Половина из 2 тыс. акафистов (жанр церковных песнопений) написаны в последние 20 лет, и большинство из них — на мертвом вроде бы церковнославянском языке! В древности же акафист был один и исполнялся за две недели до Пасхи, в этом году она приходится на 28 апреля.
Акафист состоит из вступительной строки и 24 строф, образующих греческий алфавитный акростих
Фото: Артем Изофатов, Коммерсантъ / купить фото
«Церковное народное творчество» — какие ассоциации порождают эти слова? Кто-то, возможно, представляет себе старуху в черном платке, беззубым ртом шепчущую заговоры, а кто-то — светлого юношу, бряцающего на гуслях и поющего духовные стихи. И хотя в нашей нынешней жизни можно найти и то и другое, все же современное церковное творчество гораздо менее экзотично — по крайней мере с внешней своей стороны.
Те люди, которые составляют новые молитвенные тексты, живут среди нас и порой ничем не выделяются внешне: это могут быть домохозяйки, студенты, вузовские преподаватели… Плоды своего труда они иногда публикуют на бумаге, а чаще выкладывают в интернете — на своих собственных сайтах, в социальных сетях, на порталах Проза.ру, Стихи.ру и т. д.
Среди жанров, к которым относится большинство современных молитвословий, можно выделить службу — объемный текст, который читается и поется в день памяти того или иного святого, на какой-то церковный праздник и т. п., тропарь и кондак — они входят в состав службы и представляют собой небольшие поэтические строфы, их часто пишут первым делом, когда вся служба еще не написана, и конечно, акафист. Об акафистном жанре мы и будем рассказывать дальше.
«Радуйся, Невесто неневестная!»
Первый акафист был написан на греческом языке в Византии, как принято считать — не позднее 626 года. Относительно авторства высказывались самые разные предположения, но к окончательному решению исследователи так и не пришли. Акафист состоит из вступительной строфы и 24 строф основной части, образующих греческий алфавитный акростих: первая строфа начинается с альфы, вторая — с беты, третья — с гаммы и так далее вплоть до омеги. Песнопение посвящено Богородице (в отдельных случаях мы видим обращения к Иисусу Христу) и распадается на две части: в первой части поэтически пересказывается евангельская история боговоплощения, вторая часть носит более отвлеченный и философский характер.
Строфы акафиста чередуются по длине: за короткой строфой следует длинная — икос. Икос отличается не только длиной, но и тем, что содержит ряд обращений к Богородице, каждое из которых открывается словом «Радуйся!» (так начал свою речь к Деве Марии архангел Гавриил в Евангелии от Луки). Вступительная строфа и каждый из икосов оканчивается одним и тем же воззванием — «Радуйся, Невесто неневестная!», что с церковнославянского языка может быть передано по-русски как «Радуйся, Невеста, брака не познавшая!» (перевод иеромонаха Амвросия (Тимрота)).
Коллектив авторов
Как пишутся акафисты? И почему мы говорим о них как о народном творчестве? Разве неизвестны их авторы? Да, авторы в самом деле известны далеко не всегда. А если их имена и открыты для читателей и исследователей, то это еще не означает, что тот текст акафиста, который вы держите в руках, в самом деле является авторским произведением. Во многих случаях приходится говорить скорее о коллективном творчестве.
Первый акафист (его также называют Великим акафистом или просто Акафистом) — единственное песнопение этого жанра, исполнение которого предусмотрено церковным уставом. Происходит это за полмесяца до Пасхи, на утрене субботы (а в реальности чаще всего в пятницу вечером) пятой недели Великого поста. А все остальные акафисты поются в церквях просто по сложившемуся в последнее время обычаю: церковный устав, практически не менявшийся с XVII века, ничего не знает об их существовании.
Наращивание мощностей
Первый акафист несколько столетий оставался единственным в своем роде. Но со временем появились подражания. Новые греческие акафисты были обращены к архангелу Михаилу, к различным святым и даже к Иисусу Христу. В первой четверти XVI века некоторые акафисты на церковнославянском языке опубликовал белорусский книжник доктор Франциск Скорина. Позднее акафистный жанр нашел благодатную почву в Греко-католической церкви, а с конца XVIII — начала XIX века акафисты стали писать в Петербурге, Москве и прочих городах и весях Российской империи. В наши дни, уже из России, акафистный жанр возвращается в Грецию, распространяется в другие страны: в Румынию, Болгарию, Грузию и т. д.
Здесь мы не будем подробно излагать всю многовековую историю создания акафистов. Достаточно будет сказать, что на сегодняшний день, по подсчетам священника Максима Плякина (Саратов), известно свыше 2 тыс. акафистов на разных языках (приблизительно две трети из них — на церковнославянском), причем около половины из этих 2 тыс. написаны уже в наши дни — в первые два десятилетия XXI века. Таким образом, в некотором смысле все только начинается.
Царь небесный или земной?
Одна из главных тем акафистного творчества в России (а отчасти и за ее пределами) — это семья последнего российского императора, расстрелянного в подвале Ипатьевского дома в Екатеринбурге 4 (17) июля 1918 года. Николай II, Александра Федоровна и пятеро их детей были причислены к лику святых в 2000 году после продолжительной церковной и общественной дискуссии. В Русской православной церкви за границей это произошло почти на два десятка лет раньше. Но еще задолго до официального прославления стали появляться службы и акафисты царственным страстотерпцам.
По свидетельству упоминавшегося выше священника Максима Плякина, существует по меньшей мере 5 акафистов всей царской семье, 4 акафиста царице Александре, 3 акафиста царевичу Алексею, по 2 акафиста царевнам Ольге, Татьяне и Марии, один акафист царевне Анастасии. Известны также акафисты членам царской свиты: лейб-медику Евгению Сергеевичу Боткину, повару Ивану Михайловичу Харитонову, горничной Анне Степановне Демидовой. Что же касается самого Николая II, то ему посвящено около полутора десятков акафистов.
Внушительные цифры! Они подтверждают, что для современных православных христиан России фигура последнего русского царя имеет значение, выходящее далеко за пределы исторической и политической сферы: Николай II почитается некоторыми едва ли не наравне с Иисусом Христом.
На сегодняшний день известно свыше 2 тыс. акафистов на разных языках
Акафист может быть написан кукурузе, рыбе и даже к выборам
Фото: Сергей Воронин, Коммерсантъ
Экстрасенсы, тираны и поэты
Когда мы говорим о царской семье, в памяти неизменно всплывает имя Григория Распутина. Споры об этой личности велись при жизни, не утихают они и после смерти. Среди православных есть те, кто почитает Распутина святым — и пишут ему акафисты. «Великомученику Григорию Новому» написано пять гимнов, плюс еще один общий — ему и царской семье. Священноначалие РПЦ неоднократно делало заявления о невозможности канонизации Распутина, однако это не останавливает его поклонников.
Среди наших современников есть и любители царя Ивана Грозного. Гонителю митрополита Филиппа Колычева — одного из немногих церковных иерархов в русской истории, осмелившихся перечить царской власти,— сторонники твердой руки адресовали не менее четырех акафистов. Говорят, существуют акафисты Ленину и Сталину, но самих текстов мне видеть не приходилось.
Есть и другие примечательные случаи. Например, известны акафисты мученику Сергию Рязанскому (то есть Сергею Есенину) и страстотерпцу Игорю Талькову — двум поэтам, один из которых погиб в начале, а другой — в самом конце советской власти.
«Радуйтеся, кандидати, Москвою хотящии владети!»
Помимо «настоящих» акафистов можно привести примеры пародийных произведений этого жанра. Так, еще Николай Лесков сообщал об «Акафисте матери Кукурузе», сложенном студентами Киевской духовной академии в знак протеста против скудной и однообразной пищи. Впрочем, автор приводит лишь фрагмент одной из строф (вероятно, первого икоса): «Бысть послан комиссар (помощник эконома) на базар рыбы купити, узрев же тя кукурузу сущу, возопи гласом велиим и рече: "Радуйся, кукурузо, пище презельная и пресладкая, радуйся, кукурузо, пище ядомая и николи же изъядаемая, радуйся, кукурузо, отцом ректором николи же зримая, радуйся, и инспектором николи же ядомая"». А в Московскую академию лет пятнадцать назад прислали по почте «Акафист матери Эволюции». Примерно в то же время некто Роман Рейн написал вполне серьезный (хотя, быть может, и недостаточно складный) акафист всем святым бесплотным силам, а вскоре один священник написал шуточный акафист уже самому Роману. В 2013 году перед выборами мэра Москвы анонимный автор написал краткий (состоящий из 15 вместо обычных 25 строф) «Акафист на выборы главы градскаго во Москве лета от сотворения мира 7522» с припевом «Радуйтеся, кандидати, Москвою хотящии владети!». И подобных случаев можно припомнить еще немало.
Акафисты-призраки и акафисты-анекдоты
По всей видимости, некоторые пародийные акафисты не существуют как целостный текст, а представляют собой своего рода призраки. То есть имеется какая-то одна строфа (или даже фрагмент строфы) — и этот «отрывок» пересказывают в качестве забавного примера, а за пределами отрывка ничего и нет. Примерно так обстоит дело с упоминавшимся выше акафистом кукурузе: если когда-то полный текст и существовал (что, по правде говоря, сомнительно), то теперь нам доступна лишь малая его часть. Мне приходилось слышать также об акафисте самовару — но в интернете удалось найти лишь небольшой кусочек текста.
Есть и настоящий акафист-анекдот — то есть опять-таки не акафист, а как бы фрагмент. Необходимо было написать акафист некоему преподобному, однако, как это нередко бывает, о святом не было известно ровным счетом ничего, кроме одного: он жил на берегу озера. Но песнописец не растерялся: «Радуйся, на брезе езера живый. Радуйся, мрежи в него вметавый. Радуйся, тако рыбу ловивый. Радуйся, из нея уху варивый».
Фольклор, устремленный в будущее
Как видно из приведенных выше примеров, в третьем тысячелетии христианской эры церковное народное творчество процветает. Это живой процесс, в ходе которого появляются как тексты, выверенные с точки зрения формы и содержания, так и произведения, содержащие идеи, весьма далекие от традиционного христианства. Здесь есть место и шутке, и самоиронии, но при этом вполне очевиден поиск новых форматов, небанальных средств выражения, незатертых смыслов. Духовные стихи и псальмы, по всей видимости, ушли в прошлое, но жанр акафиста стремится компенсировать эту потерю, откликаясь на текущие потребности и демонстрируя способность к изменению и развитию.