Рок-фестиваль "Крылья", как и прошлогодний "Норд-Ост", оказался разделен терактом примерно пополам. В отличие от мюзикла рок-фестиваль продолжился — однако уже больше походя не на музыкально-развлекательное событие, а на эксцентричные поминки. Весь день на Тушинском аэродроме провел корреспондент Ъ МИХАИЛ Ъ-ЗЫГАРЬ.
"Старожилы 'Крыльев' знают, что каждый фестиваль дарит зрителям какой-либо приятный сюрприз. Так было в 1999 году, когда 'Старый мельник' превратил свой день рожденья в грандиозный музыкальный фестиваль; так было и в прошлом году, когда специальным гостем фестиваля стал Игги Поп. Так будет и в этот раз, так как на грядущих 'Крыльях' мы станем свидетелями настоящего единения музыкантов и публики" — такими словами завлекали публику организаторы на сайте фестиваля. Публика шла на "сюрприз" огромной толпой. С самого утра от метро "Тушинская" до аэродрома было не протолкнуться.
На поле запущенная в самом начале группа "Звери" зверствовала довольно прилично, а учитывая, что им приходилось петь перед почти пустым аэродромом,— вообще зажигательно. Как и многое в этот день. За "Зверями" последовали мэтры Сергей Галанин с "Серьгой" и Александр Ф. Скляр с "Ва-Банком". Признанные мастера пение на "Крыльях" совмещали с ролью ведущих.
Все шло размеренно. После выступления Сергей Галанин спустился в гостевой сектор и принялся демонстрировать публике двухлетнего сына Тимофея. Захар Май тем временем вновь завел заскучавшую публику. Группа "Разные люди" спела песню про "нажрался водки и трахнул бабу". Солист "Короля и Шута" Горшок выскочил на сцену, чтобы одарить публику беззубой улыбкой. Часть зрителей, пробравшихся к самой сцене, радостно прыгала, другая просила у обитателей соседнего гостевого сектора за любые деньги купить им чуть-чуть пива: около сцены напитков не продавали. Милиционеры немедленно отгоняли сердобольных. Солнце светило, пиво лилось.
Когда все произошло, никто не помнит. Кто-то из зрителей потом клялся, что явственно слышал два хлопка, но забыл, в какое время это произошло. Большая часть веселящейся толпы даже не подозревала ни о хлопках, ни о прорывавшихся на аэродром шахидках.
Осознание того, что что-то произошло, стало подкрадываться, когда группа "Паперный ТАМ" вдруг стала петь явно дольше положенного. Музыканты несколько раз порывались уходить, но их снова выталкивали на сцену: заменить их было некем. У зрителей один за другим стали звонить мобильные телефоны, перепуганные родственники что-то кричали в трубку, но из-за музыки их почти не было слышно. Аэродром насторожился, и лишь мама Алексея Паперного Ирина Борисовна вовсю отплясывала под песнопения сына.
Потом "Паперный ТАМ" все же увели со сцены. Бледные Скляр и Галанин сказали, что у следующих исполнителей возникли трудности с подъездом к аэродрому, но они скоро появятся. В динамиках появился какой-то тяжеляк. Ни одного слова о теракте вслух произнесено не было.
— Две шахидки, двадцать пять человек...— вполголоса переговаривались люди в оцеплении. Они почему-то перестали мешать проносить пиво через ограждения, а зрители у сцены почти перестали его выпрашивать. Через несколько минут стоявшие в заграждениях милиционеры и вовсе исчезли и их место незаметно заняли крупногабаритные парни в спецназовской форме. По гостевому сектору стали курсировать девушки в униформе "белый верх--черный низ", поглядывать на разгоряченных зрителей и переговариваться.
— Вы что, психологи? — наугад спросил я.
— Да... А почему вы так подумали? — не ожидая моего вопроса, выпалила одна из девушек.
— А что произошло? — попытался выведать я. Но на помощь к девушкам-психологам подоспел необычайно вежливый спецназовец.
— Простите, вы хорошо отдыхаете? — вкрадчиво начал он.— Ну вот тогда и не мешайте нам работать.
Тягостное ожидание прервала группа 5nizza. Но их супервещь "Я солдат, недоношенный ребенок войны" была воспринята настороженно. Публика по инерции прыгала, но вполноги, с затаенной задней мыслью.
Затем появились бледные музыканты "Машины времени". Их выступление стало первой кульминацией "Крыльев" — трагической. К этому времени уже все зрители что-то знали, но еще не были ни в чем уверены.
— Там, сзади, народ начали выводить,— прошел слух по аэродрому. И выступление вдруг напомнило тот "сюрприз", обещанный организаторами. Весь аэродром в один голос стал петь вместе с Макаревичем, Кутиковым и Маргулисом все их песни. Организаторы из "Старого мельника" не рассчитывали на такие обстоятельства "единения". Но все же угадали. "Они торчат под рейв и чем-то пудрят носы",— пел Андрей Макаревич. "Они" восхищенно подпевали. "Машину" вызвали на бис, и они исполнили старую балладу "Пока не меркнет свет, пока горит свеча", которая прозвучала как реквием по погибшим.
После этого жизнь опять продолжалась. Были не к месту модные "Би-2". Сказавшая какие-то совсем непафосные и незапоминающиеся, но очень правильные слова Диана Арбенина из "Ночных снайперов". По-цыгански пылкие "Zdob si Zdub". Прошел новый слух, что концерт из-за теракта решили не прерывать, но каждому из выступавших предложили ограничиться двумя-тремя песнями. Еще говорили, что "'Нашествие' теперь точно запретят" и "на поле уже поймали двух обвязанных взрывчаткой".
Нервы стали сдавать и у ведущих Галанина и Скляра. Они забыли про свой конферанс и все промежутки между группами посвящали зачитыванию многочисленных объявлений о потерявшихся: пяти- или восьмилетних Петях, Машах и Светах, которых мамы и папы ждали или возле сцены, или у выхода. Ведущие призывали зрителей не стесняться и сообщать о потерявшихся, и с каждым разом таких объявлений становилось все больше. И тогда уже даже вконец оторванные фаны "Короля и Шута" и "Кипелова" стали замолкать и вслушиваться в фамилии не знакомых им мальчиков и девочек. Эти дети, я уверен, были на аэродроме и скоро нашлись. Они не выходили к кассам, и с ними ничего не могло случиться. Но тогда было немного жутко.
Потом наступила вторая кульминация дня — героическая. Уже разгоряченный Гарик Сукачев начал так эмоционально и надрывно, словно боялся не докричаться до публики. А зрителей к этому моменту уже действительно вовсю выводили. Большую часть толпы у сцены оттеснили вглубь поля — осталось человек 50. Но и эти несколько десятков оставшихся, и основная масса за отдаляющимся кордоном надрывались вместе с Гариком Сукачевым. Желая сказать что-то важное и эпохальное, он вдруг вспомнил о том, что "22 июня 1941 года один из защитников Брестской крепости оставил на стене надпись". Тушинский аэродром заорал пуще прежнего. "Так вот, эта надпись была такая,— продолжал артист,— 'Я умираю, но не сдаюсь!'". Оттесняемая толпа зашлась в восторге. Гарик Сукачев заиграл "Эй, ямщик, поворачивай к черту".
Перед выступлением "Неприкасаемых" было объявлено, что оно последнее, хотя закрывать фестиваль должен был "Сплин". Однако, уже попрощавшиеся ведущие вернулись и сказали, что "Сплин" все же выступит. Раз зрители еще есть, будет честно, если шоу продолжится.
Петь пришлось уже почти перед пустым полем, густо усеянным пластиковыми стаканами: почти всех аккуратно вывели. "Сплин" грустно исполнил две песни и тихо ушел. Секьюрити и спецназ сразу принялись быстро зачищать аэродром от оставшейся сотни человек. Выводили обходными путями, минуя место взрывов,— прямо к автобусам, шедшим до метро "Сокол". Около выхода с поля, закрыв рот руками и вглядываясь в редеющую толпу, стояла чья-то мама.