«Их гонят в села, кишащие бандеровцами»
Как встречали в родных местах пострадавших от нацизма
Весной 1944 года советская печать постоянно публиковала сообщения о том, с каким восторгом встречают бойцов Красной армии жители освобождаемых от оккупантов районов СССР. Особенно те, кто был отправлен в концлагеря или изгнан из родных мест. Об узниках нацизма, как сообщали газеты, проявляется особая забота. Однако реальность была совершенно иной
«Румыны формально не уничтожали евреев, а только согнали их в гетто и концлагери. Тем не менее из 400.000 евреев Советской Молдавии и Буковины осталось в живых лишь 30–40 тысяч человек»
Фото: Фотоархив журнала «Огонёк» / Коммерсантъ
Из письма писателя и переводчика Э. Х Райцина И. В. Сталину, 21 мая 1944 года.
Многоуважаемый Иосиф Виссарионович!
Считаю своим долгом советского литератора довести до Вашего сведения о нижеследующем:
Я пробыл неделю в г. Черновицах и много беседовал с руководителями партийных и советских организаций, а также с десятками местных жителей — очевидцев и жертв немецко-румынского террора.
Румыны формально не уничтожали евреев, а только согнали их в гетто и концлагери в так называемой Транснистрии. Тем не менее из 400.000 евреев Советской Молдавии и Буковины осталось в живых лишь 30–40 тысяч человек. Остальные погибли от голода, жажды, эпидемий и систематических расстрелов.
Можно написать целую книгу о жестокостях, издевательствах и садистических методах, применяемых немцами и румынами по отношению к советским гражданам, о благородстве, мужестве и патриотизме этих десятков тысяч мучеников. Они умирали с Вашим именем на устах, с возгласами: «Красная Армия отомстит за нас». Было много случаев, когда за несколько минут до расстрела советские люди спрашивали друг друга: «Что слышно на фронте? Где Красная Армия?»
«Попадали в город лишь те, кто умудрился дать взятку в 100–200 рублей»
Вера в победу советского оружия поддерживала их. Они только тем и жили, что Красная Армия принесет им избавление.
Надежды их оправдались. Победоносная Красная Армия выгнала оккупантов. Заключенным в концлагерях и гетто сказали: «По приказу товарища Сталина гетто ликвидируется, а вы возвращаетесь домой».
Больные, изможденные, с опухшими ногами, но ожившие духом и счастливые, они пустились пешком в дальний путь и наконец дотащились до Черновиц домой. Домой их не пустили. Все входы в город преграждали бойцы войск НКВД. Большинство прибывших не имело документов, но и советские паспорта не помогали. Попадали в город лишь те, кто умудрился дать взятку в 100–200 рублей. То же самое и с пропиской: сначала разрешалась прописка вернувшимся из гетто только в Шевченковском районе (румыны в 1941 г. устроили в этом районе гетто). Потом вообще прекратили прописку.
Секретарь обкома КП(б)У тов. Лучицкий в ответ на наше недоумение познакомил нас с докладной запиской начальника областного Управления НКВД, в которой указывалось, что в городе имеется крайне подозрительный элемент. Необходимо принятие срочных мер, говорится в записке, так как, по полученным сведениям, к Черновицам движется еще несколько тысяч человек.
Меры были приняты. В ночь под 23 мая органы НКВД совершили облаву на расположившихся вокруг Черновиц полторы тысячи евреев, не сумевших проникнуть в город, и погнали их в соседние села, подвергая оскорблениям и избиению.
Эти меры относятся главным образом к трудящимся евреям. Торговцы и зажиточные элементы, которые и при румынах оставались в городе, сейчас не подвергаются притеснениям. В Черновицах свободно проживает Панчук, родственник украинской писательницы Ольги Кобылянской. О нем товарищ Лучицкий выразился, что это «в лучшем случае бандеровец». Очевидно, Панчук и ему подобные вызывают у начальника НКВД меньше подозрения, чем несчастные ремесленники и рабочие, пробывшие 2 с лишним года в лагерях смерти.
Их гонят в села, кишащие бандеровцами. Из гетто в Транснистрии им было предложено уйти, но и домой не пускают.
Обо всех этих фактах не считаю себя вправе умолчать и поэтому довожу о них до Вашего сведения.