«До свидания, Сережа»

В Москве простились с журналистом Сергеем Доренко

17 мая на Троекуровском кладбище в Москве тысячи человек простились с теле- и радиоведущим Сергеем Доренко. Не было ни долгих речей, ни скандальных встреч, ни громких заявлений — родственники и друзья, журналисты и байкеры, слушатели и зрители прощались с Расстригой тихо. Многие плакали, но больше шептались и снимали видео, будто в этот прощальный с Сергеем Доренко час все стали чуть-чуть журналистами.

Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ / купить фото

Степенная церемония прощания началась в 11 часов утра. Приехав заранее, журналист Дмитрий Киселев и соведущая Сергея Доренко Анастасия Оношко успели дать коллегам из десятков изданий развернутые комментарии. Господин Киселев говорил о хорошо срежиссированном образе Доренко в эфире и его, покойного, энергии, пробившей все телеэкраны страны в 1990-х. Госпожа Оношко рассказала о шоковой обстановке в редакции «Говорит Москва», которую возглавлял Сергей Доренко, и о том, что как раньше теперь никогда не будет.

«Ощущение, что вот-вот что-то произойдет»,— сказал, протискиваясь сквозь толпу, мужчина средних лет. «В прошлый раз было больше людей»,— отвечал его спутник. Оба несли красные гвоздики и щурились от яркого солнца. Прошлый раз, о котором шла речь, должен был состояться еще неделю назад, пасмурным утром 12 мая. Тогда и правда «что-то произошло» — семейный скандал прямо на кладбище. Старшие дочери покойного от первого брака Ксения и Екатерина обвинили Юлию — вдову Сергея Доренко — в отравлении отца. Прощание с телом перенесли и полиция вежливо всех разогнала. В тот же день была назначена судебно-медицинская экспертиза, которая впоследствии показала, что ни ядов, ни алкоголя или наркотиков в организме журналиста нет.

Как с Сергеем Доренко простились мотопробегом и беседами вне эфира

«Это точно был разрыв аневризмы аорты, сомнений быть не может, я консультировался с медиками, при ДТП всегда так происходит»,— убеждал один скорбящий нескольких других. Таких разговоров в толпе были десятки, если не сотни. Как водится в таких случаях, обстоятельства смерти оказались важнее факта, что человек умер.

Услышать толпу сегодня получалось лучше, чем расслышать слова прощания от близких и друзей Сергея Доренко в траурном зале — голоса тех, кто брал слово, поднимались высоко под шестиметровый свод и уже не возвращались к жужжащей толпе. «А где венок от президента, я только от правительства Москвы вижу?», «Он был настоящий мужик», «Кремировать его будут не здесь, здесь нет крематория», «Говорят, он сам так хотел, чтобы часть праха тут оставить, а часть увезти в Керчь на его родину», «У гроба можно снимать, как думаешь?».

Журналистов от тысяч других граждан охрана тщательно отсортировывала в специальный загон — позади и сбоку. Это казалось дикостью в контексте похорон одного из самых известных журналистов России и того, что буквально каждый из пришедших держал в руках телефон, а сотни вели прямые трансляции.

— Ярчайший талант. Давайте будем прощаться. У меня смешанные чувства, когда я вспоминаю его потрясающе шутки. В них была и ирония, и глубокая печаль о России. До свидания, Сережа,— от мраморных стен оттолкнулись и уже едва слышными долетели до собравшихся слова режиссера Павла Лунгина. У изголовья своего друга он тяжело, долго и неразборчиво прощался, а потом сел рядом с детьми Сергея Доренко от первого брака — дочерями Ксенией и Екатериной и сыном Прохором, уступив место у микрофона Анастасии Оношко.

Сын Сергея Доренко Прохор (слева) и дочери Ксения (третья справа) и Екатерина (вторая справа)
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ

— Я была очень рада возможности общаться с ним,— соведущая Сергея Доренко выступила максимально кратко, видимо, из-за спешки следующего гостя — генерального директора «Первого канала» Константина Эрнста. Он, в свою очередь, назвал Доренко «нервным мальчиком, который хотел, чтобы его все любили».

— Серёг, мы тебя любим. Покойся с миром,— завершил господин Эрнст свою речь.

Слово взяли еще несколько друзей семьи, после чего охрана разрешила медленному потоку людей хлынуть к гробу. Казалось, Сергей Доренко лег в него не после ужасной аварии, но сразу после прямого эфира на телевидении: несколько слоев грима и легкая ирония, осевшая в морщинах на лбу и уголках губ.

Кто-то крестился, глядя на него, кто-то салютовал и даже отдавал честь, большинство просто клали цветы и поворачивались к маме покойного Татьяне Ивановне. На ее плече все это время беззвучно и горько плакала вдова Юлия. Татьяна Ивановна шептала всем, кто проходил мимо: «Спасибо, спасибо вам». На весь зал в какой-то момент вместо привычного траурного музыкального сопровождения заиграла «Bridge over Troubled Water» в исполнении Simon and Garfunkel. Юлия заплакала еще сильнее — муж сам выбирал трек, под который его проводят в последний путь.

Когда последний час с господином Доренко стал подходить к концу, у зала раздались аплодисменты.

Несколько минут люди на улице аплодировали Сергею Доренко: его утренним «Подъемам» на радио десятых, его вечерним новостям на ОРТ 1990-х, его «Курску» в 2000-м, его умению вписать себя в современные реалии YouTube и Telegram.

Впрочем, кто-то наверняка аплодировал его нахальству, напору и злости. Чуть в стороне, тоже хлопая в ладоши, стояли пять байкеров в косухах. Двое из них плакали.

— Мы не были близкими друзьями, но мы ездили на мотоциклах. Незадолго до покупки «Триумфа» (мотоцикл марки Triumph, на котором разбился Сергей Доренко.— “Ъ”) он звонил мне, советовался,— рассказал “Ъ” Сергей Коротков, нашивки на куртке которого гласили «плахиш» и «падонки масква».—

Что я могу сказать, это огромная потеря, он был бешеный, на него равнялась молодежь, он бы мог еще учить молодых.

Молодежи, впрочем, на прощании было немного. Большинство присутствовавших были ровесниками покойного или даже старше. Никто из родственников Сергея Доренко комментариев в этот день не дал — семья разъезжалась молча, на разных автомобилях. Им предстояло встретиться через несколько часов в крематории. По словам Юлии Доренко, как и в случае с прощальной песней, способ погребения ее муж выбирал сам заранее.

Как Сергей Доренко отвечал на вопросы газеты «Коммерсантъ» и журнала «Власть»

Через полчаса после завершения панихиды люди, пришедшие почтить память Сергея Расстриги Доренко, разошлись вовсе. Остались единицы — некоторые собирались «пойти на могилу к Началовой», некоторые сверяли расписание автобусов до метро, кто-то все еще обсуждал обстоятельства гибели Сергея Доренко. Почему-то именно в этот момент отставной летчик Виктор Лыткин, пришедший на панихиду на костылях, достал из авоськи электронный китайский микрофон золотого цвета. Включив его, он громко пропел «Говорииииит Моооосквааа», а затем спародировал Анастасию Оношко и прочел стихи, которые сам написал Сергею Доренко:

— Любил я слушать голос твой,

Ты был, как жизнь, разнообразен,

Звучал твой голос громовой,

Вскрывая пласт всех безобразий.

«Это жизнь»,— вздохнула рядом пожилая женщина в платке. «Это смерть»,— ответила ее подруга.

Мария Старикова