В Строгановском дворце Русского музея открылась выставка "Две войны", на которой представлены фотографии Сергея Шиманского и Асмуса Реммера. В 1941-1945 годах они находились по разные стороны фронта, но, по мнению организаторов выставки, оставили в равной степени нетривиальные образы Второй мировой войны.
В массовом сознании "неизвестная война" — это некие, скрывавшиеся пропагандой ужасы. А тут: васнецовская радуга висит над сборщиками урожая в деревне Воробьева гора, мальчишки на завалинке радостно лыбятся в объектив, девки в ярких, старообразных нарядах празднуют Троицу, на снегу лежат синеватые тени, солдаты вермахта дивятся церкви, построенной без единого гвоздя. Одним словом, как называется одна из работ Реммера, "русские поят наших лошадей".
Благостен и Ленинград Шиманского: ни трупов в сугробах, ни саночек с мертвецами, ни шатающихся от голода людей-призраков, ни даже вопиющих следов бомбежек. Надолбы с колючей проволокой и зашитые в деревянные ящики сфинксы — не знаки войны, а линии и объемы, меняющие абрис города. Шиманский, как и Реммер, почти благодарен войне за то, что она дала возможность снять прекрасный стеклянной, безмолвной красотой город, где нет назойливых людей, а следы на снегу изумляют: кто смеет ходить по этому мертвому царству. Да и Ахматова говорила, что никогда город не был так прекрасен, как в блокаду.
Но сходство между двумя фотографами мнимое. Самые нейтральные работы Реммера наполнены неким благоговейным страхом перед деревьями, ручьями, бабами, детьми, перед их внешним дружелюбием и патриархальностью. Судя по всему, Реммер любил Льва Толстого. Недаром фотография с тянущейся немецкой колонной названа "Как в 1812 году". Он не верит внешнему спокойствию, помнит и про "дубину народной войны", и про то, что русские "медленно запрягают". Само свое присутствие в России ощущает как нарушение естественного порядка вещей. Самая выразительная фотография: "Русские наблюдают за нашим отступлением". В ней — целая философия типа "мы все сгинем, а эта загадочная страна останется".
Загадка же Шиманского разрешается благодаря тому, что его блокадные фото дополнены другими, в том числе мирными. И становится очевидным, что он блестяще умел создать фотоаналог соцреалистической живописи: мускулистые краснофлотцы с веслами наперевес, адмирал Головко в профиль на фоне бурного моря, жанрово-фронтовая сценка с разухабистым названием "Патроны давай!". Человек, который умел так стилизовать реальность под живописные суррогаты, и Ленинград увидел таким, каким он должен был быть с официальной точки зрения: никаких тебе ужасов, только суровая готовность победить. Так что название не обманывает: представлены действительно "две войны". Не потому, что форма на фотографах была разная, а потому, что один видел в войне нарушение естественного хода вещей, а другой знал, что любое "нарушение" можно исправить правильным взглядом на вещи.
МИХАИЛ ТРОФИМЕНКОВ