О существовании храма Успения в Кондопоге многие наши сограждане узнавали, увы, из некрологов
Фото: Лада Галочкина, Коммерсантъ
Как сочетаются пламенеющая сопричастность и ледяное равнодушие?
О том, как горело, как тушили, что уцелело и что утрачено в пожаре, написано много и будет написано еще больше, здесь не место все это пересказывать. Также невозможно строить гипотезы о причине пожара по телекартинке. По антуражу очень похоже на наш пожар колокольни в Новодевичьем монастыре 15 марта 2015 года: реставрационные работы, вечер, леса с деревянным настилом… Парижское следствие разберется, оно уже реставраторов допрашивает.
В общем, слава богу, что один из великих соборов мира, символ целой цивилизации, бесценный памятник французской и европейской истории и культуры не невредим, но цел. Ранен, но жив. Устоял.
«Мы знаем, как засучить рукава»
Теперь о впечатлениях.
Тем вечером и ночью мы наглядно убедились, как хрупко, беззащитно культурное наследие перед стихией или человеческой небрежностью, не говоря уж о злом умысле, даже памятник ЮНЕСКО, даже в благополучном Париже.
Даже в стране, где биография системы охраны памятников измеряется не десятилетиями, а веками. Ничуть не более оно на самом деле защищено, чем в наших Кондопоге, Тюмени или малоярославецких полях.
Есть опасность, конечно, что отечественные заклятые друзья памятников впредь будут нам говорить: что вы хотите, даже у них Нотр-Дам погорел… Поэтому сразу стоит остановиться и на других впечатлениях.
Мы увидели, как президент большой страны может оставить все дела, приехать к горящему памятнику, находиться возле него несколько часов, а потом одним из первых войти под уцелевшие своды.
Как граждане большой страны в час национального бедствия не проклинают (как, увы, неизбежно началось бы у нас) по списку — президента, мэра, министра культуры, начальника пожарных, а сопереживают и молятся. Сострадают.
А потом Фабрис Дюфо, один из лидеров французского союза добровольных реставраторов REMPART, обращается к соратникам во Франции и по всему миру: «Мы все пострадали от катастрофы Нотр-Дам. Но мы знаем, как засучить рукава. Будьте готовы! Наследие — дело каждого».
А наутро после пожара граждане начинают, по призыву президента, сбор средств на восстановление пострадавшего памятника. За один день: cемья бизнесменов Пино — 100 млн евро; семья Арно — 200 млн; семья Беттанкур — 200 млн; нефтяная компания Total — 100 млн; Париж — 50 млн; регион Иль-де-Франс — 10 млн… Гранты на восстановление собора обещали изыскать Еврокомиссия, ЮНЕСКО, Япония, Южная Корея, Польша. На очереди — французские футбольные клубы.
Невольно думаешь: вот бы и у нас, после пожаров Новодевичьего или Кондопоги, после обрушения Ропши, да после любой очередной катастрофы — печатались бы такие ведомости: «Роснефть» — столько-то миллионов, ЛУКОЙЛ, РЖД, «Газпром»… Увы, не вспоминается.
Что еще из парижских впечатлений? А вот, например: «Первыми (цитирую по ТАСС) в собор войдут специалисты научного подразделения полиции, которые должны определить, какие оставшиеся там ценности должны быть эвакуированы в первую очередь». Запомним по словам: научного подразделения полиции.
«Призвал усилить контроль»
В эти дни многие задаются вопросом: почему российские соцсети переполнены соболезнованиями и переживаниями в связи с парижским пожаром? Причем от людей, которые по поводу отечественных культурных бедствий в переживаниях не замечены?
В том ли только дело, что Нотр-Дам известен всему миру, а о существовании Кондопоги многие наши сограждане узнавали, увы, из некрологов? В том ли, что законы пиара безжалостны и бесцеремонны?
Нет. Но ответ, мне кажется, прост. Выражая соболезнования, излагая переживания, даже публикуя селфи из собора, люди напоминают себе — и заодно другим — о своей причастности к великой мировой культуре, к мировым ценностям. Или демонстрируют эту причастность. В этом желании нет ничего дурного. Оно даже похвально. Если бы не одно обстоятельство.
Я глубоко убежден, что невозможно быть частью общего целого, не будучи самостоятельным частным. В лесах и парках не бывает абстрактных деревьев, там растут живые и конкретные клены, буки, березы. Невозможно быть французом, не ощущая себя при этом парижанином, нормандцем, бретонцем. Невозможно быть европейцем, не будучи при этом греком, французом или венгром. Я имею в виду не место рождения, не графу в паспорте, не пресловутый голос крови. Я — о самоощущении, о том, что невозможно быть частью мировой или европейской культуры, не чувствуя при этом причастности к культуре своей, родной.
Именно поэтому сочетание необычайной отзывчивости к мировым культурным утратам и полнейшего равнодушия к отечественным культурным бедствиям заставляет сомневаться в глубине и искренности этой отзывчивости. А вот в искренности равнодушия, наоборот, сомнений не оставляет.
И я не верю, что можно искренне переживать за целостность сводов Нотр-Дам-де-Пари и равнодушно взирать на то, что посреди наших городов стоят соборы с проломленными и упавшими сводами, обугленные срубы деревянных храмов. А уж пожарных примеров — у нас просто море огненное.
И вот после 15 апреля 2019-го мы слышим мудрые и правильные заявления. Глава МЧС РФ Евгений Зиничев на селекторном совещании призвал усилить контроль за объектами культурного наследия после пожара в соборе Парижской Богоматери: «Перед пожаром все равны».
Директор департамента музеев Министерства культуры РФ Владислав Кононов говорит: «Трагедия в Париже — серьезный урок всем нам о необходимости защищать объекты культурного наследия, бережнее к ним относиться на всех уровнях — от посетителей до, безусловно, должностных лиц, от которых зависит безупречное функционирование всех систем безопасности, включая противопожарную».
Депутат Госдумы Михаил Дегтярев, выступая на пленарном заседании, требует «проверить на соблюдение противопожарной безопасности все российские памятники архитектуры и культуры».
Спасибо, господа. Где же вы были со всеми этими идеями восемь месяцев назад, когда в августе 2018-го сгорел наш деревянный Нотр-Дам, аналогов которому не было ни в Москве, ни в Париже,— храм Успения в Кондопоге? Почему реагируете на заграничное бедствие из телевизора, а не на горчайшую национальную утрату последних лет?
С осени прошлого года мы безуспешно призываем Минкультуры России организовать серьезное межведомственное совещание на тему противопожарной безопасности памятников деревянного зодчества, разработать «дорожную карту» обеспечения их системами автоматического пожаротушения и сигнализации (см. «Огонек», № 32 за 2018 год). В ответ — ничего, кроме сообщений о том, сколько денег будет стоить восстановление кондопожской церкви и где их взять.
А ведь не секрет, что из наших знаменитых деревянных памятников, пожалуй, только ансамбль Кижского погоста обеспечен современными противопожарными системами, остальные демонстрируют разные степени беззащитности перед стихиями. И ведь проекты есть, и системы есть, на слушаниях по деревянному зодчеству в федеральной Общественной палате в октябре 2018-го разработчики их показывали.
Но ничего не происходит. Все ждут, видимо, либо чьей-нибудь «политической воли», либо пополнения мартиролога родных деревянных храмов. Так что… пожелаем французам успеха в восстановлении Нотр-Дам-де-Пари.
Вот зря только президент Макрон, призывая возродить его за пять лет, пообещал: «Мы сделаем этот собор еще красивее». Чем-то до боли знакомым повеяло.
Фотогалерея
В Париже загорелся собор Парижской Богоматери
Фото: AP
Фото: Reuters / Benoit Tessier
Фото: AP / Thibault Camus
Фото: Reuters / Benoit Tessier
Фото: Reuters / Benoit Tessier
Фото: Reuters / Benoit Tessier
Фото: AP / Michel Euler
Фото: Reuters / Philippe Wojazer/Pool
Фото: Reuters / Charles Platiau
Фото: Reuters / Benoit Tessier
Фото: Reuters / Benoit Tessier
Фото: Reuters / Benoit Tessier
Фото: Reuters / Charles Platiau
Фото: AP / Thibault Camus
Фото: AP / Francois Mori
Фото: Nicolas Liponne/NurPhoto via Getty Images/Fotodom
Фото: AP / Thibault Camus
Фото: Reuters / Julie Carriat
Фото: Reuters / Benoit Tessier
Фото: Reuters / Charles Platiau
Фото: Nicolas Liponne/NurPhoto via Getty Images / Fotodom
Фото: Reuters / Charles Platiau
Фото: Reuters / Philippe Wojazer
Фото: Reuters / Philippe Wojazer
Фото: Reuters / Philippe Wojazer
Фото: AP / Thibault Camus
Фото: Reuters / Philippe Wojazer/Pool
Фото: Reuters / Benoit Tessier
Фото: Reuters / Charles Platiau
Фото: Reuters / Benoit Tessier
Фото: Reuters / Philippe Wojazer/Pool
Фото: Reuters / Philippe Wojazer
Фото: AP / Kamil Zihnioglu