классовая борьба
Вчера президент Владимир Путин предпринял отчаянную попытку консолидировать общество, для чего собрал в Екатерининском зале довольно ярких его представителей. Главной новости журналисты ждали, впрочем, не от президента РФ, а от президента РСПП с его долгожданным ультиматумом власти. Ультиматума не прозвучало. Опередив господина Вольского, президент предложил конкретную схему консолидации общества вокруг основных проблем современности. Специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ с сожалением констатирует, что ситуация вокруг компании ЮКОС в число этих проблем явно не входит.
Во встрече участвовали председатель правительства Михаил Касьянов, лидеры основных партий и думских фракций, несколько губернаторов и лидеры некоторых общественных организаций, таких, как Федерация независимых профсоюзов России (ФНПР) и Российский союз промышленников и предпринимателей (РСПП). От руководителя РСПП журналисты ждали многого. Он должен был передать Владимиру Путину письмо РСПП. Хотелось бы, чтобы он что-нибудь при этом еще и сказал президенту — прямо в глаза. Ведь есть мнение, что наступил момент истины в отношениях бизнеса и власти. Да, есть такое мнение. А главное — все ждали, что господин Вольский получит ответ, так сказать, не отходя от кассы. И вопрос как-нибудь наконец решится. Очень, честно говоря, хотелось, чтобы все наконец устроилось на благо нашей просторной отчизны.
Встреча началась с двадцатиминутным опозданием. В это время в офисе компании ЮКОС уже начались обыски. А господин Вольский безмятежно, ни о чем таком не подозревая, беседовал с одним из рядовых участников встречи. Напротив его места за круглым столом лежала довольно больших размеров черная папка. В такую папочку могло поместиться много различных писем.
Я окликнул президента РСПП и спросил, точно ли он будет передавать письмо. А то с утра разное уже говорили.
— Буду! — воскликнул господин Вольский.— Конечно! Но только когда пресса уйдет, за закрытыми, так сказать, дверями!
Он был как будто даже обрадован собственной решимостью. Подошел ко мне и, словно демонстрируя максимальную серьезность своих намерений, с неожиданной силой сдавил рукой мою шею и попытался нагнуть меня к полу. Он, ей-богу, как будто тренировался на мне. Я, надеюсь, показал себя неплохим спарринг-партнером.
Между тем происходящее выдавало по крайней мере волнение господина Вольского. Впрочем, при большой симпатии к нему все это можно было расценить и как извинение за то, что процесса передачи обращения мы, журналисты, не увидим.
— А вы знаете повестку дня? — отдышавшись, спросил я господина Вольского.
Он улыбнулся. (Ну и что означала эта улыбка? Как же все-таки хорошо устраиваются ньюсмейкеры! Давно хотел сказать об этом. Вот он улыбнулся — и свободен. А ты потом мучайся, трактуй эту улыбку до полного изнеможения.)
— Так что же будете обсуждать? — продолжил тем не менее я.— Говорят, послание президента?
— Я бы сказал, не само послание.
— А что тогда?
— Вещи, вытекающие из послания.
— Да у вас в папке свое послание президенту лежит. Об этом, может, и надо прежде всего говорить? А из послания президента столько всего вытекает! Практически все!
— Но прежде всего вытекает удвоение ВВП.
— Вы считаете, это возможно?
— Да, по-моему, уже все сейчас так считают.
И господин Вольский опять улыбнулся этой, надеюсь, теперь уже знаменитой улыбкой.
В нескольких метрах от председателя РСПП, дисциплинированно рассевшись за отведенными им местами за круглым столом, обменивались существенными мыслями о будущем страны лидеры фракций Госдумы Российской Федерации.
— Интересно получается! — громко, в расчете на то, что его услышат не только коллеги, но прежде всего журналисты, рассуждал Борис Немцов.— Раньше у нас в стране что-то строили, а потом кого-то сажали. А теперь сначала кого-то сажают, а потом всех строят.
Он явно имел в виду, что процесс постройки всех произойдет через несколько минут в этом зале. Если бы я как-то предвзято относился к господину Немцову, то именно в этом месте напомнил бы, что глава ЮКОСа господин Ходорковский, по его собственным словам, финансирует партию господина Немцова. Но я не буду этого делать, потому что считаю это некорректным.
— А почему не видно Геннадия Зюганова? — спросил кто-то из журналистов.
— А вместо него Валентин Купцов,— снова откликнулся Борис Немцов.
Господин Купцов, сидящий к нам спиной, как-то резко дернулся, словно подтверждая, что так оно и есть. Ну и что, мол, дальше?
— Вот он, главный коммунист,— продолжил Борис Немцов.— А не тот, кого вам по телевизору показывают.
— Уже не показывают,— с неожиданно злой и безжалостной усмешкой бросил кто-то из сотрудников администрации президента.
Да, в воздухе чувствовалось приближение думских выборов. И атмосфера была грозовая.
Господин Купцов, не оборачиваясь, опять мучительно дернулся всей спиной, словно говоря, что, мол, и не надо нас показывать, не очень-то и хотелось.
— Так где же Зюганов? — спросил я эту так много говорящую спину.
Спина на этот раз даже не дернулась.
— Да в отпуске он! — с готовностью продолжал отвечать на все поступающие вопросы Борис Немцов.
— А куда поехал, не знаете?
— Как куда? В Северную Корею! — резвился лидер СПС.
Валентин Купцов неожиданно повернулся лицом к Борису Немцову и вполоборота ко мне. Он должен был, конечно, что-то ответить. И что-то очень веское. Что-нибудь про то, где сейчас отдыхает Ирина Хакамада.
Но, увы, полемистом господин Купцов оказался никаким. Он долго и страшно, с какой-то невыразимой в словах болью смотрел на господина Немцова, а потом отвернулся от него — да и все. В этот момент в зал вошел главный рефери, и бой был прекращен за явным преимуществом одного из противников.
Владимир Путин демонстрировал удивительную жизнерадостность. Он очень активно улыбался. Это было легко объяснимо. Так и должен выглядеть человек, который справился уже со многими задачами, а с теми, которые еще по какому-то недоразумению остались, справится через несколько минут.
Здороваясь с участниками встречи, он продолжал улыбаться. Остановился возле губернатора Свердловской области Эдуарда Росселя и с особой улыбкой сказал ему несколько добрых слов, в очередной раз оказав таким образом неоценимую моральную поддержку в условиях начинающейся предвыборной борьбы за новый губернаторский срок.
Вступительная речь господина Путина была посвящена проблеме консолидации общества.
— Общество, разбитое на мелкие группировки по интересам, не способно сплотиться для решения глобальных задач. А именно они стоят сейчас перед нами,— сказал президент.
И еще раз он сказал, что выше групповых интересов надо ставить интересы страны. Вот тогда-то все и устроится лучшим образом. Удвоится ВВП, модернизируются вооруженные силы, будет побеждена бедность.
И еще раз Владимир Путин сказал, что полное единство будет вряд ли, но по основным вопросам придется договориться. Это было не предложение. Это была даже не рекомендация. Эта фраза, на мой взгляд, и является подлинным ультиматумом власти на текущий момент. Я вспомнил, как только что господин Немцов обращался с господином Купцовым и как господин Купцов в ответ смотрел на господина Немцова, и подумал, что другого способа достичь единства по основным вопросам, наверное, и правда нету.
Президент, по сути, предложил разложить ответственность за происходящее в стране на всю ее политическую и экономическую верхушку. Каждый теперь должен подумать, чем он может помочь Российской Федерации. И выступавшие честно старались сформулировать свои предложения. Валентин Купцов готов содействовать в деле снижения цен на лекарства. Ну просто все, что в его силах. Хотя ему лично, по его собственному признанию, это совершенно не нужно, ведь он, как депутат, чувствует себя со всех сторон социально защищенным, хотя и пьет по многу таблеток за раз. Борис Немцов предложил существенно облегчить процесс модернизации вооруженных сил. Никто почему-то не взял на себя задачу удвоения ВВП. Даже председатель правительства Михаил Касьянов сумел, по сути, не коснуться этой амбициозной темы. Впрочем, ведь задача ставится на десятилетие, а правительство господина Касьянова может уйти уже через полгода. У лидера "Яблока" под рукой как нельзя более кстати оказалась целая программа борьбы с бедностью. Он ее без устали озвучивал.
А вот господин Вольский, от которого все устали ждать слов про письмо РСПП или хотя бы про консолидацию, долго рассказывал про китайскую модель развития экономики, с которой надо брать пример. Похоже, по его мнению, в этом случае можно обойтись и без чрезмерной консолидации.
Закончив о китайской модели, вместо письма господин Вольский перешел в вопросу о концессиях и даже вспомнил то чудесное время, когда он и господин Явлинский работали вице-премьерами в правительстве Ивана Силаева. С особым удовольствием господин Вольский вспомнил, как они не раз поднимали вопрос об этих самых концессиях. Какое же отношение концессии имеют к теме консолидации общества? Очевидно, президент РСПП и сам понимал, что никакого, так как затем сказал:
— И еще не по теме. Мы тут в РСПП подготовили письмо...
Наконец-то! А то все заждались! Но тут, чего никак нельзя было ожидать, господин Вольский стал оправдываться. Он сказал:
— В письме ничего нет ни про Платона Лебедева, ни про ЮКОС! Вообще ни слова.
Господин Вольский даже признался, что слова эти вообще-то были, но из окончательного письма президенту исчезли.
— Мы лично вычеркнули и про Платона Лебедева, и про ЮКОС,— сообщил он.— Дело вообще не в этом.
Интересно было, конечно, узнать, в чем же тогда дело. Аркадий Вольский рассказал и об этом. Все дело, по его словам, в политической стабильности. Это тот участок работы, за который он готов взяться в любой момент. Да, ради нее он, похоже, готов на все.
Оставалось дождаться заключительного слова президента. Он ведь практически ничего не комментировал. Встреча продолжалась уже три часа, и он опаздывал к президенту Швейцарской Конфедерации. Поэтому речь его была недлинной. А самым продолжительным в ней был ответ Аркадию Вольскому. Но не про письмо РСПП, а про китайскую модель развития. Не надо, в общем, брать с нее пример. У России ведь, к сожалению, особый путь.
И все-таки Владимир Путин упомянул о проблеме ЮКОСа. Правда, накануне его позицию практически дословно озвучили председатель правительства Михаил Касьянов и спикер Совета федерации Сергей Миронов, которые говорили, что неправильно применять излишне репрессивные меры при экономических преступлениях. Такие, как арест. Примерно то же самое сказал и президент. Действительно, зачем арестовывать? Это явно лишнее. Результата можно добиться и гораздо менее драматичным способом.
Когда президент, проходя вдоль круглого стола с прощальным рукопожатием, подошел к президенту РСПП, тот достал из большой черной кожаной папки небольшую зеленую и передал президенту. Это и было письмо РСПП.
Господин Вольский, безусловно, знал, что делал. Он не раз бывал в кабинете президента страны. Да и у него самого в правительстве был когда-то свой кабинет. Работа высших чиновников и Кремле, и в Белом доме организована одинаково. На столах лежат папочки — зеленого, красного цвета. В красных — секретные документы. В зеленых — срочные, требующие немедленного рассмотрения.
Аркадий Вольский передал письмо в зеленой папке. На что он рассчитывал? На взрыв в подсознании президента? Не исключено.
Но главное не в этом. Главное — в какую папку это письмо переложит президент.
АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ