«Всеобщая слабость и повсеместная неопределенность»

Самые неприятные среднесрочные опасения аналитиков по поводу перспектив экономики стран зоны евро в 2019 году подтвердились. После заседания совета директоров Европейского Центробанка (ЕЦБ) его глава Марио Драги объявил: повышение ставки банка не будет, видимо, до 2020 года, прогноз роста ВВП еврозоны на следующий год снижен с 1,7% до 1,1%, ЕЦБ запускает программу кредитования региональных банков TLTRO-III. Все новости сами по себе почти нейтральны для текущего состояния рынков, но в среднесрочной перспективе они довольно плохи: еврозона более уязвима даже для некрупных изменений на рынке, рецессии нынешние проблемы не вызовут — в отличие от любых серьезных.

Ключевой вопрос, на который должно было ответить заседание ЕЦБ по ключевой ставке (оно проходило днем 7 марта во Франкфурте) — насколько серьезно эмиссионный банк еврозоны относится к проблеме замедления экономического роста в ЕС в 2018-2019 годах. Конъюнктурных причин для того, чтобы не трогать ставки ЕЦБ в марте 2019 года, у совета директоров еврорегулятора было более чем достаточно. Это и неснятая угроза жесткого «Брексита» (новое своповое соглашение ЕЦБ и Банка Англии на этой неделе может рассматриваться как подготовка именно к такому варианту), и пока не завершившиеся ничем переговоры США и КНР по торговому режиму. Из последних новостей — падение котировок ряда европейских банковских групп (в том числе Deutsche Bank и Raiffeisen) из-за вовлеченности в скандал вокруг фактических обвинений СМИ инвестбанка «Тройка Диалог» в отмывании денежных средств, равно как и иск инвестора Уильяма Браудера к группе Swedbank.

Негативных новостей, которые, впрочем, не меняют фундаментальные показатели для роста экономики еврозоны, в последние месяцы более чем достаточно, и решение ЕЦБ просто оставить ставки как есть было предсказуемо и никого бы не удивило.

Сценарии, которые ожидались от совета директоров ЕЦБ, сводились, в сущности, к двум. Первый: Центробанк зоны евро сохранит риторику «неопределенности» накануне хотя бы временной развязки сценария «Брексита». Второй: будет объявлено о новой программе стимулирования банков ЕС TLTRO-III (двухлетние кредиты ЕЦБ на условиях лучше рынка, фактически бесплатные). Это будет сопровождаться риторикой будущего роста, который этот вариант, который ЕЦБ не относит формально к смягчению денежно-кредитной политики, должен поддержать.

Марио Драги на пресс-конференции смог сделать и то, и другое одновременно, и в наиболее неприятном варианте: риторика для рынков ЕЦБ — пессимистичная, прогноз роста ВВП зоны евро снижен с 1,7% в 2019 г. до 1,1%, TLTRO-III вводится с июля 2019 г. Мало того, из стимулирования банковского сектора никакого роста, исходя из комментариев господина Драги, в целом в экономиках ЕС ждать пока не стоит. Прогноз ЕЦБ по росту в 2020 г. также ухудшен, хотя и символически, а вот разговор о повышении ставок ЕЦБ, по словам главы эмиссионного банка, до начала 2020 года неактуален. Заодно ЕЦБ понизил прогнозы по инфляции в еврозоне на три года вперед, сообщив при этом, что экономика ЕС все равно движется к «таргету» в 2% «снизу», просто его достижение займет чуть больше времени, чем ожидалось.

На деле все это лучше всего укладывается в достаточно простую картину: уже нынешняя ситуация в мировой экономике, в которой никаких крупных прямых потерь, собственно, не несет (реальный эффект от «торговых войн» США и Китая для Европы виртуален, если не является позитивным, «Брексит» остается угрозой серьезной, но неопределенной, острота «кризиса с беженцами» в ЕС спадает, цены на нефть умерены, внутренние разногласия внутри Евросоюза не носят характера острого конфликта, способного влиять на рынки прямо), но является напряженной, ведет к очень ощутимому снижению прогнозов роста в Европе.

Еще ничего всерьез не произошло, но даже настроения являются проблемой — что станет с евро, если случится что-то действительно серьезное и плохо предсказуемое?

Сам по себе евро 7 марта после заявлений Марио Драги упал довольно слабо — минус 0,9% на пике снижения к доллару, 0,6% за день. Резкость этого процесса позволяет называть это «обвалом», поскольку ослабление было де-факто разовым и неожиданным. На практике это довольно много для пары «доллар-евро», это уровень 2015 года — но это явно несравнимо с любым реальным кризисом.

В речи Марио Драги было много и утешительного: ЕЦБ видит «смягчение» условий финансирования в еврозоне, проблема безработицы в ЕС считается «структурной», но не общеэкономической, никто из членов совета директоров ЕЦБ не верит в скорую рецессию в еврозоне, решения принимались единогласно. Вся проблема, по мнению Марио Драги — во «всеобщей слабости и повсеместной неопределенности».

По существу же, смысл решения совета директоров ЕЦБ — «подбодрить» региональные банки ЕС новыми вливаниями ликвидности, поскольку главным врагом роста в ЕС де-факто объявлены дурные настроения и предчувствия на рынке.

«Управление предчувствиями» на деле входит в мандат ЕЦБ, однако более энергичные меры в текущей ситуации дестабилизируют рынки. В реальности решение совета директоров эмиссионного банка ЕЦБ окажет на рынки, видимо, более нестандартное воздействие — предчувствия будущих проблем дополнительно ухудшат ситуацию с деловой активностью в зоне евро. Без сильных потрясений ожидать снижения в 2019-2020 годах роста ВВП еврозоны на уровне ниже 1% сейчас действительно нет оснований. Они могут появиться в случае коррекции денежно-кредитной политики Федеральной резервной системы США (например, в случае более быстрого роста в США, чем предполагается сейчас) или в случае появления негативных новостей из КНР (например, обсуждаемый пленумом ЦК КПК новый ориентир по росту китайской экономики в 2019 г., 6-6,5% против прошлых 7%, может к середине года стать невыполнимым).

Но самые неприятные новости — всегда те, что невозможно предсказать: то, что произошло 7 марта на совете директоров ЕЦБ, показывает, что зона евро к этим неизвестным новостям готова очень плохо, и вариантов эффективного ответа на такие новости у нее, в сущности, нет. Это принципиально отличает японскую ситуацию 1990-х годов с низким или нулевым ростом, но высокой устойчивостью, от нынешней европейской.

Дмитрий Бутрин