Алан Турнбулл принимает себя за Ван Гога

В Центре книги и графики открылась выставка офортов английского художника Алана Турнбулла "Гравюры в манере Ван Гога".

Ремейк — понятие, казалось бы, чисто кинематографическое: новый фильм по старому, уже перенесенному некогда на экран сценарию. Алан Турнбулл со свойственной англичанам эксцентричностью решил сделать графический "ремейк" картин Ван Гога: по одной работе на каждый год последнего десятилетия (1880-1890) жизни великого постимпрессиониста. К каждому году подобрана патетическая цитата из писем художника. Например, в 1886 году Ван Гог приезжает в Париж и пишет: "Нужно иметь амбицию, чтобы преуспеть, а амбиция кажется мне абсурдной". Иллюстрирует цитату перекошенный портрет художника. Перед гибелью Ван Гог мечтает о "холстах, которые сохраняют спокойствие души". Алан Турнбулл выцарапывает эпический "Заснеженный пейзаж с воронами". Иногда он копирует в технике офорта ту или иную картину Ван Гога, иногда, как в случае с "Пейзажем с копающим крестьянином", строит композицию на основе нескольких его работ, иногда просто создает вариацию на тему стилистики любимого живописца.
       Сам Алан Турнбулл объясняет столь странный эксперимент скучно и неубедительно. Дескать, Ван Гога не ценят как прекрасного графика, теперь-то все увидят его подлинное величие. Похоже, что все сложнее: англичанин верит, что в него переселилась душа рыжего голландского безумца. Причем со строгими офортами на тему его картин соседствуют гораздо менее уважительные работы, в которых Ван Гог предстает почти мультяшным персонажем. То он прорастает из какой-то плоскости собственным бюстом, за которым маячит второй такой же, но в шляпе. То радостно лыбится в лицо посетителям, а за его спиной, как подтанцовка на поп-концерте, вздымают в воздух портреты его кисти оживленные молодые люди. Такое только во сне увидишь, перетрудив себя днем проникновением во внутренний мир классика.
       Но есть на свете кто-то, кого Алан Турнбулл, похоже, любит и понимает еще больше, чем Ван Гога. И этот кто-то — вороны. На выставке с офортами-"ремейками" соседствуют несколько "портретов" ворон. Большая, однако, честь для пернатых — быть исполненными в самой трудоемкой и кропотливой из графических техник. Репродукции этих работ в каталоге предваряет лаконичное и суровое предупреждение: "Эти гравюры — в защиту ворон". А с какой стати их защищать? Очевидно, дело в том, что ворон, черными запятыми вносящих в и без того взбаламученный мир Ван Гога дыхание приблизившейся на расстояние вытянутой руки смерти, оклеветал в свое время кинематограф. В кинобиографии Ван Гога голливудского классика Винсента Миннелли "Жажда жизни" (The Lust for Life, 1954) они буквально обрушиваются на несчастного, пишущего картину в поле. Ван Гог вытаскивает револьвер, чтобы отбиться от них, да, недолго думая, стреляет себе в сердце. Вот поэтому Алан Турнбулл и решил реабилитировать птичек. Да и сам Ван Гог в его интерпретации напоминает порой ворону. Интересно, нет ли у Алана Турнбулла привычки в полнолуние облачаться в костюм из перьев и бегать вприпрыжку вокруг своего дома, — с англичан станется.
       МИХАИЛ ТРОФИМЕНКОВ