На протяжении многих десятилетий ко всем известным погодным и прочим напастям, влиявшим на урожаи, в некоторых местностях Российской Империи добавлялась еще одна болезненная проблема — отсутствие рабочих рук. Причем по причине весьма своеобразной. Часть крестьян нашла способ заработка куда более легкий, доходный и верный, чем труд земледельца. Однако требовавший особых навыков.
Обследование, проведенное в конце XIX века, показало, что многие нищенствующие сельские жители живут не хуже, а то и лучше усердных земледельцев
Фото: РГАКФД/Росинформ, Коммерсантъ
Из письма дочери действительного статского советника П. И. Потулова — З. П. Потуловой в Общество содействия сельскохозяйственному женскому образованию, март 1904 года.
Место моей «деятельности» — средняя часть Инсарскаго уезда Пензенской губернии, верстах в 12-ти к югу от станции Рузаевка Моск.-Казанск. ж. д. У отца моего там родовое имение в 642 десятины в одном куске; положение усадьбы довольно центральное, верстах в 2-х от ближайшего села — Ускляя; другие деревни не ближе 5-ти верст. То, что придает главный колорит всей нашей округе, что отражается на всякого рода деятельности у нас, это — местный «отхожий промысел» — профессиональное нищенство. Знаменитое в этом отношении село Архангельское-Голицыно (Саранского уезда) — всего в 9-ти верстах от нас; наш Ускляй и большинство окружающих его деревень — Любятино, Княжуха, Аргамаково, Юрьевка и далее — Зыково, все «калят». Характерное слово «калить» означает собирать милостыню; отсюда существительное «калка» — «отправиться на калку»; сами просящие милостыню называются «калилы», «калуны». Само собой напрашивается сопоставление всех этих слов с древним словом «калита» (Иван Калита).
Один профессор недавно поделился со мной очень интересной исторической справкой. По его мнению, вполне возможно, что калка ведет свое начало со времен владычества татар в Казани. Граница Казанского царства пересекала Суру, местами шла по ней. Понятно, что от татарских нападений более всего страдали жители пограничных русских владений, преимущественно по левому берегу Суры. Это были «сироты казанского разорения» (до сих пор сохранилось выражение «казанская сирота»), которым московское правительство часто оказывало поддержку и материальную помощь.
«На все село, состоящее из трех обществ, имеется, и то с этого года, только один однолемешный плуг»
Пользуясь дальностью расстояния и трудностью проверки, конечно, за этою помощью обращались и люди, которые никакому нападению не подвергались; в случае удачи это оказывалось выгодным; со временем попрошайничество развилось и так и утвердилось в Пензенской и отчасти Симбирской губерниях, именно в местах, приблизительно соответствующих древней границе.
С другой стороны, в нашей местности держится предание, что промысел этот обязан своим происхождением крепостному праву, так как некоторые помещики, будто бы, отправляли своих крестьян нищенствовать и этим способом добывать громадный оброк. Может быть, справедливо и то, и другое, т. е. что помещики только поощряли и обращали в свою пользу давно утвердившееся в этих местах занятие.
Странным кажется одно: иногда две деревни рядом, все условия одинаковы, и одна поголовно калит, другая нет (впрочем, уже на наших глазах некоторые деревни «выучились» этому ремеслу); в этой второй деревне всегда есть хорошие работники, есть и кузнецы, плотники, бондари, портные, шорники и т. д., но зато они несравненно беднее своих менее оседлых соседей. По справкам часто оказывается, что эти трудолюбивые деревни в былые времена принадлежали «настоящим» помещикам, которые знали свое дело и постоянно жили в своих имениях...
Стояние на паперти и сбор подаяний якобы на новые храмы и монастыри считались у «калил» самым простым и надежным способом заработка
Фото: Фотоархив журнала «Огонёк» / Коммерсантъ
Каковы бы ни были исторические причины этого явления, нам от этого не легче. Боюсь, что приводимые мною подробности могут быть утомительны, но для меня это слишком наболевший вопрос, да к тому же мне приходилось убедиться, что о нем вообще мало известно.
Жизнь нашей деревни — нечто совсем своеобразное. Теперь еще, в начале марта, там многих не досчитаешься: главный съезд начнется на 6-ой неделе поста, на Страстной. У всех деньги, и большие, и тут пойдет гулянье, пьянство такое, что в Ускляй показаться невозможно; пост делу не мешает. По мнению нашего священника, ускляйцы — «добрые христиане; как с калки вернутся, так всякий раз хороший молебен закажут»; так как же мешать им в их занятиях? (Школа церковно-приходская существует только номинально; если весной 1–3 человек кончают курс, то это считается хорошим; с осени ходит человек 40, к посту и 10-ти человек не остается — всех на калку уведут.)
Пасхальная неделя, очевидно, не прерывает уже ранее начавшегося веселья, да к тому же ни у кого не оправлены ни coxa, ни борона (на все село, состоящее из трех обществ, имеется, и то с этого года, только один однолемешный плуг), часто лошади еще нет; значит, ранее Фоминой недели почти никто сеять не принимается (погода в расчет не берется). Конечно, есть исключения, но весьма немногие. Наспех «отсеявшись», обыкновенно все опять разъезжаются и возвращаются только к июню; тут начинается мучительная страдная пора — сенокос, жнитво, косьба и уборка яровых и озимый сев.
«Сколько этих детей гибнет и при каких условиях, про это я наслушалась!»
В зависимости от года, конечно, но все же обыкновенно с конца сентября, начала октября, наши калилы опять пускаются в путь (бабы обыкновенно еще в августе поспевают «сходить за семенами»), предварительно обеспечив остающихся дома стариков и детей намолоченным хлебом, кормом для скотины, топливом; все лишнее, в том числе часто и лошадь, продается. Деревня опять словно вымирает: много домов совсем наглухо заколочено, большинство работоспособных мужчин и женщин отправляется на промысел.
И где-где только они не бывают. Мне самой приходилось их видеть в Польше; они рассказывают, что им случается бывать «на китайской границе», в Порт-Артуре, в Закаспийском крае (почему-то особенно охотно ходят в Мерв), по Черному морю, на Кавказ (любимое место — Баку, «в Баке»), на границе Персии, в Архангельске. Обо всем этом они очень добродушно сами рассказывают, мало скрывая, что их путешествия обыкновенно сопряжены со всевозможными приключениями...
Что касается способа передвижения, то я еще недавно видела особые типичные крытые повозки, которые теперь уже оставлены, ввиду гораздо больших удобств, предоставляемых железными дорогами и пароходами. Есть специалисты, которые, по собственному выражению, «у мертвого выпросят»: уловки, к которым они прибегают, прямо артистичны. Нередко случается, что какая-нибудь баба походит недели 3, 4 и принесет 100–200 руб.
Понятно, что им дома не сидится; создается особое миросозерцание бродячих (по местному «шатущих») людей; у них всякое дело из рук валится, а между тем большинство из них, прямо в силу своей профессии,— народ развитой, ловкий, сметливый. Мне кажется, я с полным основанием могу сказать, что земледельцев у нас вовсе нет, и что в земле и всей обстановке деревенской жизни они видят только наиболее дешевый способ прокормить своих стариков и детей (известного возраста, так как совсем маленьких они непременно берут с собой: «с детьми лучше подают», а лет 8–10–12 они уже и сами — «работники», и сколько этих детей гибнет и при каких условиях, про это я наслушалась!).
Впрочем, нет худа без добра. И «добро» это выражается в том, что недоразумения у крестьян с помещиками редки, поджогов на аграрной почве почти нет (в других частях Пензенской губернии только и слышишь о тех и других; а нашим некогда, не до того, они всегда куда-нибудь торопятся), подати платятся и всякие повинности исполняются усердно и аккуратно,— все это, чтобы не иметь столкновения с «начальством» и чтобы по возможности беспрепятственно выдавались паспорта (которые, впрочем, в случае нужды, артистически фабрикуются). Таково население ближайших к нам деревень.
«В этом селе имеется 8000 жителей, которые все поголовно занимаются прошением милостыни»
Остаются деревни, которые, как я раньше сказала, составляют исключение (Долгоруково, Медведовка, Воробьевка, Озерки и др.), но беда в том, что все они далеко от нас, к ним ближе другие экономии, на которые они и работают, да еще, как на грех, именно в той стороне прошла железная дорога, ветка Пенза—Рузаевка, и устроен карьер, где копают песок, который ежедневно два поезда перевозят в Рузаевку. Железная дорога платит иногда двойную поденную цену против существовавшей у нас ранее, и поэтому, конечно, отнимает всех и без того немногочисленных рабочих. Иногда прямо ни за какие деньги нельзя найти ни одного поденного. Но не только поденных, а и сроковых летних рабочих найти — чистое мученье; бабку-стряпку и мальчишку-подпаска особенно трудно; нет их, да и все тут...
Цена поденным: бабы с весны 20 к., на полку в этом году было уже 20–25 к.; в жнитво (конец июня — начало июля) и за 50 к. не идут; в середине июля было 40 к., потом вскоре 30 и 25 к., в сентябре 20 к., зимой — 15 к. Мужики весной 30 к., в жнитво кладельщики были по 60 к., потом вскоре 35, в октябре 25, зимой и 20 к. Но это все тогда, когда кого-нибудь найдешь; а то сплошь и рядом случается, что никого свободного в деревнях-то нет, звать некого. Летние рабочие 37–46 р. и больше с 1 апреля по 14 ноября; на весь год 55–60–65 р., "по человеку глядя", конечно, на нашем содержании. Но какую возмутительную работу проходится терпеть, не имея возможности переменить рабочих!
Из очерков помощника юрисконсульта I департамента Министерства юстиции А. А. Левенстима, составленных на основе его докладов Комиссии для разработки вопроса о мерах против профессионального нищенства и бродяжества, 1899 год.
Начиная изложение с Вологодской губернии, лежащей на далеком севере, мы должны сказать, что, несмотря на большое расстояние от всяких крупных центров, где нищим всего удобнее заниматься своим промыслом, в этой губернии образовалось несколько нищенских гнезд…
В Костромской губернии нищенство сильно развито в следующих уголках: 1) в Варнавинском уезде… 2) в Макарьевском уезде…
В Московской губернии существует два нищенских гнезда: одно в Верейском уезде, а другое в Богородском…
В смежной с Москвой Владимирской губернии, в Гороховецком уезде, много нищих выходит из разных деревень Верхне-Ландеховской волости. Часть жителей занимается сбором подаяний, имея подложные свидетельства о случившихся с ними несчастиях, большею частью пожарах… В Судогодском уезде это зло сильно развито по волостям Мильновской, Тучковской и Большегригорьевской…
Умелые «калилы», вымолив у сердобольных людей хотя бы копейку, обязательно выпрашивали что-нибудь еще
Фото: Карелин Андрей / Фотоархив журнала «Огонёк» / Комм
В Нижегородской губернии большое количество нищих…
В Казанской губернии также существуют нищенские гнезда… Объяснить существование этих очагов нищенства экономическими или иными причинами невозможно. Здесь действует установившийся с давних пор обычай, признающий нищенство за особый промысел, легкий и выгодный…
Переходя от восточных губерний к тем, которые лежат к югу от Москвы, мы должны остановиться прежде всего на Калужской. В Жиздринском уезде есть 4 селения: Запрудное, Гусевка, Загоричи и Ослинка, большинство жителей которых обратили нищенство в ремесло…
«Калуны выезжают в путь в особых повозках, которым они при помощи заплат умеют придать самый убогий вид»
В Тульской губернии сбором подаяний занимаются некоторые селения Новосильского уезда…
Занятие нищенством в Ливенском и Малоархангельском уездах (Орловской губернии.— «История») существует так давно, что нельзя определить время его возникновения. Главную причину развития этого промысла необходимо искать в привычке к лени и тунеядству. В Карачевском же уезде нищенство началось после неурожайных годов 1891 и 1892...
В Рязанской губ. нищенством кормятся следующие селения: Рязанского уезда, деревня Вейнюково; Михайловского — село Высокое и дер. Городище; Скопинского: деревни Ермолово, Дмитриево, Городецкое, Боровое, Зезюлино, Победное, Пупки и Дымова…
В Тамбовской губ. крупное нищенское гнездо образовалось в селе Демшинском… В соседнем Козловском уезде нищенством занимаются жители села Иловай-Дмитриевского, Ново-Богоявленского, Архангельского и Новокленского…
В Воронежской губ. нищенским гнездом является село Макарово, Новохоперского уезда. В этом селе имеется 8000 жителей, которые все поголовно занимаются прошением милостыни…
Если мы перейдем к черноземной Пензенской губернии, то наткнемся на самое крупное и самое богатое из нищенских гнезд. Целый ряд деревень Саранского и Инсарского уезда почти поголовно занимаются прошением милостыни… Любопытны некоторые статистические данные: летом 1876 года из Акшенасской волости было выдано 4000 паспортов крестьянам села Голицына. На запрос губернатора, почему выдается такая масса паспортов, волостное правление ответило, что не было причин к отказу. На самом же деле там творилась масса злоупотреблений, так как волостные старшины выбирались из тех же крестьян и не смели им ни в чем отказать.
Жители этих деревень известны в народе под именем «калунов» и ведут нищенский промысел в самых широких размерах.
Обладая большими средствами, они всегда нанимают рабочих, детей, калек и женщин, а иногда даже целые семьи. По-видимому, такое предприятие довольно выгодно, так как работницы получают жалованья 10 рублей в месяц. Калеки тоже нанимаются за плату и на определенный срок. До окончания условия они передаются от одного хозяина к другому, как простая вещь.
Участие в промысле детей, вызывавших особую жалость, значительно увеличивало его доходность
Фото: РГАКФД/Росинформ, Коммерсантъ
Запасшись людьми, калуны выезжают в путь в особых повозках, которым они при помощи заплат умеют придать самый убогий вид. С приездом в село, мальчики и рабочие рассыпаются по хатам, тогда как калун продает крестьянам груши, яблоки или малоценный никуда не годный товар. Чтобы актеры могли разыграть каждый свою роль, у калуна имеются необходимые костюмы: солдатская шинель, дырявый мужицкий кафтан или монашеская ряса. Вечером все калеки, женщины и дети сходятся и отдают хозяину выручку в указанном им размере. Горе тому, кто не принесет требуемой суммы. Обращение хозяев со служащими самое возмутительное…
В Симбирской губ. также есть нищенский центр, а именно село Русские Найманы, Карсунского уезда…
Переходя от черноземной полосы к Белоруссии и Западному краю, мы должны остановиться прежде всего на Витебской губ. в которой крупным очагом нищенства являются 3 волости Себежскаго уезда…
В Могилевской губернии нищенским гнездом является деревня Веселовка, Поповской волости, Гомельского уезда…
Необходимо сказать, что только во Владимирской, Вологодской и Нижегородской губернии замечается некоторая бедность населения. В прочих же местах нищенские села отличаются очень большой зажиточностью.