Вчера завершился фестиваль документального, анимационного и короткометражного игрового кино "Послание к человеку", его главный приз "Золотой кентавр" получил фильм Виктора Косаковского "Тише!".
После "Павла и Ляли" (1998) большая часть тех, кому не нравится эстетика господина Косаковского, получила финальный аргумент в подтверждение своей правоты: да он же вуайер, порнограф смерти, чего о нем говорить. Более терпеливые до сих пор пытаются его "поймать за руку", найти подтверждение тому, что реальность не сама поддается ему, а подвергается насилию, то бишь режиссерской манипуляции.
Будто провоцируя оппонентов, режиссер определяет "Тише!" как фильм, который мог снять каждый. Делов-то: купить самую дешевую видеокамеру, выставить ее в окно второго этажа и за год набрать материала на 10-часовой фильм. Пожалев зрителей, режиссер свел "Тише!" к 80 минутам. И опять его загадка не разрешилась. Достаточно сказать, что фильм напоминает одновременно и рассчитанную до секунды конструкцию "Окна во двор" (1954) Хичкока, и милую необязательность грузинских комедий о генацвале, которые что-то там лениво асфальтируют или репетируют. Вещи, казалось бы, несовместные, но у господина Косаковского на удивление срастающиеся.
Что можно увидеть из центрового питерского окна, тем паче в течение юбилейного года? Неспешные дорожно-ремонтные работы, разумеется. Асфальт на снег, дождь на асфальт, как следствие — прорыв всех возможных труб. Рабочие и прорабы с интересом заглядывают в зияющие провалы, разводят руками, пожимают плечами. Был бы памфлет, если бы режиссер не поостерегся показывать фильм до завершения юбилейных торжеств. А суета оранжевожилетных рабочих и клубы пара над раскуроченной мостовой столь красивы сами по себе, что исключают любой "русофобский" смысл. Да и сам Роберт Де Ниро заметил режиссеру, что такой абсурд можно было бы с не меньшим, если не большим, успехом снять в "нулевой зоне", на месте падения нью-йоркских "близнецов".
Неумолимый, как смена времен года, ритм дорожных работ обрамлен в фильме сюрреальными сценками. Из подъезда, озираясь, что твои джеймсбонды, выходят три хасида. Старушка набивает сумку первым снегом. Полилоги выпивох на лавочке сопровождаются столь уморительно экспрессивной жестикуляцией, что лишь после просмотра приходит мысль: "Слава богу, не слышно, что они говорят". Кульминация — побег двух гопников из "воронка" и последующая за ним экзекуция: живи режиссер в США, быть ему звездой процесса по обвинению ментов в немотивированной жестокости. Заподозрить Виктора Косаковского в том, что он подкупил участников этой сцены, невозможно. Посему остается искать следы манипуляции в самом финале: на улицу выползает полубезумная старушка, бредет, приложив руку козырьком к глазам, и умоляет: "Тише! Тише!". Вроде бы добивает ее грохот грейдеров. Фи, как банально. Но не тут-то было: вовсе не молит она о покое, а зовет загулявшую собачонку Тишу. Так что Виктор Косаковский снова оставил реальность в дураках.
МИХАИЛ ТРОФИМЕНКОВ