Сколько нужно ревизоров?
Почему памятники культуры невозможно защитить без вмешательства первых лиц
Почему для совершенно очевидных действий по спасению культурного наследия властям необходимо вмешательство президента.
Дом инженера Яхимовича в Саратове, к судьбе которого привлекали внимание президента РФ. Так выглядел дом до пожара
Фото: Артем Геодакян / ТАСС
22 мая ВЦИОМ опубликовал результаты опроса граждан Екатеринбурга о том, хотят ли они видеть новый храм в «прославившемся» ныне на всю Россию сквере на берегу Городского пруда. Большинству это место показалось неудачным, и в тот же день губернатор Свердловской области Евгений Куйвашев заявил, что как адрес будущего храма оно более не рассматривается.
Берег пруда. Прозрение
Мало кто знает, что само по себе разрешение на строительство на этом месте было прямым нарушением федерального закона о культурном наследии, поскольку огороженный не менее знаменитым забором участок находился в защитных зонах сразу двух объектов культурного наследия, а в защитных зонах по закону строить нельзя ничего вообще. На это обратили внимание только екатеринбургские градозащитники из «Реальной истории» (и написали обращение в прокуратуру), но их голос, разумеется, потонул в какофонии разразившейся всероссийской дискуссии.
Теперь справедливость и без прокуратуры восторжествовала, и вопрос о стройке в екатеринбургском сквере, кажется, снят. Но остался другой вопрос: почему для того, чтобы провести опрос горожан и выяснить их мнение о скандальной стройке, необходимо указание президента страны? Разве губернским и городским властям неведомы подобные методы?
Берег моря. Ревизия
Владимир Путин посоветовал провести опрос на екатеринбургскую тему 16 мая, выступая в Сочи на медиафоруме СМИ «Правда и справедливость», организованном «Общероссийским народным фронтом».
Там же состоялась весьма интересная дискуссия об охране культурного наследия. На берегу южного моря президенту России рассказывали (и показывали в видеосюжетах) грустные истории о бедствиях культурного наследия на северо-западе дальнем и в Поволжье: о 196 разрушающихся храмах Нижегородской области, о пожаре усадьбы Ганнибала под Гатчиной, о гибели в огне дома академика Павлова в Колтушах, о разрушении дома Яхимовича в Саратове…
Саратовский журналист Алексей Галицын пояснил: «У нас в регионе нет ни одной силы, которой было бы выгодно сохранение памятников культуры и архитектуры… Возможно ли принять либо пакет законов, либо какую-то государственную программу, которая делала бы выгодным, во-первых, восстановление, а во-вторых, поддержание в приличном состоянии подобных памятников культуры и архитектуры? Потому что совершенно очевидно, что региональные власти, муниципальные власти с этим не справляются».
Владимир Путин указал в ответ на «жесткость» правил восстановления и использования памятников. Он посоветовал «провести ревизию того, что происходит реально в этой сфере. И принять более сбалансированные решения, которые позволяли бы и делали более эффективным восстановление этих объектов и их дальнейшее использование».
Президент также добавил, что «можно создать и дополнительный контрольный надзорный орган в этой сфере, приподняв уровень этих контрольных органов до уровня Федерации». То есть фактически высказался за восстановление специального федерального органа по охране памятников, исчезнувшего в 2011 году с упразднением Росохранкультуры.
Берег ручья. Эстафета губернаторов
Грустных историй по части культурного наследия у нас и вправду хватает, но этой весной нельзя было не обратить внимание на новый тренд — совершенно неожиданный и, скажем так, нетипичный интерес руководителей российских регионов к проблематике сохранения культурного наследия. То есть, конечно, они к этой теме и раньше иногда обращались, но чтобы вот так, буквально каждую неделю, словно передавая друг другу невидимую эстафетную палочку, не припомнить такой весны.
Вот, например, брянский губернатор Александр Богомаз собирает в марте совещание по охране культурного наследия и обрушивает на областное управление по охране памятников всю мощь губернаторского гнева: «Как ведется работа по контролю? Чтобы не получилось, как с усадьбой Баженова, которую очень долгое время разрушали, а вы бездействовали. Какой результат от такой работы? Где было ваше управление?.. У вас в управлении восемь человек, да если каждый в день по одному объекту проверит, то за месяц можно 200 объектов посмотреть. А у вас под носом усадьбу снесли, и никто не пошевелил пальцем! Срочно меняйте подход к работе!» и т.п.
Я задался тогда вопросом: если уж губернатор спрашивает с госоргана охраны памятников за снесенную усадьбу, может быть, и с губернаторов за это начали наконец спрашивать? И похоже, не ошибся.
Не прошло и нескольких дней, как пространный отчет о состоянии дел с охраной памятников в Москве вдруг опубликовал на своем сайте мэр Сергей Собянин. Раньше он не писал на такие темы. Градозащитники этот отчет подробно разбирали и обоснованно критиковали, но дело в самом факте. Мэр Москвы даже посвятил отдельную главу утратам и упущениям, чего ранее тоже не наблюдалось.
Следующим стал владимирский губернатор Владимир Сипягин, который опубликовал в соцсети целый манифест на тему охраны культурного наследия. С оптимистическим выводом: «Памятников много, а бюджета на все не хватает. Но это не значит, что проблему решать не надо!»
Тут же саратовский губернатор Валерий Радаев вышел в город и посетил Дом-музей художника Павла Кузнецова и городскую усадьбу Борисовых-Мусатовых в Саратове. По итогам он, как сообщила губернская канцелярия, «поставил ряд задач по сохранению уникальных объектов культурного наследия Саратовской области».
Экскурсия смоленского губернатора Алексея Островского в апреле была обставлена еще эффектнее. На территории музея-заповедника «Гнездово» вдруг обнаружили, что некий частный собственник без каких-либо разрешений построил дамбу через безымянный ручей, чтобы проложить подъездную дорогу к домам в соседней деревне. На место прибыли археологи из Центра по охране памятников, зафиксировали уничтожение культурного слоя. Областной департамент по культуре уже выдал предписание об остановке строительства. Но спустя несколько дней в Гнездово приехал лично губернатор. На берегу ручья он заявил, что сам обратится к прокурору, чтобы тот наказал всех виновных.
А калужский губернатор Анатолий Артамонов за ценным опытом съездил этой весной в соседнюю Тулу, где на него произвели большое впечатление работы по созданию общественных пространств и реконструкция пешеходной улицы Металлистов. Вернувшись в Калугу, губернатор на заседании областного правительства обогатил словарный запас нашего культурного наследия термином «хибары с признаками шедевров». Но, в отличие от многих своих коллег, «хибары» он призвал сохранять и восстанавливать, подчеркнув, что следует расширить «калужский Арбат» в областном центре.
Наконец, нельзя не отметить почин главы Республики Саха (Якутия) Айсена Николаева, который решил воздействовать на сограждан личным примером. В начале мая он дал старт акции «Сохраним памятники» и заявил, что вместе с супругой, за счет семейного бюджета, будет восстанавливать старинную деревянную мельницу-«топчанку», построенную в 1932 году мастером Семёном Дьяконовым в местности Усун-Кюёль. Глава республики призвал ее жителей присоединяться к проекту: выбирать памятник старины, регистрироваться на сайте добровольцев, получать инструкции по реставрации — и восстанавливать.
Если бы примеру главы Якутии последовала вся наша «политическая элита» — губернаторы, министры, депутаты, сенаторы — и каждый взял бы себе по памятнику архитектуры да восстановил, глядишь, и президенту Путину на медиафорумах показывали бы другие сюжеты.
Берег реки. «Никакой точечной застройки!»
Увы, пока что впечатляющей массовости ревнителей культурного наследия на верхних этажах федеральной власти не наблюдается.
Но надо отдать должное спикерам обеих палат парламента. Например, спасение деревянной Успенской церкви начала XVIII века в Иванове, обугленные руины которой после пожара простояли почти три года, открытые всем ветрам, снегам и дождям (а Росимущество все это время судилось с областными властями, чтобы не проводить консервацию памятника), стало возможным только благодаря вмешательству председателя Совета Федерации Валентины Матвиенко. Послушав краткий доклад автора этих строк на парламентском форуме в Суздале летом 2018 года, она дала поручение Минкультуры России решить проблему в два месяца. Сейчас памятнику найден новый пользователь, проведена консервация, выделены федеральные деньги на проект реставрации.
Похвальной верностью теме сохранения наследия отличается председатель Госдумы Вячеслав Володин, который постоянно приезжает в родную Саратовскую область, общается с градозащитниками, собирает их пожелания и дает областным и городским властям настоятельные и подробные советы: какие памятники в каких городах области нужно срочно реставрировать, как раздобыть на это средства, как сохранить наследие в областном центре, сколько миллионов нужно ежегодно выделять на проведение историко-культурных экспертиз и т.п. Вновь приехав этой весной на берега Волги, спикер Госдумы обратился к землякам с призывом, под которым подпишется любой градозащитник: «Никакой точечной застройки, иначе город потеряет облик, свое лицо… Саратов надо просто любить!»
Источник и основание такой политики Вячеслав Володин также обрисовал предельно верно: «Тут не надо много денег, тут нужна гражданская позиция». Главе Саратова Михаилу Исаеву он предложил включиться в работу по созданию концепции развития города: «Вы — тот человек, который должен обеспечить этот процесс, а не ждать, как часто принято, решения губернатора».
И это, пожалуй, ключевые слова.
Возвращаясь на берег моря. Выводы
Президент Владимир Путин, подводя на медиафоруме ОНФ итоги дискуссии о сохранении культурного наследия в России, сказал буквально следующее: «Здесь нужно провести дополнительную ревизию и, конечно, ситуацию надо менять. Здесь я с вами не могу не согласиться, потому что жизнь показывает, что все, что сформулировано до сих пор, не работает».
Это приговор, спорить с которым, в общем, не приходится. Однако стоит задуматься: не работает потому, что сформулировано неверно (президент имел в виду требования законодательства), или потому, что сформулировано не все?
Попытаюсь сформулировать недостающее.
Опрос общественного мнения и принятие решения на основании его результатов в Екатеринбурге делается возможным только после того, как об этом сказал президент.
Тема ответственности госоргана охраны памятников за снос исторической усадьбы возникает после того, как об этом заговорит губернатор.
Поиски средств на реставрацию вместо стенаний по поводу их отсутствия начинаются после того, как об этом скажет другой губернатор.
Прокуратура займется расследованием уничтожения археологического памятника после того, как третий губернатор приедет на берег безымянного ручья и лично обратится оттуда к прокурору.
Деревянную мельницу починит лично глава алмазоносной республики.
Реставрацию нескольких памятников на берегах великой русской реки начинают после того, как на этом настоит лично председатель Госдумы.
Драгоценную деревянную церковь начинают спасать после особого поручения председателя Совета Федерации.
Правительство выделяет деньги на восстановление национального шедевра — Смоленской крепостной стены (о чем «Огонек» писал в № 17-18 за 2019 год) — после того, как министр культуры и губернатор области лично убеждают премьер-министра в необходимости это сделать.
Власти Томской области соглашаются с границами и предметом охраны исторического поселения в Томске только после прямого президентского поручения.
Этот список может быть бесконечным.
А что, разве без административного стимула неизвестно, что все это нужно было делать, причем уже давно, в соответствии с требованиями законов о наследии и со штатными обязанностями государевых людей?
Может быть, именно поэтому «все, что сформулировано до сих пор, не работает»?
Вернее, все начинает работать только в режиме ручного управления, после точечного вмешательства президента, премьер-министра, спикеров обеих палат парламента, губернаторов регионов. Как только оно происходит, все причастные к делу органы федеральной, региональной и местной власти проявляют безукоризненные профессионализм, штабную культуру, рвение, знание всех законов и механизмов, а также горячую любовь к культурному наследию Отечества.
Как только внимание первых лиц отвлекается на другие проблемы — все замирает или вертится вхолостую… до следующего точечного вмешательства.
Так что выводы президента совершенно верны: нужна ревизия. Просто потому что невозможно спасать 180 тысяч объектов культурного наследия (примерно столько, если суммировать оценки по разным ведомствам, числится в России) в режиме ручного управления.
Да и ревизоров не напасешься.