Танцы с ребусом

На гастролях в Парижской опере компания Rosas бельгийского хореографа Анны Терезы Де Керсмакер представила последнюю премьеру своей руководительницы — «Шесть Бранденбургских концертов» (2018) на музыку Баха, исполненную B’Rock Orchestra. Рассказывает Мария Сидельникова.

У Анны Терезы Де Керсмакер с Парижем долго не складывалось. Еще несколько лет назад редкий спектакль бельгийки в Театре де ля Вилль обходился без демонстративных уходов и недовольного французского «буу». Но после того как Стефан Лисснер дал Керсмакер прописку в Парижской опере — а о своем восхищении и покровительстве интендант заявил едва ли не на первой своей пресс-конференции,— отношения потеплели. По крайней мере публика Opera, которой теперь показывают ее балеты и одну оперу из сезона в сезон, приучилась смотреть их с надлежащим пиететом.

Как и в своих предыдущих массовых постановках, в «Концертах», где заняты 16 артистов, преимущественно мужчины, движение по сцене хореограф расписала по схемам-чертежам как по нотам. На каждую точку — отдельный танцовщик, и с музыкой эти архитектурные конструкции, состоящие из кругов, пентаграмм, линий и спиралей, оживают. И то, что фронтально кажется броуновским движением, сверху — строгая, выверенная до миллиметра геометрия, и это впечатляет.

В структуру спектакля хореограф включила и музыкантов бельгийского ансамбля B’Rock Orchestra под руководством французской скрипачки и специалиста по барочному репертуару Амандин Бейер. Находятся они в оркестровой яме, спиной к зрителям, образуя со сценой полукруг. От излюбленного принципа двойников, когда каждый инструмент получает сценическое воплощение в виде танцовщика, в «Концертах» Де Керсмакер отказалась. На сцене всегда на три-четыре человека меньше, чем в оркестре. Детали эти — не упущение, а часть ее ребуса, разгадка которого тоже является ключом к прочтению авторского замысла. Все продумано и скроено с маниакальной дотошностью: порядок, в котором расположены артисты,— кто на шаг впереди, другой на два ближе; перекличка в костюмах и типажах — мальчиковая девочка и женоподобный мальчик (платье первой в финале окажется на втором); компания брутальных самцов в татуировках против долговязых хипстеров в коротеньких штанишках; даже юноша с табличкой, который каждый раз выходит объявлять новый концерт, стоит посреди сцены как вкопанный ровно столько, чтобы зрители заерзали в ожидании. И по идее Анны Терезы Де Керсмакер в этой жесткой конструкции должен родиться самый непосредственный, живой, эмоциональный, легкий и молодой танец — ровно такой, как сама музыка Баха.

«Бранденбургские концерты», написанные предположительно около 1720 года для маркграфа Христиана Людвига Бранденбург-Шведтского, считаются шедевром баховского оркестрового письма. Тут и сложная образность, и мелодичные соло, и вся палитра настроений — от радости к меланхолии и обратно, и красочная вариативность инструментовки. Словом, танцуй не хочу. К этой музыке Де Керсмакер подбиралась почти 40 лет: впервые услышала концерты в Нью-Йорке, когда ставила «Скрипичную фазу» на музыку Стива Райха — постановку, ставшую впоследствии ее танцевальным манифестом. С тех пор минимализм и барокко в ее творчестве существуют вместе. Но не сказать, что со сцены в ее хореографии они звучат так сильно по-разному.

Групповые сцены — конек Де Керсмакер. Под стать первому бравурно-праздничному концерту она сочиняет отличное озорное начало: танцовщики движутся линией из глубины на авансцену и обратно, то лицом, то спиной, то физкультурными прыжочками, то пробежками и замедлениями, здорово артикулируя музыкальные нюансы. Эта линия — сквозной мотив «Концертов» и, по сути, визуализация всех оркестровых кусков, меняется только ее направление и количество танцовщиков. Под конец — а спектакль длится почти два часа без антракта — она поредеет и превратится в диагональ. И зачем-то вдруг появится прихрамывающая походка, которая была так уместна в «Как вам это понравится» под электронную музыку Брайана Ино и столь чужеродна резвящемуся Баху. Не очень убедительно выглядят и сольные куски, которые словно придуманы самими танцовщиками, исходя из их предпочтений и возможностей. Молодежь крутит едва ли не хип-хоп, кто постарше и потяжелее — ставят на экспрессию: скрипки разливаются, и они за ними. А вот, например, филигранной каденции клавесина в Пятом концерте танцевального аналога не нашлось. Артисты слушают ее практически неподвижно. Не хватает «Концертам» и полноценных дуэтов. Даже там, где слышатся менуэты и полонезы, пары не складываются. Разве только посчитать за пару сурового, как его хозяин, бульдога, который в какой-то момент вырвался на сцену: от его грозного лая встрепенулись даже те, кто хотел было задремать в почтении.