«Мы не нашли ничего, что можно было бы сделать совместно»
Игорь Толстунов, глава студии «Профит»
Что мешает российскому контенту на рынке Украины, “Ъ” рассказал кинопродюсер, глава студии «Профит» Игорь Толстунов.
Фото: Ирина Бужор, Коммерсантъ / купить фото
— Насколько важным был для вас украинский рынок до 2014 года?
— Это был очень серьезный для нас рынок. Мы в течение всех 2000-х снимали там свои проекты, снимали совместно с украинскими компаниями, прокатывали там наши фильмы и продавали контент на украинские телеканалы. По той экономической модели, которая существовала до 2014 года, это составляло 10% вала по кинопрокату фильмов и 25–30% вала от телепродаж.
— Работает ли для вас механизм копродукции, который допускают украинские власти?
— Мы в постоянном контакте с украинскими каналами, обсуждаем с ними проекты, но все разбивается о препятствия и риски — мы не нашли ничего, что можно было бы сделать совместно.
— Что мешает вам продавать контент на Украину?
— Там много сложностей, даже не знаю, какая из них в приоритете. Первое: на украинских каналах запрещен показ в каком-либо виде российских персонажей силовых структур — следователей, военных, полиции и т. д. Если это небольшие эпизодические роли, то теоретически можно эпизоды переснять и там будут украинские полицейские, следователи и т. д. Но если присутствие такого рода силовиков в сюжете значительно, то показать или продать это невозможно.
Второе: запрет на въезд на Украину целого ряда российских артистов и сложности со въездом всех мужчин до 60 лет. Под эти условия сложно сформировать съемочную группу и актерский состав. Можно часть людей нанять на Украине. Но основной состав — вещь важная, и подчинять подбор авторов фильма под такие законы — значит навредить проекту, ведь основной покупатель — российский канал, который платит больше. Все это вместе усложняет нам жизнь.
— Существуют ли успешные примеры копродукции у других производителей?
— Теоретически такие проекты делать можно, но конкретные я не назову. Под ограничения с силовиками попадает большинство производителей сериалов, остаются мелодрамы. Но есть система баллов, которая позволяет идентифицировать контент как национальный украинский. Они начисляются за наличие украинских артистов, сотрудников, историю, место съемок. В то же время снимать на Украине стало просто невозможно, и многие коллеги обжигались, когда прямо на границе разворачивают артистов и съемочную группу.
— Остались ли украинские сериалы на российском ТВ?
— Обратный процесс легок и приятен — украинский контент свободно и без ограничений продается и покупается на многие российские каналы, особенно не из первой тройки. Для них это абсолютно комфортно по цене при снижении рекламного рынка.
Случается, и «Первый», и НТВ показывают украинские сериалы. Почему нет — это нормально и законно, контент дешевый, на Украине научились делать неплохо. Но нам досадно, в этом есть конкурентный дисбаланс.
— Пытались ли вы компенсировать чем-то выпадение украинских продаж? Например, за счет других стран?
— Они никак не компенсируются, ничем. Мы постоянно продаем наш контент в Казахстан и Белоруссию, но там несоизмеримые цены. Закупочные цены Украины и Казахстана отличаются в разы, а в Белоруссии — на порядки.
