Татьяна Глухова — социальный работник в деревне Алешино Рязанской области. «Огонек» провел с ней один очень длинный день.
Фото: Коммерсантъ / Марина Круглякова / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Марина Круглякова / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Марина Круглякова / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Марина Круглякова / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Марина Круглякова / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Марина Круглякова / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Марина Круглякова / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Марина Круглякова / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Марина Круглякова / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Марина Круглякова / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Марина Круглякова / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Марина Круглякова / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Марина Круглякова / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Марина Круглякова / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Марина Круглякова / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Марина Круглякова / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Марина Круглякова / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Марина Круглякова / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Марина Круглякова / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Марина Круглякова / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Марина Круглякова / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Марина Круглякова / купить фото
…
— Теть Лид, скоро приду. И дрова принесу!.. И воду!.. И в подпол слажу... Куплю!
Сейчас 5.30 утра. Татьяна встает. Ставит на газ большую кастрюлю воды. Заливает кипятком два ведра с застывшей словно бетон массой и, чтобы быстрее оттаяла, размешивает ее. Идет в сарай. Поросята начинают громко хрюкать. Татьяна выливает им жидкую, теплую кашу. Куры кудахчут, кричит петух. Татьяна насыпает корм и им.
По утрам Татьяна обычно не завтракает. В семь часов в магазин привозят хлеб, и надо успеть купить его для Татьяниных подопечных. Если позже придешь, его разберут, и придется ждать несколько дней до следующего завоза.
Татьяна Глухова соцработник уже 28 лет. Пять лет назад она вышла на пенсию, но продолжает работать. На ее попечении 9 бабушек от 72 до 80 лет.
Их нельзя оставить. У каждой есть родственники, но они живут далеко, и Татьяна заменяет их всех. Покупает и приносит продукты, хозяйственные товары, лекарства, помогает по дому, колет дрова, топит печку, носит воду, оплачивает коммунальные услуги, сопровождает в поликлинику или больницу, просто садится рядом и выслушивает старушек. Официально она работает два дня в неделю, но на самом деле навещает своих бабушек почти каждый день. «Они моя семья»,— просто объясняет Татьяна.
Женщина всю жизнь живет в Алешино. Она вспоминает: «Мама мне говорила: "Учись коров доить, замуж выйдешь, кто за тебя будет это делать?" А я отвечала: "Мне это не нужно, я в город уеду". Но так в деревне и осталась, сначала трех коров держала, потом — четырех и всех доила».
Татьяна по образованию кондитер. Она 11 лет проработала поваром в детском садике. А потом ей предложили опекать стариков…
В магазине Татьяна достает маленький блокнотик и перечисляет: хлеб, масло, колбаса, яйца, подсолнечное масло, лимоны, яблоки, мандарины, гречка, селедка, туалетная бумага... Укладывает купленные продукты в холщовые сумки и закрепляет их на санках. Так она возит продукты, пока лежит снег, а летом — на велосипеде, на багажнике, или вешает по две сетки на руль с двух сторон.
Мы идем вдоль дороги до улицы Заречной (всего в Алешино 8 улиц и 800 жителей)... Входная дверь открыта. Татьяна отдает продукты своей подопечной Анне Михайловне.
— Теть Нюр, за водой сходить?
— Не надо, садись, доча, чай будем пить. Сейчас кошку выпущу, просится. Она такая же старая как я, и ей и мне — нам скоро уходить...
— Ты что говоришь-то, теть Нюр!
— Скоро будет 80! В колхозе 40 лет проработала дояркой. Вон как руки вытянулись! 23 года коров доила. Мы работали-то во как, сейчас никто так не работает. Как каторжные. А жили плохо. Отчего я стала горбатая? Люди заработали медаль, а я горб! За смену должна была обслужить 75 коров. У меня рубль в кармане, а я думаю: я живу! В магазин зайдем за хлебом, так все кричат: «Ну-ка отпустите доярок, чтобы они тут не воняли!» Мы-то не чуем, а пахнет невозможно. А ведь мы всегда переодевались, не работали в своей одежде, но все пропитывалось запахом силоса и навоза. Куплю две буханки хлеба, три батона, кило хамсы (селедка). Дома картошки с хамсой наварю, вот так и жили. А сейчас люди избаловались, жизнь хорошая подошла, работать не хотят, а исть хочут послаще. А мы ох как работали! Вон руки на 15 сантиметров вытянулись от этих ведер... Через два месяца мне будет 80 лет! Главное, на своих двоих умереть. Я тебе все скажу, где и во что меня нарядить, я все приготовила, от носового платка до полотенец, что на 40 дней, а что на похороны раздашь. Вся надежа на тебя, пожили — и хорошо, и слава богу….
В обязанности соцработника разговоры не входят, но непонятно, чего больше ждут бабушки — продуктов или душевной беседы.
К Лидии Андреевне мы долго идем через лес. Именно она звонила утром. Наконец, выходим на дорожку и сворачиваем к большому голубому дому. Серый, пушистый кот бежит навстречу Татьяне, но завидев меня, пугается и удирает в дом.
Лидии Андреевне 80 лет, зимой она живет в одной маленькой комнатке, остальные стоят наглухо закрытые в ожидании лета и тепла. Татьяна ухаживает за бабушкой уже 20 лет. «Ты мне как дочка стала»,— встречает Татьяну бабушка Лида. Татьяна принесла воды, дров, вынесла помойное ведро. Расстелила на полу большую целлофановую пленку, поставила в центр корыто, в него — табуретку. Усадила на нее Лидию Андреевну — сегодня у нее банный день...
«Пенсия у меня была 10 800,— рассказывает бабушка.— На лекарства 4000 уходит, 1500 отдаю, чтобы мне готовили, 200 рублей за стирку, еще плачу за свет, газ, телефон... На еду остается совсем ничего... Месяц на них исть (есть) надо, когда в долг возьму, а когда и обойдуся... Как мне 80 лет стало, 5000 прибавили, так я маленько расходиться стала...»
Все свои действия Татьяна записывает в большую тетрадь, она ведет отчет по каждому подопечному — что и сколько купила, какую выполнила работу. У бабушек тоже есть по тетрадке, где фиксируются все действия и расходы. В зависимости от размера пенсии и возраста те или иные услуги соцработника для бабушек бесплатные или нет. Но Татьяне за платные услуги ни копейки не перепадает, у нее только оклад — 17 тысяч рублей.
Дом другой подопечной, Раисы Георгиевны, находится почти на краю деревни, на горе.
— Без Татьянушки было бы тяжело. Не знаю, как бы выжила без нее,— говорит Раиса Георгиевна.— В доме куда ни взгляни — все она. Шторочки мне купила и сшила, бокальчики лопнули, она новые принесла, на выбор. Если что-то попросишь, а этого нет, поедет в Сасово, найдет. Она мне стала близким человеком. Все боюсь, что ты на пенсию совсем уйдешь. Ты только не уходи от нас...
— Раиса Георгиевна, хватит плакать, а то давление подскочит,— весело отвечает Татьяна.— Я же вас не бросаю, пока здоровье позволяет, буду приходить.
Татьяна записала, что нужно принести в следующий раз, забрала квитанции на оплату света и газа, достала из погреба продукты.
На улице темнеет. Еще к одной подопечной — Валентине Андреевне — идем на другую окраину села. «Самое трудное — по снегу лазить,— говорит Татьяна.— И когда разлив. Салазки не протащишь, а на велосипеде не проедешь, грязь и вода кругом. Сумки тяжело тащить».
Возвращаемся домой в темноте.
Во многих домах уже нет света. Татьяне еще кормить и убирать у поросят и кур. Сегодня в гости придет внучка, надо для нее затопить баню и приготовить что-нибудь вкусненькое. А летом Татьяна еще трудится на огороде. Сажает картошку, лук, морковь, чеснок, огурцы, помидоры, капусту, кабачки, тыкву. В саду растут яблони, алыча, клубника, смородина — красная, черная, сливы.
Завтра — суббота, у Татьяны репетиция хора, она в нем поет уже более пяти лет. Пропускать нельзя — сейчас они готовятся к областному смотру художественной самодеятельности. Еще надо съездить за лекарствами для бабушек в Сасово (в Алешино аптеки нет).
Звонит телефон.
— Да, теть Лид,— закрывая трубку рукой от ветра, отвечает Татьяна.— Хорошо, куплю, завтра принесу...