Рука на миллион

Мурад Коробейников живет в деревне Шолохово Костромской области с мамой и папой. У него тотальный акушерский паралич левой руки — ни поднять, ни согнуть, ни даже опереться на нее или взять игрушку мальчик не может. Нужна реконструкция левого плечевого сплетения — только с ее помощью можно оживить парализованную руку. Лечение это этапное, провести первую операцию надо как можно скорее. Но стоит лечение без малого миллион. Откуда родителям Мурада взять такую сумму, да еще и срочно?

Зинаида кладет четырехмесячного сына на колени и начинает делать с ним зарядку: синхронно сгибает и разводит в стороны руки мальчика. Насколько можно согнуть его правое запястье, настолько же сгибает левое. Мурад возмущенно кричит.

— Ничего-ничего, сейчас главное, чтоб рука не усохла,— говорит мне Зинаида.— Она хоть и выглядит пухлой и розовой, но полностью парализована.

Только на шестые сутки врачи заметили, что левая рука Мурада не двигается. До этого были другие проблемы: мальчик родился бездыханным, его на пять дней подключили к аппарату искусственной вентиляции легких, кормили через зонд.

— Я сама поехала в роддом, как воды отошли,— вспоминает Зинаида.— Думала, быстро рожу и обратно домой.

Но схватки не начались ни через час, ни через два, ни после стимулирующего укола. Зинаида лежала одна в палате, пока вдруг Мурад не решил, что пора.

— Я кричала, звала врачей,— рассказывает Зинаида.— Когда они наконец появились, роды были в полном разгаре: голова почти наполовину вышла. Мураду бы уже начать дышать, но он застрял.

Прямо на кушетке, придвинутой к стене палаты, врачи пытались спасти ребенка и мать. Младенец начал страдать от нехватки кислорода. Его вытащили, дернув за плечо. Зинаида получила множественные внутренние разрывы. Пока она ждала хирурга, посиневшего Мурада подключили к аппарату искусственной вентиляции легких.

Когда мальчик начал дышать сам, его перевезли в областную детскую больницу.

— Я звонила каждый день, и каждый день разные врачи говорили мне одно и то же: «Ребенок тяжелый»,— вспоминает Зинаида.— Это ужасно: сама не можешь сесть, а новости про твоего сына одна страшнее другой. В руке нет рефлексов. Кровоизлияние в надпочечники. Сам не ест. И вообще, похоже, не слышит.

Зинаида взмолилась, чтобы ее выписали, и помчалась к сыну.

Через неделю их жизнь стала налаживаться: мальчик начал есть, надпочечники заработали как надо, да и глухота не подтвердилась.

Но что с рукой? Ортопед наложил Мураду лонгет.

— Рука в лонгете торчала вертикально вверх, как у голосующего, и синела,— рассказывает Зинаида.— Снимешь лонгет перед купанием — рука розовеет и теплеет. Наденешь обратно — холодеет и синеет. Мне жалко стало Мурика, я перестала надевать. И, как потом оказалось, правильно сделала. Мне позже объяснили, что нужно не фиксировать руку, а, наоборот, разминать мышцы.

Полтора месяца Зинаида таскала сына по разным врачам — они никак не могли определиться с диагнозом.

Тогда она прислушалась к советам ярославской родни и записалась на прием к доктору Новикову из клиники «Константа» там же, в Ярославле.

В клинике мальчику первым делом сделали УЗИ левого плечевого сплетения — и стало ясно, что нервы полностью разорваны. Но выход есть: Мураду поможет пересадка здоровых нервов вместо поврежденных. И все это нужно начать как можно раньше, до года,— тогда больше шансов, что подвижность руки восстановится в максимальном объеме.

Зинаида и Мурад вернулись домой и начали готовиться к операции: сдавать анализы и делать гимнастику для рук.

— Мурик хорошо развит, с трех месяцев садится. Только вот даже перевернуться на живот не может: левая рука не дает,— Зинаида обнимает сына.— И не умеет сам успокаиваться, если расплакался. Но это папа его разбаловал: не дает Мурику кричать, сразу берет на руки.

Отец Мурада работает на стройке, все заработанные деньги уходят на продукты и оплату съемной квартиры — своей у семьи нет. А на операции нужна большая сумма. Без нас родителям мальчика не справиться. Давайте поможем Мураду стать здоровым.

Дина Юсупова, Костромская область