На Исторической сцене Большого театра при полном зале прошла юбилейная, 25-я церемония вручения главной национальной театральной премии «Золотая маска», продлившаяся два часа сорок минут. Канал «Культура» показал телеверсию церемонии в половине первого ночи. Рассказывают Татьяна Кузнецова, Евгений Федоров и Ольга Федянина.
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Предоставив «Маске» столь поздний эфир, столичные теленачальники не без основания надеялись, что церемонию высидят немногие. Эту предосторожность можно объяснить известным фрондерством «Маски»: «вручанты» и «получанты» не раз позволяли себе лишнее в речах, да и от публики, однажды захлопавшей и освиставшей министра культуры, можно ожидать чего угодно. А тут еще из-под домашнего ареста вышел Кирилл Серебренников, выдвинутый на премию во многих номинациях и, конечно, явившийся на церемонию. Словом, теленачальники подстраховались.
Однако церемония прошла удивительно умиротворенно. Наибольшей решительностью отличалось выступление Льва Додина, вручавшего «Маску» в главных драматических номинациях: патриарх порадовался сплоченности театрального сообщества и выразил надежду, что, в отличие от кинопремий, у «Маски» не появится антагониста в виде какой-нибудь «Золотого парика». Кириллу Серебренникову, дважды поднимавшемуся за трофеями на сцену, аплодировали горячо, но недемонстративно. Сам он тему отсидки не поднимал, но искренне радовался возвращению в мир, а нетеатральной темы коснулся лишь раз, призвав директора «Маски» Марию Ревякину разрешить конкретный казус — задержание полицией номинантов «Маски» из «Театр. На вынос», так и не доехавших до Большого.
Организаторы не поддались на естественное искушение сделать юбилей в Большом театре помпезным и постановочно перегруженным. Подведение итогов главного театрального фестиваля страны прошло в обстановке, как говорится, праздничной, но рабочей — и к тому же гораздо менее нервозной, чем в прошлые годы. Самым нарядным украшением церемонии был сам зал Большого театра, о красоте которого восхищенно сказал со сцены один из лаудаторов, сценограф Сергей Бархин. Постановщик церемонии Евгений Писарев подчеркнуто сделал единственным сценическим действием вечера собственно объявление итогов работы двух жюри. Он практически отказался от вставных номеров (единственную арию Виолетты, отделившую музыкальную часть церемонии от драматической, спела сопрано Пермского театра Надежда Павлова). Вторым планом, создающим фон для выхода лаудаторов и лауреатов, стал некий классицистский Колизей — пригодилась готовая декорация Зиновия Марголина, фигурировавшая прошлым летом на гала-концерте в честь чемпионата мира по футболу. В арочных проемах двухэтажной конструкции подтанцовывали и застывали в картинных позах Арлекины, Пульчинеллы и Коломбины — образ вечного театра, как бы выпавшего из времени. Из времени выпадало и само течение церемонии. Количество номинантов регламентом не ограничено (актеров-кукольников, например, было 14, а режиссеров в драме и вовсе 29), и одно перечисление десятков имен режиссеров, актеров, композиторов, сценографов, драматургов, хореографов, художников нескольких специальностей, названий спектаклей напоминало гомеровский список кораблей.
«Маленькие трагедии» принесли Кириллу Серебренникову первую личную «Маску» за обжигающую режиссуру
Фото: Ira Polyarnaya
Драма и театр кукол: разнообразие как новая норма
Российский театр в зеркале «Золотой маски» получился чрезвычайно разнообразным, и это разнообразие постепенно перестает восприниматься как хаотичное. «Старинный многоярусный театр» соседствует с подвалами, променадами, камерными сценами, проектными постановками, граница между музыкальным и драматическим театром, кукольным и «человеческим» становится абсолютно проницаемой.
Да и вообще, границы становятся анахронизмом. Забавным напоминанием об этом стало награждение Дарьи Мороз в номинации «Лучшая женская роль» за роль барона Тузенбаха («Три сестры», МХТ). Так как совпадение пола актера и исполнителя уже давно является вещью сугубо необязательной, может быть, «Маске» стоит подумать о переименовании номинации в «Лучшая актриса», «Лучший актер» (в парной мужской номинации очень заслуженно и ожидаемо наградили Камиля Тукаева из Воронежского камерного театра за роль Креона в «Антигоне»).
Очевидно, пересмотр границ назрел и в номинации «Эксперимент» — неформата в театре с каждым годом все больше. Номинация этого года разрослась до полноценного отдельного раздела, а жюри явно не хватило одной «Маски», ушедшей спектаклю-променаду Всеволода Лисовского («Волшебная страна», театр «18+», Ростов-на-Дону). Ее дополнили специальной «Маской» спектаклю «Родина» Андрея Стадникова (Центр им. Вс. Мейерхольда, Москва). Еще несколько лет назад и «Утопия» Театра наций могла отправиться в «Эксперимент», а сегодня она спокойно стоит в основном конкурсе и получает свои вполне заслуженные две «Маски» (Ксении Перетрухиной за сценографию и Михаилу Дурненкову за драматургию).
Стремление поощрять разнообразие очень явно и в географии — в основных номинациях Москва совсем утратила численное превосходство: Петербург, театры Сибири, Уфа, Ростов-на-Дону и Воронеж выиграли конкуренцию, по крайней мере в этом сезоне. Отдельно отметим, что в кукольном конкурсе полная и безоговорочная победа осталась за Петербургом (главный приз взял спектакль «Птифуры» театра «Кукольный формат», а режиссерскую, актерскую и художническую «Маски» — «Комната Герды» театра «Особняк» и «Театральной лаборатории» Яны Туминой).
Три главные «Маски» в драме ушли спектаклям, о которых, в отличие от прошлых лет, нельзя сказать, что это решения компромиссные, ориентирующиеся на проверенные временем имена и решения. «Оптимистическая трагедия» Виктора Рыжакова (Александринский театр, лучший спектакль большой формы) — очень зрелищное переосмысление революционной пьесы Всеволода Вишневского в сегодняшнем контексте; «Пианисты» Бориса Павловича (лучший спектакль малой формы, театр «Глобус», Новосибирск) — медитативно-минималистичная инсценировка современной прозы.
«Маска» за режиссуру ушла Кириллу Серебренникову за очень яркие и радикальные «Маленькие трагедии» («Гоголь-центр», Москва) — это первая персональная «Маска» Серебренникова, и, к счастью, он получил ее лично, а не через адвоката. Присутствие режиссера в зале Большого — давно ожидаемый знак возвращения нормальности в нашу театральную жизнь, остается надеяться, что знак этот не обманчив. Показательно, что он совпал с подчеркнуто спокойной, почти умиротворенной тональностью всей церемонии — театр очень устал от драматического накала страстей, не имеющих прямого отношения к творчеству.
В спектакле-лауреате «Жанна на костре», поставленном Ромео Кастеллуччи, главная героиня (Одри Бонне) не поет
Фото: Антон Завьялов
Опера и мюзикл: осторожное равновесие
В оперном разделе разыгралось очередное сражение между тяжеловесами Москвы и Перми, на сей раз, однако, украшенное присутствием экстремально ярких режиссерских имен. В Перми ставил Ромео Кастеллуччи («Жанна на костре»), в московском Музтеатре — Константин Богомолов («Триумф времени и бесчувствия»), в Большом — Кэти Митчелл («Альцина»). Перевес в итоге оказался на стороне Кастеллуччи: пермская «Жанна» получила и премию за лучший спектакль, и вдобавок приз за лучшую работу художника, тоже довольно важный в контексте конкурса, где сильных, эффектных или неконвенциональных решений было в этот раз хоть отбавляй. Сложнее с богомоловским «Триумфом», визуальную и режиссерскую сторону которого судьи, похоже, предпочли не заметить вовсе, деловито выделив призами только вокал сопраниста Винса И (лучшая мужская роль) и дирижерскую работу молодого Филиппа Чижевского (обошедшего, таким образом, и Теодора Курентзиса, и работавшего в «Альцине» опытного Андреа Маркона). «Альцина» же оказалась отмечена только в номинации «Лучшая работа режиссера».
В общем, баланс как баланс, а возникающее ощущение, что сдержки и противовесы гипотетически могли бы в нюансах сработать все-таки по-другому,— привычная вещь для пасьянса главных оперных «Масок». Непривычно другое ощущение: что привычные жанровые стандарты музыкального театра дали трещину. Это подчеркивал и перечень оперных номинантов, где с певцами состязались за лучшие женскую и мужскую роль драматические актеры, а конкуренцию более или менее давнишним партитурам уверенно составляли работы Александра Маноцкова и Владимира Раннева (причем оба композитора выступили еще и режиссерами). И номинация «Оперетта/мюзикл», где, собственно, никакой оперетты не было вовсе, зато был новаторский спектакль Максима Диденко «Беги, Алиса, беги».
Председатель жюри Лариса Гоголевская в своей речи отметила эту тенденцию к смешению жанров и форматов с оптимизмом, но сами решения жюри выглядят по отношению к всяческому радикализму куда более осторожными. Непоющие актеры так ничего и не получили, хотя роли Одри Бонне или Дени Лавана в «Жанне» весьма большие и заметные: видимо, соответствующему департаменту «Маски» все-таки важнее положение не просто театральной, а еще и профессионально-оперной премии со своими сложившимися критериями. Однако в результате «лучшей женской ролью» оказалась Костельничка в исполнении Натальи Мурадымовой («Енуфа» в МАМТ); получая премию, певица взволнованно говорила, как же ей не хотелось петь эту партию. А в мюзикле главным лауреатом (лучший спектакль плюс лучшая работа режиссера) оказались «Римские каникулы», поставленные Филиппом Разенковым в новосибирском Музтеатре,— спектакль симпатичный и качественный, но без особых прорывов.
Впрочем, и со своими существующими критериями конкурс «Маски» — инструмент пусть и не суперчувствительный, но работающий. Из произведений современных композиторов, которые в афише теперешней «Маски» были обильно представлены работами всевозможных калибров и жанров, жюри без всяких скидок на консерватизм выбрало вполне достойные. Сложная, нестандартная и мастерская «Проза» Владимира Раннева в постановке Электротеатра премирована за лучшую работу композитора и за лучшую работу художника по свету, а «Сны Иакова» Александра Маноцкова — спецприз.
«Минус 16» обнажил проблему конкурентоспособности сегодняшних постановок в сравнении с классикой современного танца
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ
Балет: всем по знаку внимания
«Маски» в балете распределились так гладко, что и возразить нечего. В номинации «Современный танец» победил Музтеатр Станиславского c «Минус 16» Охада Наарина. Спектакль, вошедший в антологию танца, уже не первое десятилетие гуляет по сценам мира в разных модификациях и под разными названиями, но для нашей публики это увлекательная новинка — особенно финал, превращающий пассивных зрителей в участников представления. Исполненный артистами «Стасика» с неподдельным драйвом, международный «Минус 16» настолько возвышался над российскими конкурентами, что его можно бы вынести за скобки обсуждения. Однако среди спектаклей прошедшего сезона бесспорных лидеров не оказалось. Лучше всего выглядели «малоформаты», в особенности работа «40» — чрезвычайно эмоциональная, умно сочиненная и великолепно исполненная Ольгой Тимошенко и Алексеем Нарутто. Но предпочесть скромный, лишенный театральности дуэт эффектной глубине Наарина рассудительное жюри не рискнуло: для такого демонстративного решения нужен принципиальный радикализм.
«Нуреев» — победитель в балетной номинации — с самого начала казался лидером. Грандиозный эксклюзив Большого театра попал в эпицентр скандала еще до своего рождения. Перенесенную на полгода премьеру, прошедшую в то время, когда главный автор спектакля Кирилл Серебренников сидел под домашним арестом, общественность сочла своей победой над негласной цензурой. Достоинства «Нуреева» отметил и главный международный балетный приз Benois de la danse. Помешать победе могло лишь исполнение: на масочном просмотре балет выглядел «грязным», плохо отрепетированным. Можно предположить, что директор балета Махар Вазиев относится с некоторым пренебрежением к этому проекту, доставшемуся ему от предшественника, что косвенно подтверждает отсутствие руководителя труппы на награждении. Но судьи предпочли не заметить недостатки и политкорректно отдали «Маску» «Нурееву». Отдельной «Маской» наградили хореографа Юрия Посохова, чью работу в этом разноформатном и разножанровом байопике действительно стоит признать выдающейся. «Нуреев» принес и «Маску» за лучшую мужскую роль. Она досталась Вячеславу Лопатину, исполнителю эпизодической роли Ученика, за что отдельный респект жюри: в неброской, лишенной открытой виртуозности хореографии судьи разглядели незаурядный актерский дар и уникальный профессионализм танцовщика. «Маску» за женскую роль получила балерина Большого Екатерина Крысанова за главную партию в «Ромео и Джульетте» Алексея Ратманского. Что тоже весьма продуманно: помимо прекрасной работы балерины таким образом был отмечен и сам спектакль.
Наконец, заслуженную спец-«Маску» получила екатеринбургская «Пахита», конкурент «Нуреева» в борьбе за главный приз. Формулировка жюри исчерпывающе объясняет значение этого балета — «Лучший спектакль года Петипа» и отдельно воздает должное всем вдохновенным создателям балета. Авторам идеи Павлу Гершензону и Сергею Вихареву — балетмейстеру, погибшему в начале постановки «Пахиты». Хореографу Вячеславу Самодурову, доделавшему спектакль. Композитору Юрию Красавину, остроумно осовременившему партитуру Дельдевеза, художнику Альоне Пикаловой, дирижеру Федору Ледневу. Ход конем: если бы всем этим авторам давать по «Маске», остальным не досталось бы ничего.