 |
ФОТО: ДМИТРИЙ АЗАРОВ  |
Примерно в середине мая (источники "Власти" немного расходятся относительно точной даты) на стол президента Путина легла любопытная бумага. Ее принес начальник личного секретариата президента и заместитель главы кремлевской администрации Игорь Сечин. Это был доклад "В России готовится олигархический переворот", написанный неким Советом по национальной стратегии, в который якобы входит множество известных политологов. Но, по неофициальной информации, идеологом доклада был известный политтехнолог Станислав Белковский, работающий сейчас на главу госкомпании "Роснефть" Сергея Богданчикова.
Суть многостраничного доклада сводится к двум основным выводам. Первый: есть олигархи, "опасные для власти",— Михаил Ходорковский, Михаил Фридман, Владимир Потанин. А есть и "неопасные", например Владимир Евтушенков, владелец АФК "Система". Второй: "опасные" олигархи покупают будущий состав Думы. А значит, они не просто включились в большую политику, но и угрожают самому существованию нынешнего режима и лично Владимиру Путину. Прежде всего тем, что подконтрольная олигархам Дума будет инициировать создание правительства парламентского большинства. Если этим большинством будет руководить конгломерат олигархических партий, то возможно появление правительства, независимого от президента. Хозяин Кремля в результате превращается даже при сохранении нынешней Конституции в подобие английских монархов — царствующих, но не правящих. Одним словом, бумага, будучи по форме научным докладом, по сути, представляла собой верноподданнический донос.
Надо признать, что господин Сечин был не так уж не прав, акцентируя внимание президента на недовольстве его политикой со стороны крупного бизнеса. Анатолий Чубайс в недавнем интервью газете "Коммерсант" заметил, что не знает, каким будет Путин-2 (после выборов в 2004 году). Начнутся ли, наконец, настоящие экономические реформы или продолжится нынешняя политика стабилизации, которую все труднее отделить от стагнации? А один из вице-президентов РСПП грустно заметил: "До 2008 года время для модернизации России уже потеряно. Нужно готовиться к выборам 2008 года".
Однако, даже будучи недовольными, олигархи (и "опасные", и "неопасные") явно не стремятся переиграть Владимира Путина прямо сейчас. Ради сохранения статус-кво они готовы ждать до 2008 года, постепенно усиливая свои позиции в Думе и правительстве. Скупкой же депутатов, чего, собственно, Михаил Ходорковский и не скрывает, они занимаются затем, чтобы обеспечить прохождение нужных им экономических законов.
По информации из кремлевских источников, начальник личного секретариата президента давно пользуется его особым доверием. Именно господин Сечин чаще других чиновников видится с господином Путиным. Но известно, что президент не склонен торопиться с принятием трудных решений, предпочитая выжидать, когда конфликт разрешится сам собой.
Добиться своих целей с таким начальником непросто. Не случайно, как рассказывают кремлевские старожилы, Игорю Сечину долгое время не удавалось подтолкнуть президента к каким-либо репрессиям против "опасных" олигархов. Информация, что они приватизировали госсобственность с нарушениями законов и недоплачивают налогов, не производила вначале должного эффекта. Президент, конечно, с удовольствием знакомился с разоблачениями. Иногда даже на встречах с членами РСПП намекал, что знает все об их махинациях. Но до последнего времени уголовным делам против большинства олигархов, если они и открывались, хода не давали. (Бывшие руководители СИБУРа Яков Голдовский и Евгений Кощиц, а также бывший министр путей сообщения Николай Аксененко не в счет: их не вполне можно отнести к олигархам.)
Однако после прочтения доклада Белковского президент, наконец, дал заместителю генпрокурора Дмитрию Бирюкову отмашку топить "опасных" олигархов. Единственное, что не до конца очевидно в этой истории,— зачем все это понадобилось Игорю Сечину и тем, чьи интересы он отстаивает?
Игорь Сечин считается неформальным лидером властной группировки, которую принято называть питерскими чекистами и которую "Власть" в свое время (см.#28 за 2000 год) определила как "РАО ФСБ". Другим ее лидером называют главного кремлевского кадровика Виктора Иванова. На более низком уровне в группировку входят директор ФСБ Николай Патрушев и генпрокурор Владимир Устинов, а также ряд их заместителей.
В среде крупных бизнесменов давно уверены в том, что вышеперечисленные силовики сами не прочь стать олигархами. Для этого им требуется наращивать финансовый вес — политический у них уже есть. Однако прямой пересмотр итогов приватизации "чекистам" явно ни к чему. У питерских силовиков нет достаточного количества опытных менеджеров, которые смогли хорошо управлять возвращенной государству собственностью.
Недавно в Москве убили бывшего помощника Виктора Иванова исполняющего обязанности гендиректора оборонного холдинга "Алмаз-Антей" Игоря Климова. По словам близко его знавших, он затронул интересы слишком многих людей, давно работающих в ВПК, стремясь побыстрее выполнить приказы вышестоящего начальства о переводе этого бизнеса под контроль ФСБ.
Но в ВПК сосредоточено не так уж и много денег, и идут они почти целиком из-за границы. С "Газпрома", который благодаря его главе Алексею Миллеру уже два года контролируется "питерскими чекистами", тоже много не возьмешь. Во-первых, Миллеру не удалось взять под личный контроль финансы газового монополиста. Во-вторых, его долг западным кредиторам достиг $14 млрд, что на треть превышает годовой экспорт. Так едалеко и до банкротства.
Зато капитализация НК ЮКОС 1 июля достигала $30,291 млрд, а 2-го, в день ареста Платона Лебедева,— $31,369 млрд. ЮКОС по этому показателю стал крупнейшей российской компанией. И если устроить ей неприятности, поставив под сомнение итоги приватизации или заведя дело о недоплате налогов, то можно многого добиться. Например, масштабных пожертвований в кассу "Единой России" либо, что еще выгоднее, уступок госкомпании "Роснефть", руководимой главным финансистом "питерских чекистов" Сергеем Богданчиковым, в борьбе за новые месторождения.
Акция против ЮКОСа дает прямую выгоду его конкурентам из "Роснефти". Вслед за арестом господина Лебедева и вызовом в Генпрокуратуру господ Ходорковского и Невзлина акции ЮКОСа стремительно пошли вниз. 9 июля его капитализация составила всего $28,783 млрд — за неделю ЮКОС потерял $1,5 млрд. А вслед за обвинениями в мошенничестве при приватизации в 1994 году 20-процентного пакета госакций мурманского "Апатита" из Генпрокуратуры стала утекать информация о расследовании недоплаты ЮКОСом налогов. В этом же обвинили и "Сибнефть". По неофициальной информации, если нефтяные олигархи не одумаются, вслед за Ходорковским проблемы с правосудием возникнут у Романа Абрамовича и Михаила Фридмана.
Тем временем Михаила Ходорковского решили поддержать коллеги по РСПП. 9 июля члены бюро РСПП написали письмо президенту Владимиру Путину, которое 11 июля Аркадий Вольский передал по назначению. Силовиков в письме назвали "самостоятельными игроками на экономическом поприще с соответствующей политикой передела и применением всего арсенала силовых методов".
Однако переоценивать классовую солидарность и твердость олигархов в борьбе с силовиками не стоит. Недаром сами авторы письма каются в том, что "недобросовестная конкуренция с подключением к ней силовиков является, безусловно, порождением самого бизнеса". Неудивительно, что, нарисовав ужасную картину перерождения "питерских чекистов" в олигархов, члены РСПП тем не менее не стали требовать от президента хоть каких-нибудь отставок.
Впрочем, эта непоследовательность может быть и намеренной. Она оставляет президенту возможность для маневра. Если он решит не продолжать атаку на олигархов, то сможет сделать вид, что ничего особенного не случилось. Платона Лебедева подержат какое-то время в заложниках, но новых жертв уже не будет. Не будет и оргвыводов в отношении "чекистов".
В пользу предположения о возможном классовом перемирии говорит и отношение к делу ЮКОСа премьера Михаила Касьянова. Он уже заявил, что сажать под арест за экономические преступления, когда вина еще не доказана судом,— чрезмерно. Премьер явно пытается переждать схватку, не испортив ни с кем отношений,— мало ли кто пригодится при формировании нового правительства в мае 2004 года.
Пойдет ли до конца РСПП в борьбе с силовиками, пока неясно. Против объединенных сил государства у бизнеса нет оружия победы. Другое дело, что самого бизнеса в России может и не остаться вовсе.
И еще. При любом исходе нынешней схватки олигархов с "чекистами" режим Владимира Путина просто обречен на цепь заговоров, которые могут положить конец воспеваемой Кремлем политической стабилизации. Режим, который фактически является конституционно-монархическим, но во главе которого нет монарха, способного принимать самостоятельные решения, обречен на заговоры. Кто последним выходит из высочайшего кабинета, тот и получает карт-бланш.
|
Из доклада "В России готовится олигархический переворот"
...Весна 2003 года ознаменовалась началом качественно нового для современной России процесса. Правящий олигархической слой... приступил к подготовке трансформации государственного устройства страны с целью обеспечения личной унии сверхкрупного бизнеса и исполнительной власти. Фактически страна оказалась на пороге ползучего олигархического переворота. Можно констатировать, что олигархи, завершив первичную приватизацию основных объектов национальной экономики, перешли к своего рода приватизации политико-властного пространства России. В такой ситуации институт президента страны как основа политической системы постсоветской России из гаранта стабильности правящего слоя, каковым он был в 1992-2002 годах, превращается в потенциальную помеху финальной монополизации... и возможную угрозу логике олигархической модернизации... Олигархический слой в современной России выработал определенную систему базовых ценностей. Эту систему с известной степенью точности можно назвать антинациональной... Олигархическая собственность на территории России оформлена на иностранные юридические лица, преимущественно офшорные компании. Это связано не только, как принято считать, с решением задач оптимизации налогообложения и корпоративных финансовых потоков в целом, но и с тем, что в коллективном понимании олигархов иностранный собственник в России защищен существенно лучше отечественного. Можно сказать, что олигархи осознанно или бессознательно апеллируют к ресурсу других государств как гарантов их интересов на политико-экономическом пространстве России... Следует отметить также, что семьи большинства олигархов постоянно живут за пределами России, за рубежом обучаются их наследники. Много указует на то, что большинство олигархии не связывает личные и семейные стратегические интересы с Россией как геополитической и этнокультурной сущностью... Представители правящего слоя современной России склонны полагать, что интересы большинства народа вообще не должны учитываться при формировании/формулировании государственной стратегии и системы корпоративных стратегий, поскольку российскому народу (и это, по мнению идеологов олигархического капитализма, доказано, в частности, Иосифом Сталиным) якобы присуще неограниченное долготерпение по отношению к подавляющей силе...
— Что вы думаете о деле ЮКОСа? — Мне, как бывшему следователю, сложно говорить, не видя материалов. Другое дело, что вызывает настороженность: почему поднимают эпизоды пятилетней давности, почему раньше не касались этих вопросов? Как-то все в одно время. Дай бог, это не политика, а чисто юридический момент. — А как по-вашему, это нормально, что Платона Лебедева с больничной койки взяли в тюрьму? — Я не сторонник таких силовых действий. Я всегда считаю, что своего процессуального противника прежде всего надо умом додавить, весомостью доказательств. Но иногда больница — это прикрытие. Иногда за своими подследственными наблюдаешь — он и по девочкам бегает, здоровый, и по мальчикам (и такие были). Тут все просто — проведите медицинскую экспертизу. Если болен, зачем его держать в тюрьме? В конце концов, он не убийца. Что касается Лебедева, то ведь процесс расследования начинается со слабого звена. Вот если эту финансовую операцию по продаже государственных акций провел именно Лебедев, то почему не потянуть за эту ниточку? Решает следователь, с кого начинать. — А вы можете отличить заказное дело от незаказного? — Конечно. Если что-то заставляет думать, что дело притянуто за уши, порядочный следователь на это не пойдет. Я помню по Скуратову, бывшему прокурору. Когда наших следователей заставляли предъявить ему обвинение, многие отказались это выполнить и в итоге оказались на пенсии. — А Устинов как генпрокурор — нормальный? — Это такой уровень, что не мне судить, как говорится. — Когда вы работали в Генпрокуратуре, как к вам попадало дело, от кого? — Вызывает начальник — руководитель следственного управления. Вызывает он уже по раскладу, по квалификации следователя. Ему виднее, кому какое дело поручить. Либо это бандитизм, преступления против личности, либо экономическое. В зависимости от специализации. Я стал специализироваться в сфере экономики, коррупции. А дела к нам поступали в виде материалов из оперативных служб. — А почему дело идет именно в Генеральную? Есть какой-то критерий отбора? — Это, во-первых, большой объем, либо большие чиновники, либо это связано с зарубежными отношениями. — Или большие деньги? — Да. Но скорее все-таки не деньги, а должность, занимаемая чиновником. — А здесь какие критерии? Начиная с какой должности делом занимается Генпрокуратура? — Нет критериев. — А есть следователи, которые постоянно получают громкие дела? Как Салават Каримов. — Я его лично не знаю. Но раз ему такие расследования поручают, раз ему поручают такие дела, как ЮКОС, я рад за него. — Много дел, которые ведет Генпрокуратура, не доходят до суда... — Мои все доходили. Начиная с самого первого дела в прокуратуре — мэра Грозного Гантамиров. Его осудили на шесть лет, но потом помиловали. А вот дела Вавилова (бывший замминистра финансов.— "Власть") так до суда и не дошли, а расследовали и мы, и военная прокуратура. Иногда следователь ведет очень перспективное дело, а тут как раз очередная амнистия или тебе иностранная сторона не предоставляет финансовые документы, а без них в суде любой адвокат дело развалит. И приходится иногда скрепя сердце, как говорится, прекращать дела. Правда, в Швейцарии мне документы "Андавы" и "Фороса" дали, вот дело в суде и оказалось. Правда, без Бориса Березовского. Я считаю, что было достаточно оснований его привлечь, пусть заочно. Вот сейчас уже по АвтоВАЗу вопросы накопились, а он там. — А про дело "оборотней" что вы думаете? — А чего тут думать?! Нам что по телевизору показали? Доллары, особняки. А мы что, о них не знали? Так прокатитесь по Рублевке! Чей особняк? Генерала такого-то. Откуда деньги? Не доказал — конфисковывай. Все! Плясать надо от имущества. А у нас все наоборот, мы от личности идем к имуществу. Это бесполезно, ничего мы не докажем. — Какие чувства вы испытывали к подозреваемому, который живет в тысячу раз лучше, чем следователь? — Чувства нормальные. Нормальные в каком смысле... Например, в процессе работы я встречался со спортсменами, которые миллионы зарабатывали, но никакого чувства отторжения не было, потому что я знал: этот человек зарабатывает. Другое дело, если знаешь, что это мошенник. Тут чувства возникают противоречивые. Хочется доказать его вину, не скатываясь в простую месть. — С бывшими подследственными не общаетесь? — Общаюсь. Вы знаете, на меня ни один из моих подследственных камень за душой не держит. Вот я шел по улице, остановилась машина, вышел мэр Гантамиров. Поздоровались. Я у него спрашиваю, ну, как мужик мужика, зачем воровал. А он в ответ: "Да, я брал. Но ведь деньги эти на борьбу с режимом Дудаева. А иначе бы я их не получил". Вот еще статистики звонят (по делу статистиков в 1998 году было арестовано несколько руководителей Госкомстата.— Ъ). Говорят, что невиновны, что если и брали, так ради родного предприятия. Потому что у нас вроде такие законы, такие налоги, что и не проживешь, особенно на госпредприятиях, где по полгода зарплату не выдают. — А как вам самому сейчас, "на свободе"? — Плохо, не в своей тарелке. Была бы возможность — вернулся. И многие бы вернулись, если бы нас пригласили, но, видимо, сейчас уже пришли другие, молодые. — А где ваш мундир? — В шкафу. На День прокуратуры надеваю. КОНСТАНТИН СМИРНОВ |
