«Даже многие левые отказались от поддержки режима Мадуро»

Старший научный сотрудник ВАВТ Александр Зотин — о вероятности начала в Венесуэле гражданской войны

После недавних кровавых столкновений на границе с Колумбией основной опасностью для Венесуэлы стало возможное начало гражданской войны. Вероятны ли затяжной военный конфликт с вмешательством в него третьих стран и расчленение страны на территории, подконтрольные Николасу Мадуро, и анклавы, лояльные оппозиции?

23 февраля венесуэльские военные применили слезоточивый газ против добровольцев, разгружавших гуманитарный груз из грузовиков на мосту, расположенном на границе с Колумбией. Оппозиция Венесуэлы сообщает также о десятках погибших и раненых.

Варианта разрастания политического конфликта в полномасштабную гражданскую войну исключить нельзя. Однако сразу несколько факторов говорят о том, что затяжная гражданская война по образцу Сирии, Ливии или той же соседней Колумбии 1980-х — маловероятный сценарий для Венесуэлы. Почему?

Кокаиновая ресурсная база

В Венесуэле, в отличие от Колумбии, нет сильных центробежных тенденций. 20 лет назад правительство Колумбии контролировало лишь около 40% территории страны, остальные 60% были под левыми повстанцами из «Революционных вооруженных сил Колумбии» (FARC) и «Армии национального освобождения» (ELN). Кстати, оставшуюся территорию правительство контролировало тоже весьма условно. Наркокартели занимали промежуточную позицию, поддерживая то правых, то левых исходя из тактических соображений, хотя и четкого разграничения между повстанческими движениями и наркокартелями, по сути, не было.

В Колумбии предпосылкой фактического распада страны стала особенность ресурсной базы различных групп парамилитарес — кокаина. Кустарники коки очень прихотливы и растут преимущественно в трех странах Южной Америки с соответствующим горным прохладным климатом — Колумбии, Боливии и Перу.

Почему ресурсы не спасли Венесуэлу от краха

Кокаин легок в производстве. Для первичной переработки листьев коки часто используют мобильные фабрики в виде грузовиков, оснащенных переделанными под примитивные центрифуги стиральными машинами. Попробуй найди в джунглях такую передвижную лабораторию! Места производства и маршруты транспортировки сравнительно гибкие. Поэтому ликвидация, например, одной из площадок выращивания коки или одного из маршрутов не влияет на жизнеспособность той или иной автономной политической или коммерческой группы: одна площадка легко заменяется на другую, так же, как и маршруты транспортировки.

В политическом смысле кокаин — идеальная ресурсная база для финансовой подпитки сепаратистов любого толка.

Нефтяная ресурсная база

В случае с Венесуэлой основной ресурс подпитки режима — нефть. Венесуэла в последнее время стала крупным транзитером кокаина, но своего производства фактически не имеет — климат не тот.

Нефть, как источник финансирования, диктует несколько иную логику и логистику возможного конфликта. В отличие от того же кокаина, в случае с нефтью очень высока зависимость от жестко привязанной к ландшафту транспортной инфраструктуры — трубопроводов и портов. Контроль над транспортной инфраструктурой в руках одной силовой группы очень сильно влияет на жизнеспособность противоборствующей группы, например контролирующей нефтяное месторождение.

США ввели санкции против венесуэльской компании PDVSA

Можно возразить, что нефтяная ресурсная база не помешала длительному гражданскому конфликту, например, в Ливии. Однако, во-первых, Ливия изначально было довольно «сложносочиненным» государством с доминированием разного рода племен и мощным региональным сепаратизмом трех регионов — Киренаики, Феццана и Триполитании. Вплоть до получения Ливией в 1951 году независимости племена выступали как автономные политические, военные и экономические единицы. Только Муаммар Каддафи на время своего правления смог сгладить эти противоречия, тут же проявившиеся после его свержения в 2011 году. Во-вторых, чисто экономически ресурс нефти действительно оказался во многом потерян после начала гражданской войны: добыча нефти в Ливии упала с уровней 2010 года практически вдвое.

В-третьих, не стоит забывать, что в той же Ливии условия добычи нефти относительно легкие. Особенно в сравнении с Венесуэлой. Основная венесуэльская нефть — это сверхтяжелые сорта бассейна Ориноко. Для их транспортировки требуется разбавить их сверхлегкими сортами, которых в Венесуэле нет — приходится импортировать из США или Саудовской Аравии. Такой технически сложный процесс вряд ли будет под силу какой-то политической группировке, контролирующей лишь часть финансовой, логистической и транспортной цепочки нефтяного экспорта.

Ресурс лояльности

Примеры затяжных гражданских войн показывают нам, что шансы сохранения власти есть у лидеров, пользующихся мощной поддержкой той или иной достаточно многочисленной группы населения. Необязательно это должно быть большинство населения, вполне подходят и группы в 5–10% населения. Важно, что у этого меньшинства есть понимание того, что в случае проигрыша они очень многое могут потерять, вплоть до жизни.

О феномене венесуэльской модели и причинах ее популярности

Смотреть

В основном такие устойчивые группы лоялистов формируются на этнической или религиозной базе. В той же Сирии, переживающей гражданскую войну с 2011 года, ресурс лояльности президенту Башару Асаду базируется на представителях этнорелигиозного меньшинства алавитах. Их относительно немного — около 12% населения, но лояльность этого меньшинства исключительно устойчива. Аналогично и в Ливии политическая лояльность фактически синонимична племенной лояльности.

Есть ли какой-то подобный ресурс у чавистов в Венесуэле? Кроме, собственно, пока еще лояльной армии Уго Чавес (венесуэльский лидер в 2002–2013 годах.— “Ъ”) организовал и воспитал ультралевые парамилитаристские вооруженные группы поддержки (colectivos). Их ядро — те же представители колумбийских FARC и ELN, граффити которых можно наблюдать в некоторых политизированных баррио (трущобных районах) Каракаса. Живая же сила — бедняки из тех же баррио.

Александр Зотин — о будущем чавизма и Венесуэлы

Лояльность Чавесу со стороны левых была достаточно высока. Например, у главы партии Unidad Popular Venezolana Лины Рон был лозунг «Con Chavez todo, sin Chavez plomo!» («С Чавесом все, без Чавеса — пуля!»). Но сама Лина умерла еще в 2011 году, за два года до смерти Чавеса. С Мадуро ситуация несколько иная. Даже многие левые (а их масса — от социал-демократов до троцкистов-маоистов-ходжаистов) отказались от поддержки режима.

Остаточная лояльность к Мадуро у левых и бедняков базируется на раздачах продовольственных пакетов, распределяемых комитетами снабжения и производства (Consejo Local de Abastecimiento y Produccion). Но, судя по всему, американские санкции резко снизят валютные поступления в страну от экспорта нефти. И произойдет это в ближайшие месяцы. Аналогичные проблемы будут и с армией и ее лояльностью режиму.

Внешний ресурс

У Мадуро нет внутреннего ресурса устойчивой лояльности, характерной, например, для режима Асада в Сирии.

Почему Венесуэле пригрозили интервенцией

Теоретически чависты могли бы попытаться заменить один источник поступления валюты в страну на другой. Например, рассчитывать на помощь крупного международного донора. В такой роли мог бы выступить Китай, но последний подчеркнуто дистанцировался от венесуэльских проблем. Оно и понятно — КНР сейчас ведет сложные экономические переговоры с США, и любая поддержка режима Мадуро может сорвать столь необходимое Пекину торговое соглашение с Вашингтоном.

Единственный ресурс

У Мадуро остался один единственный ресурс — статус-кво. Обычно сложнее что-то поменять, чем оставить все как есть. Но увы, все остальные факторы работают против него. По всей видимости, и сценарий гражданской войны маловероятен — чависты вряд ли смогут удерживать часть территории страны сколь-нибудь долго. Гражданский конфликт и даже война возможны, но, скорее всего, они будут скоротечными.