Грузинские маски

Как рожденная тюремным бытом система «воров в законе» стала неотъемлемой частью советской коррупции. И за счет чего смогла пережить даже ее.

Необходимо подчеркнуть: в Советском Союзе таких жестких «законов против законников», как те, что были приняты при Саакашвили, не было. Как не было и НКО, способных порассуждать о его соответствии европейским нормам и правам человека. Социалистическое государство само способствовало формированию «параллельных институтов» власти в «закрытых пространствах», для того чтобы иметь возможность контролировать контингент в пенитенциарной системе.

Профессор Тбилисского университета Ильи, Гиги Тевзадзе, подробно исследовавший феномен грузинских «законников», назвал его «механизмом социального контроля». Но затрагивал он не только «закрытые пространства»: в условиях, когда Советское государство оставляло огромное пространство неформальных социальных отношений (от частного кредитования до нелегальной коммерции и подпольных азартных игр) без всякого регулирования, этот пласт человеческих отношений требовал «модератора» или «медиатора» для разрешения споров, возникающих при конфликте интересов. Ровно как происходит в душной тюремной камере, где сидят 50 мужчин и неизбежно требуется «авторитет» по перераспределению скудных ресурсов в процессе борьбы за «положение» и «место у форточки».

По сути, именно эта рожденная тюремным бытом система отношений экстраполировалась «вовне», становясь неотъемлемой частью советской коррупции: именно «воры в законе» как наиболее надежные курьеры доставляли из Тбилиси в Москву крупные взятки «первым рукам» в ЦК КПСС. А «законники» стали частью социального ландшафта Грузии, проникая во все его слои, вплоть до творческой элиты.

Достаточно вспомнить легендарного Джабу Иоселиани. Он был не просто «одним из» — его величали «всесоюзным гимелом», что-то вроде «всесоюзного старосты» воровского мира. Отсидев четверть века за тяжкие преступления, в том числе разбой и убийство в Ленинграде, Джаба защитил сначала кандидатскую, а затем докторскую диссертацию на тему «Маски грузинского театра». Его пьесы (по всеобщему мнению, не лишенные таланта) ставили знаменитые режиссеры тбилисских академических театров. При этом Иоселиани ни на минуту не прерывал связей с «черным миром», в котором «родился» и вырос.

Возглавив военизированное формирование «Мхедриони» («рыцари-всадники») в процессе гражданской войны и внеся значительный вклад в свержение первого президента, националиста Звиада Гамсахурдии в январе 1992 года, Джаба Иоселиани вместе с еще одним «авторитетом», скульптором Тенгизом Китовани, возглавил «Военный совет Грузии», а в октябре 1993 года, в момент кульминации гражданской войны, глава грузинского государства Эдуард Шеварднадзе назначил Иоселиани председателем Совета по чрезвычайному положению. Таким образом, бывший «всесоюзный гимел» и «вор в законе» стал, по сути, одним из руководителей целой страны. Пусть и на короткое время, поскольку многоопытный Шеварднадзе вскоре после победы в той войне вернул себе бразды правления, а через несколько лет ухитрился отправить Джабу и Тенгиза в Ортачальскую тюрьму за подготовку теракта против себя.