По ком дудит саксофон

Театр наций захвачен ритмами буги-вуги: режиссер Алексей Франдетти, двукратный лауреат «Золотой маски», выпустил здесь мюзикл «Стиляги» по одноименному фильму Валерия Тодоровского. Сценическая версия получилась еще более яркой и энергичной, но при этом и более трагической по своему посылу, считает Марина Шимадина.

Театру наций не привыкать к дорогим и масштабным постановкам, но такого сложного выпуска, признаются в театре, здесь еще не было. Мюзикл, к которому принято относиться как к легкому развлечению, на поверку оказался самым трудоемким жанром. Живой оркестр, 30 артистов на сцене, мгновенные переодевания, полеты на лонжах, только успевай поворачиваться. И при этом не забывай играть, как в драматическом театре.

Вообще-то сначала Алексей Франдетти собирался поставить мюзикл по «Брату-2», но Евгений Миронов предложил другой вариант — «Стиляги», и режиссер согласился. Кто же знал, что выкупить права у российской кинокомпании будет сложнее и дороже, чем у Эндрю Ллойда Уэббера, а актеров будут искать полгода по всей стране, отсмотрев 2,5 тыс. заявок. К обычным требованиям (пение и танец) добавлялось владение музыкальными инструментами — какой же стиляга без саксофона?

По итогам кастинга в труппу прошли как уже опытные артисты мюзиклов и драмы — Манана Гогитидзе, Станислав Беляев, Игорь Балалаев, Анна Галинова, Александр Новин, так и совсем юные исполнители. Пару главных героев — комсомольца Мэлса и оторвы Пользы — играют два состава: Анастасия Тимушкова и Эмиль Салес или Дарья Авратинская (дочь Ирины Апексимовой) и Олег Отс, тоже оказавшийся родственником знаменитого певца. Пока что всем не хватает уверенности в себе, вокального блеска и актерской харизмы, но почти все из этого достигается ежедневным упражнением, а мюзикл обычно рождается к десятому показу. Так что если идти смотреть, то в апреле.

Но по большому счету «Стиляги» — спектакль ансамблевый, и от главных исполнителей зависит многое, но не все. Здесь здорово поставлены массовые сцены, и отличная хореография Ирины Кашубы не дает действию затормозить ни на минуту. Оно начинается с репетиции бодрого марша «Утро красит нежным светом», которым командует мать Пользы, рьяный советский партработник, но быстро сменяется совсем другими ритмами: ярко одетые стиляги «хиляют по Броду», слушают запрещенный джаз и танцуют рок-н-ролл.

Часть сцен почти дословно повторяет фильм Тодоровского с теми же песнями и кавер-текстами Ольги Ципенюк, но некоторые решены весьма оригинально и чисто театральными средствами. Знаменитый номер «Скованные одной цепью» режиссер перенес прямиком в зал, так что зрители тоже становятся участниками собрания, где Мэлса исключают из комсомола. А до этого «комиссар» Катя (Наталья Инькова) рвет душу песней Агузаровой «Будь со мной», которая постепенно превращается из истерики отвергнутой женщины в боевой клич комсомольской валькирии. Постельную сцену под «Восьмиклассницу» пришлось заменить более целомудренным, но эффектным полетом влюбленных над ночной Москвой, вызывающим у публики дружное «ах». Зато номер в коммуналке, где жильцы выстраиваются в очередь у туалета со своими сиденьями для унитаза, немного снижает гламурный пафос.

Главный элемент лаконичной сценографии Тимофея Рябушинского — вращающаяся стена, внятный и мощный символ. Она разделяет людей системы и тех, кто мечтает из нее вырваться. Узнаваемая советская мозаика и доска почета на ней соседствуют с граффити 90-х. И пусть вас не смущает это историческое допущение: время действия, 50-е годы, тут довольно условно. Сама музыкальная структура, состоящая из шлягеров разных лет от Лебедева-Кумача до Виктора Цоя и группы «Чайф», определяет его размытость.

У Алексея Франдетти речь идет не конкретно о стилягах, а о нонконформизме как таковом, в чем бы он ни выражался. И если первый акт спектакля — это сплошной драйв и рок-н-ролл, во втором начинается драма. За идеалы приходится платить или отказываться от них. Компания постепенно распадается: кого-то забирают в армию, а кого-то и подальше (не зря у папы Боба всегда стоял наготове чемоданчик), Фреду приходится сменить изумрудный пиджак на строгий костюм дипломата и жениться не на клевой чувихе, а на добропорядочной дочке профессора, да и брак Мэлса по любви оказывается не похож на вечный праздник — ребенок, пеленки, отсутствие денег и работы... И саксофон мало чем поможет в семейной жизни.

За десять лет, прошедших с премьеры фильма Тодоровского, в стране изменилось многое, и прежде всего мы сами. В 2008-м «Стиляги» воспринимались как милая ретроистория о наивности того поколения, придумавшего искусственную Америку посреди «совка». В нынешнем же спектакле звучит ностальгия по эпохе, имевшей хоть какие-то иллюзии и идеалы, по молодости, с которой мы простились, по нашим глупым мечтам и надеждам. Но главное, утверждает мюзикл, что они все же были, и они были прекрасны.