Половое возрождение
«Город женщин» в венском Бельведере
Выставка о художницах модерна в венском Бельведере меняет привычные представления об истории искусства ХХ века. Творчеству женщин-художниц довоенной эпохи отдает должное Алексей Мокроусов.
Фото: Коммерсантъ / Алексей Мокроусов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Алексей Мокроусов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Алексей Мокроусов / купить фото
Сабине Фельнер, куратор выставки «Город женщин. Художницы в Вене 1900–1938», решила бороться с предрассудками о мужском доминировании в искусстве не только качеством, но и количеством, выставив 260 работ шестидесяти художниц. Отобранные ею работы впечатляют, если бы их разместили в одних залах с полотнами и графикой мужчин-художников, вряд ли кто уверенно сказал, где мужское, а где женское, поиск нового языка есть всюду. Тем не менее историки искусства долго ставили на мужские имена, и если имперская троица Густав Климт—Оскар Кокошка—Эгон Шиле казалась непобедимой, то ситуация с межвоенным временем давно вызывала вопросы.
Почему женщин так долго игнорировали искусствоведы, можно понять, хотя и трудно извинить. В патриархальном царстве феминизм отвоевывал права медленно, в художественные учебные заведения той же Вены женщин стали принимать лишь в зимнем семестре 1920/21 года. Для сравнения: избирательное право они получили в 1918-м, на юридический факультет могли поступать с 1919 года, на философский — с 1897-го. При этом коллеги в брюках художниц ценили — Бронция Коллер-Пинель (1863–1934) участвовала в двух выставках Сецессиона и входила в близкий круг Климта, собиравшийся по пятницам в кафе, да и ее влияние на Шиле неоспоримо.
Выставки без сегрегации по половому признаку обходились, но при этом женщин не пускали в профессиональные союзы художников, и потому в 1910-м в Вене при поддержке аристократии и крупной буржуазии возникло Объединение художниц. А еще в 1901 году появилась группа «Восемь художниц», среди основательниц — москвичка Тереза Федоровна Рис (1874–1956). Потеряв первенца, она рассталась с мужем и решила заняться искусством, после исключения из-за сложного характера из Училища живописи, ваяния и зодчества уехала в 1894-м в Вену, где быстро прославилась. Ее скульптура «Ведьма, готовящаяся к Вальпургиевой ночи» (1895; фигуру, лишившуюся с годами правой руки, показывают теперь в Бельведере) произвела фурор — в широких рядах поклонников оказались и император Франц Иосиф, и Климт. Поначалу Рис отказывались учить со стандартно обидным аргументом — женщинам не стоит тратить время на искусство, все равно они выходят замуж; жаль, никто не отвечал, что и мужчины часто либо спиваются, либо заболевают сифилисом. Возражать скептикам пришлось работой: карьера портретистки задалась (среди удач — бюст Марка Твена), ателье Рис снимала во флигеле дворца Лихтенштейнов. Однако после аншлюса ателье реквизировали, художнице с еврейскими корнями удалось уехать в Швейцарию, и дату ее смерти в Лугано установили лишь недавно.
Для «Города женщин» отобрали и картины живописца и графика Хелене фон Тауссиг (1879–1942), одной из двенадцати детей еврейского банкира из Вены Теодора фон Тауссига, получившего дворянство за финансовые успехи. Ученица швейцарского классика Куно Амье и Мориса Дени, она долго жила в Париже, дружила с Кесом ван Донгеном, после войны переехала в Зальцбург и поселилась в Анифе, где позднее жил Караян. В 1940-м ее арестовало гестапо: не спасло ни то, что фон Тауссиг была сестрой милосердия на фронте, ни то, что она давно перешла в католичество. Тауссиг оказалась в гетто в польской Избице, считавшейся пересылочным пунктом на пути в Собибор и Майданек. Местом смерти указано гетто, но историки считают, что художницу отправили в один из лагерей уничтожения. Два десятка чудом сохранившихся ее работ были обнаружены практически случайно.
С Зальцбургом связана и судьба выдающейся представительницы кинетизма Эрики Джованны Клин (1900–1957) — она преподавала там в 20-е в школе Айседоры Дункан, где ценили умение видеть человеческое тело, движение и свет как единое целое. После прихода нацистов Клин смогла уехать в США, что спасло ей в итоге жизнь; на ставшей событием выставке есть, в частности, многометровая семичастная «Прогулка по большому городу» — гимн новой эре и одновременно предчувствие антиутопического «Метрополиса» Фрица Ланга.
Показывают и две версии самой знаменитой картины выпускницы Баухауса Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944) «Допрос», датированные серединой 1930-х. Депортированная вместе с мужем в Терезин, художница обучала там живописи детей. Перед отправкой в Освенцим она передала чемоданы с 4,5 тыс. детских рисунков знакомой — после войны те попали в Еврейский музей Праги.
Иные из бельведерских авторов, как Тина Блау или Мария-Луиза фон Мотесицки, были известны публике по экспозициям последних лет, в том числе посвященным «Венским мастерским», где некогда трудились многие художницы. Но большинство все-таки вернулось из забвения. Наконец-то эпоху Климта и Шиле лишили ореола маскулинности: равноправие полов вернуло модерну честный облик, и обрадоваться этому впору не только феминисткам.