, дискриминацию при приеме на работу и финансовую зависимость… Однако когда я услышала эту фразу от Дитера Косслика (директор Берлинского кинофестиваля.— «О»), то поняла, что он вкладывает в нее несколько другой смысл. В современном мире, когда политики не справляются со своими задачами и не способны решить элементарные проблемы, связанные с безопасностью и выживанием людей, люди должны начать решать эти проблемы самостоятельно, на личном уровне, например объединяясь в общины и помогая друг другу. «Личное является политическим» — это обращение к разуму и сознанию людей, напоминание о необходимости стать человечнее, внимательнее, вдумчивее, чувствительнее. Личные качества людей обращаются в политические, когда мир слишком эгоистичен, богатые отгораживаются от проблем беднеющего большинства, обеспеченные страны закрывают свои границы… Мы по-прежнему живем в жестоком мире, который ориентируется на принцип «иметь, властвовать и присваивать». К тому же мы растеряли способность к открытости и доверию. В настоящий момент у нас больше вопросов, чем ответов, но каждому из нас пора взять на себя ответственность за будущие поколения, а политикам, наконец, начать серьезно работать и выполнять свои обязанности.

— Получается, что проблемы выживания и безопасности стали заметны только в последнее время? А разве не об этом снял свой фильм «Код неизвестен», например, Михаэль Ханеке с вами в главной роли, который почти 20 лет назад указывал на лицемерие, усиление общественного радикализма, уничтожение среднего класса?

— Уничтожение либерального среднего класса все же было процессом, требующим определенного периода времени, но я соглашусь с вами; Михаэль Ханеке является на редкость дальновидным режиссером, который сумел предсказать проблемы современного общества задолго до того, как они стали заметны всем. «Код неизвестен» описывает, однако, ситуацию без всякого осуждения. Это наблюдение художника, в котором нет ни оптимизма, ни пессимизма.

Мне вспоминается одна сцена, где я стою на гладильной доске, а в соседней квартире кричит ребенок.

Лауреат Берлинале режиссер Надав Лапид о своей кинокартине

Это тревожный крик, но моя героиня предпочитает его игнорировать. Эта сцена, как и многие другие, поднимает вопрос о том, способны ли мы испытывать чувство вины и ответственности и как это отражается на повседневной жизни. По сути, описанная сцена указывает на социальную трусость моей героини. Ханеке таким образом в своей картине предсказал следующий период человечества, в который мы вступили. Я называю это «периодом трусости». Знаете, во время съемок многие режиссеры обычно мало разговаривают с актерами, контакт происходит в основном на уровне взглядов. Во время съемок этой картины у меня было ощущение, как будто Ханеке сканирует меня. Мне казалось, что он точно видит, что происходит у меня в душе, все мелкие детали, психологические и физические изменения. Думаю, настоящий художник способен предвидеть будущее.

— В этом году вы стали президентом жюри Берлинале. Женщины также широко представлены в этом году в программе кинофестиваля, в основном конкурсе из 16 картин 7 сделаны режиссерами-женщинами. Можно ли считать, что дебаты, связанные с MeToo, наконец, приносят свои плоды?

— Когда я общалась с Дитером Коссликом по поводу фестивального конкурса, он сказал, что картины женщин-режиссеров выбирались не по гендерному принципу, а потому что эти фильмы хорошо сняты. Мне доводилось не раз работать с женщинами-режиссерами, взять хотя бы одну из моих последних работ у Клер Дени. И знаете — в этот момент у меня не возникало ощущения, что Клер, будучи женщиной, снимает какой-то особый фильм или у нее другое отношение к профессии, чем у коллег-мужчин. Что действительно стало меняться, особенно после начала движения MeToo,— доверие, которое сегодня оказывается женщинам со стороны тех, кто финансирует проекты и картины. Пока события развиваются медленно и в основном на Западе, однако я надеюсь, что привилегии откроются женщинам не только здесь, но и по всему миру. Последние дебаты не изменили мир, но они повлияли на пересмотр женского вопроса.

— Вам приходилось работать с продюсером Харви Вайнштейном. Сталкивались ли вы с неловкими ситуациями при работе с ним или, может быть, с другими режиссерами?

— Мне кажется, что пора прекратить постоянно склонять имя Вайнштейна, как только речь заходит о сексуальных домогательствах. Мне кажется, он уже получил свое сполна. Нам не следует забывать о том, что Вайнштейн был прекрасным продюсером, даже если он и оказался проблемным и нездоровым человеком. Мне доводилось несколько раз с ним работать, и в наших отношениях не было никаких осложнений, хотя я верю, что они были у других.

В моей карьере тоже было несколько неловких ситуаций. Особенно когда я была начинающей актрисой.

Наверное, если посчитать, таких ситуаций было всего три. Помню, во время кастинга один режиссер сделал попытку со мной сблизиться. А однажды продюсер во время ужина после съемок слишком дружелюбно ко мне приблизился, почти касаясь моей груди. Это было в самом начале моей карьеры. В таких ситуациях нужно уметь быстро и эффективно реагировать. К счастью, я смогла дать недвусмысленный ответ, при этом не задев его чувств. Нужно, конечно, еще понимать, что успех работы зависит от взаимного уважения. В моей актерской биографии также было несколько обнаженных сцен, которые сегодня я бы вряд ли согласилась повторить. Хотя в молодости у меня было очень мало сомнений на этот счет. Кроме того, в 1980-е и 1990-е годы мы редко задавались вопросами о том, насколько стыдно или унизительно играть ту или иную сцену. В те моменты, когда я чувствовала смущение, я относила это к своему несколько консервативному воспитанию и чрезмерной стеснительности. Будучи начинающей актрисой, я училась представлять себя в любых ситуациях, не боясь насмешек и откровенностей. Причем это относится как к физической, так и к эмоциональной наготе. Сочетание ярости, сомнений и сильной воли — черты, определяющие начало успешной карьеры в кино. Наверное, лучшим образом эти черты сочетаются в моей роли у Андре Тешине «Свидание». Вряд ли найдется сегодня такой режиссер, который мог бы правдоподобнее изобразить молодежь в поисках сексуальной и социальной ориентации, как это делал Тешине. Личное и интимное — материалы, с которыми работают актеры и режиссер. Без этого нельзя правдоподобно сыграть ни одну роль. Специфика нашей профессии делает актеров по-человечески уязвимыми. Но что такое уязвимость, когда речь идет об искусстве? О фильме, который должен встряхнуть другого человека, перевернуть его душу, заставить сомневаться и сопереживать? Да, актеры чувствительны и ранимы, и всегда найдутся такие люди в киноиндустрии, которые пожелают воспользоваться этим.

— Вы также неоднократно работали с Жан-Люком Годаром. Актеры обычно жалуются, что с ним очень непросто...

— Это верно, он всегда вызывал страх своей угрюмостью и суровостью, особенно у молодых актеров. Помню, во время съемок картины «Приветствую тебя, Мария!» я так переволновалась, что на протяжении всего фильма у меня румянец не сходил с лица. Это оказалось очень на руку, потому что Годар терпеть не мог макияжа. Прежде чем получить эту роль, мне пришлось пройти пять прослушиваний. Нужно было продекламировать стихи, причесать перед Годаром волосы и даже раздеться. Теперь, когда я пересматриваю эту картину и вижу свои красные щеки, меня это смешит и умиляет. Вероятно, зрелость, как и чувство юмора, приходят только с возрастом. Не знаю, как бы на это сегодня посмотрели участницы движения MeToo, но в те времена, будучи молодой актрисой, я не могла позволить себе сомнений. Правда, и Годар всегда был очень порядочным человеком. Кроме того, в начале 80-х в кинематографе было модным снимать обнаженные тела. И в картине «Приветствую тебя, Мария!» такая сцена тоже имелась.

— Похоже, что современные люди теперь не собираются стареть и с помощью новых технологий и виртуальной реальности продлевают себе жизнь. Зачем, например, Клэр, вашей героине из картины «Та, которой вы верите», притворяться в 50 лет, что ей 20? Разве ей нечем гордиться, ведь она сделала успешную карьеру, у нее есть семья?..

— Моему отцу 85 лет, а он до сих пор флиртует с медсестрами!.. Потребность флиртовать никуда от нас не уходит, она не зависит от возраста.

Желание и потребность имеются всегда, но вам самим выбирать, как их выразить. Некоторые смогут научиться жить по-другому, может быть, лучше, если им повезет. И это не зависит от того, сколько вам лет, 20 или 50. Моя героиня действительно является успешным ученым, профессором, у нее есть семья. Но муж бросает ее ради молодой женщины, ее также бросает молодой любовник, который на самом деле всегда заботился лишь о себе. Ее не покидает чувство одиночества. Она пытается найти способ заглушить свои чувства, но держится за что-то, что больше не работает. И вот ей подворачивается Facebook, где она создает себе имидж 20-летней девушки-модели, что в конце концов, кстати, и разрушит ее иллюзии. Клэр забывает о себе на некоторое время. Но наигравшись в фальшивую любовь, она приходит к выводу о том, что это потерянное «нечто» она должна искать в себе самой. Наступит момент, когда ей придется раскрыться хотя бы для себя самой, сказать себе правду. Ей будет больно. Но это также даст шанс на перерождение. Боль может привести к тому, что мы теряем страх, а значит, способны открывать новые вещи и двигаться дальше. Несмотря на то что героиня довольно продвинута интеллектуально, это не распространяется на ее эмоциональное развитие. На протяжении всей картины интересно наблюдать ее эмоциональный рост. Мне кажется, фильм создает необыкновенно честный и сложный портрет женщины, а также точно обличает гламурное общество Парижа. Если человек хочет испытать настоящие эмоции, он не должен бояться унижения. Мне кажется, что фильму удалось донести мысль о том, что человек может измениться лишь тогда, когда он способен «отдавать, делиться и любить». Насколько мы желаем развиваться и полноценно жить, зависит только от нас самих, и ни от каких других людей.

— Как вы менялись с возрастом и опытом?

— Думаю, я стала решительнее. Например, в сорок с небольшим я решила, что хочу стать танцовщицей. У меня не было спортивной подготовки и никакого опыта. Но появилась решимость, можете считать это невежеством. И я отправилась на гастроли с Акрамом Ханом (британский танцовщик и хореограф бангладешского происхождения.— «О») и добилась своего. Наверное, мне передалась генетика моей бабушки. Во время Второй мировой войны она сбежала из Польши во Францию, где ее с двумя детьми оставил муж; она перепробовала все профессии, работала портнихой, поваром, часто оказывалась в психиатрической больнице, где ее преследовали кошмары, которые она пережила во время войны. Единственное, что ей никогда не изменяло,— способность к выживанию. Может быть, это умение является типично женском качеством?.. Мы привыкли во всем обвинять возраст, но каждый возраст тоже имеет свои преимущества. Возраст приносит свободу и спокойствие. Эти качества, будучи актрисой, я ощущаю теперь перед камерой. С годами перед нами раскрывается истина человеческого существования. Жизнь — это учеба. Мы учимся, когда молоды и когда стары. Во время работы над своими ролями я научилась анализировать эмоции, а с возрастом — понимать, как лучше воссоздать жизнь. Это основа моего ремесла.