В пятницу открывается первый калининградский международный кинофестиваль «Край света. Запад», который пройдет в Калининграде с 26 апреля по 3 мая. Накануне Евгения Милова поговорила с генеральным продюсером фестиваля Алексеем Аграновичем.
Продюсер, режиссер Алексей Агранович
Фото: Юрий Мартьянов, Коммерсантъ / купить фото
— Это первый фестиваль «Край света» в Калининграде. Какие эмоции, пока еще все не началось?
— Побаиваюсь, конечно, немножко, несмотря на девятилетний опыт фестиваля на Сахалине. «Край света» мы изначально придумывали как проект, который можно проводить в любом регионе с учетом местной специфики. Это такой конструктор для развития культурной активности в регионе. Мы открывали одну мастерскую, смотрели, как она работает, затем следующую. В итоге все это должно привести к созданию уникального регионального продукта. И дело не в том, насколько он будет успешным — важен процесс. Горящие глаза тех, кому не все равно, тоже своего рода продукт.
— Почему именно Калининград?
— Мы всегда хотели туда попасть. Я езжу туда достаточно давно — с 2000-х, с момента знакомства с Евгением Гришковцом. К тому же Калининград зеркально повторяет Сахалин. Это две границы — самая восточная и самая западная. В 1946 году обе стали частью России, обе заселили военные и строители. Сахалин — это остров, а Калининград — эксклав, то есть оба не имеют прямой сухопутной коммуникации с основной частью страны. Они похожи, но при этом совершенно разные.
Поэтому, когда регион возглавил Антон Андреевич (Алиханов.— “Ъ”), с которым был знаком Гришковец, я попросил устроить нам встречу. Он сказал, что идея хорошая, приезжайте. Когда мы начали погружаться в калининградскую жизнь, то увидели разительные отличия двух регионов. Если Сахалин — это очень богатый регион с профицитом, то Калининград — дотационный. При этом в Калининграде, несмотря на видимое отсутствие для этого условий, существует богатая культурная жизнь. На Сахалине совсем не так, но люди открыты ко всему новому.
— Вы говорили о том, что на Сахалине в силу невысокой насмотренности фестиваль обрел так называемый зрительский рай. У калининградцев, предположу, насмотренность будет повыше. Нет ли у вас опасений, что рай не случится?
— В Калининграде будет сложнее.
На Сахалине не нужно было переламывать стереотипы, что фестивали — для киноманов, мы переламывали только недоверие: ну какой идиот приедет на Сахалин делать что-то хорошее, понятно же, что приехали зарабатывать, что обманут.
Но мы этот момент недоверия прошли: люди повалили на фестиваль. Поверили.
— Я знаю, что в какой-то момент на Сахалине пришел новый губернатор и решил, что тот же фестиваль будет делать новая команда. Город буквально отстоял вас, потому что уже поверил вам.
— Когда пришел новый губернатор, мы уже делали пятый фестиваль. Люди видели, что все хорошо, но хотели что-то поменять. Когда я понял, что они хотят сделать что-то совершенно другое, мы стали делать параллельные большие проекты и выставки с теми, кто там живет. Через год нас попросили вернуться. Мы были совершенно разных эстетических предпочтений с тем же Олегом Николаевичем Кожемяко, но нельзя не отметить, что после шестого фестиваля, который проходил без нас, он услышал запрос аудитории и отреагировал на него, предложив нам вернуться. Условием нашего возвращения было только то, что мы продолжим делать фестиваль, как раньше.
— Насколько я понимаю, «Край света» на Сахалине делается на деньги регионального минкульта, а федеральный не имеет к этому отношения?
— Когда-то федеральный Минкульт помогал фестивалю, но потом возникла бюрократическая коллизия. Фестиваль принадлежит минкульту Сахалинской области, управляет им Кинодосуговое объединение. Это фактически государственный кинопрокат. Они не могут подать заявку на федеральную поддержку, поскольку являются госструктурой. Минкульт хорошо знает о нас и, по-моему, хорошо к нам относится. Но мы решили, что не будем претендовать на субсидию, раз нет технической возможности. Тот бюджет, который есть сегодня на Сахалине, по российским меркам довольно большой, а в стране есть другие регионы и фестивали, которые сильнее нуждаются в дополнительных дотациях.
— А как происходит в случае с дотационным Калининградом, который вряд ли может выделить такой же бюджет?
— Он выделяет в два с небольшим раза меньше. Мы должны были проводить фестиваль в ноябре, потом нам назначили эту дату. Почему ноябрь? Потому что два кинофестиваля в Калининграде есть: фестиваль короткометражных фильмов «Короче» и «Балтийские дебюты».
— Фестиваль «Короче» Светланы Дрыги — это возможность для российских кинодеятелей приятно провести время на Балтийском побережье, но при этом они не забывают о широком местном зрителе. Предусмотрены бесплатные показы в парке, церемония закрытия и фильмы-победители тоже доступны горожанам. Какими методами ваш фестиваль собирается привлекать тех, кто в кино не ходит?
— «Короче» — это фестиваль-праздник. Как показывает наш сахалинский опыт, он может стать и масштабным социальным проектом, центром притяжения для творческих и активных сил в регионе, точкой сборки самых различных инициатив. Кино — это своеобразная приманка: оно и дает вдохновение, и открывает новые возможности для самореализации.
— Как и почему пришла идея сделать региональный фестиваль именно таким, а не просто ярким выездом известных артистов к народу?
— Поначалу фестиваль-праздник был и на Сахалине, когда нас туда отправила Алла Сурикова. Мы тогда еще занимались организацией и проведением различных мероприятий, в основном одноразовых. При этом мне давно хотелось сделать что-то не в Москве. Было интересно попасть в мир детства, где все медленнее. Сахалин мы перепридумывали, и, по-моему, что-то у нас получилось. А Калининград — это первый случай, когда придумывали историю с нуля.
У первого фестиваля в Калининграде своя тематическая направленность: в приоритете фильмы и мастерские для людей школьного возраста.
Ну а если подростки, то нам нужны каникулы: летние заняты, а в зимние трудно делать что-то вообще. Я попросил дать нам осенние или весенние. Мне ответили, что осенние каникулы на Балтике — это идеальное время только для суицида. Поэтому мы встали на эти даты.
Школьная аудитория не единственная, для которой мы работаем. Мы придумали два проекта, которые, как мне кажется, должны найти отклик у калининградцев. Один называется «Личный ХХ век», мы его делаем с «Арзамасом» и Домом ветеранов. В его рамках мы много узнали о мире пожилого человека и выяснили, что наиболее острая потребность у него в передаче опыта.
Жизненный опыт всегда уникальный, даже если кажется, что человек прожил самую обычную жизнь.
И мы стали думать над тем, как его можно материализовать, и пришли к тому, что коллекция личных историй и предметов — это музей. Таким образом, любой дом престарелых может стать культурной точкой на карте города. Я знаю, что сейчас это звучит очень прожектерски, но если мы сделаем хотя бы три шага в этом направлении, то будет отлично.
Второй проект — про улицу Левитана. Это квартал, где квартиры выдавали выпускникам детдомов и военным очередникам. Там нет ничего: ни отделения полиции, ни детсада, ни кинотеатров, даже нормальный автобус там не ходит. И, прежде чем заходить туда, мы решили изучить, что за люди там живут. Многие, например выпускники детских домов, были усыновлены, но их часто возвращали в детдом. Их эмоциональное состояние можно представить.
При этом там живут представители разных поколений этого, скажем так, социального неблагополучия — и 20-летие, и 40-летние. Многие, понятное дело, озлоблены. Так появилась идея спектакля с этими людьми, поставленного по их рассказам и историям.
И мастерская документального кино тоже будет работать в этом квартале. Мы договорились с Мариной Разбежкиной, что если все получится, то она через пару лет готова в этом районе открыть филиал своей школы. Самый короткий путь в искусство — через док. Если 10 человек захотят что-то снять про других 10 человек, а потом еще покажут это 100 людям, то начнется жизнь.
— Насколько я понимаю, на Сахалине был другой запрос?
— По сути, мы предложили проект рентабельного кинофестиваля в России. Я спросил: если за десять лет жизни фестиваля на острове останутся десять человек, которые что-то умеют и хотят делать, то будет ли это рентабельно? Подумали и решили, что в принципе — да. У всего, что мы делаем, есть прикладное значение. Мы стараемся привозить не слишком сложное, хорошее кино, которое может помочь зрителям найти ответы на вопросы, а иногда даже просто сформулировать эти вопросы.
Когда гаснет экран, мы надеемся, что глаза у зрителей будут светиться чуть ярче.
Мы пытаемся создать небольшую культурную инфраструктуру, задача которой дать людям возможность поверить в себя. Дальше они сами разберутся, без нас.
— Как сформирована кинопрограмма нынешнего фестиваля?
— Она состоит из двух конкурсов. Первый — конкурс фильмов, адресованных подросткам. Там будет два жюри: учительское и подростковое. В нем не будет профессионалов-кинематографистов, но будут кураторы: учительское будет курировать Филипп Бахтин, ученическое — Кирилл Иванов. Второй конкурс — для взрослой аудитории. В нем соревнуются пять документальных и пять игровых фильмов.
Еще будут внеконкурсные «Классические дебюты». У нас есть замечательный партнер — Балтийский федеральный университет (БФУ), где эта программа будет показана. Федор Бондарчук — почетный президент нашего фестиваля, мы с ним недавно приезжали в БФУ, чтобы обсудить, как на этой площадке будем делать программу «Классические дебюты» — это дебютные фильмы современных отечественных режиссеров-классиков. Мы уже договорились с Алексеем Попогребским. Он покажет их с Борисом Хлебниковым дебют «Коктебель». А Алексей Федорченко, который сейчас за фильм «Война Анны» получил главные награды «Золотого орла», «Ники» и «Белого слона», покажет свой дебютный фильм «Первые на Луне».
— Каким еще регионам, по вашему мнению, нужен «Край света»?
— Если у нас все получится в Калининграде, то я с уверенностью могу говорить, что такой фестиваль нужен любому региону.