Диво только для членов профсоюза

22 мая президент России Владимир Путин принял участие в работе юбилейного, Х съезда Федерации независимых профсоюзов России (ФНПР), на котором дал понять, что их лидер является бесценным для него собеседником. Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников, слушая председателя ФНПР, пытался отделить профсоюзные лозунги, из которых наполовину состоит Михаил Шмаков, от реальных предложений по защите трудового народа, из которых он тоже все-таки состоит. И отделил.

В концертном зале «Измайлово» делегаты Х съезда ФНПР собирались на последнее за три дня заседание. Да, они уже третий день думали здесь о народе и даже за народ, который не всегда сам за себя может по понятным причинам подумать.

В зале пока еще было мало людей. Но зато на сцене уже стоял председатель ФНПР Михаил Шмаков. Он был тут один. Но разве этого было мало?

Вот к нему подошли две журналистки и попросили сказать пару слов.

— Каких? — участливо переспросил господин Шмаков.

У девушек этих слов не оказалось, но он их все равно выручил.

Корреспонденту телеканала «Россия» Михаил Шмаков терпеливо объяснял, что доходы трудящихся должны расти (дело в том, что не все это понимают), но что этому мешают почти все, и особенно депутаты, так как «если что-то не ладится, то сразу давайте введем наказание, штраф и прочую лабуду, которую принимают депутаты».

Михаил Шмаков ругался умело, то есть обезличенно.

Корреспондент ахала и предлагала ему принять меры.

— Мы меры принять не можем,— так же терпеливо и даже обреченно, осознавая, очевидно, что это и есть часть его рутинной работы, объяснял Михаил Шмаков.— Мы вырабатываем тактику.

Судя по тому, что и на этом съезде Михаила Шмакова переизбрали председателем ФНПР, причем большинством в 96%, тактику он вырабатывает гибкую.

Мне господин Шмаков объяснял, что пять лет назад ФНПР пользовалась лозунгом «За достойный труд!», «и это понятие внедрилось в менталитет бизнеса и правительства».

— А теперь мы — «За справедливую экономику!» — воскликнул он.

Я предположил, что это означает, видимо, что делиться надо, но он не согласился (правда, долго колебался, и я же видел, что с соблазном согласиться боролся).

— Справедливая экономика подразумевает равную оплату за равный труд! — пояснил он наконец.

— Знаю я ваши мантры,— не удержался я.

— А что? — неожиданно кивнул Михаил Шмаков.— Каждый кормится тем, что знает, на чем стоит.

А вот эту его мантру предлагаю запомнить отдельно. Ему прежде всего. Точнее, припомнить.

— Гордитесь? — поинтересовался я у Михаила Шмакова.— Не к каждому объединению людей президент регулярно приезжает.

— Еще к РСПП приезжает,— ревниво добавил Михаил Шмаков.

— Да не переживайте вы так,— попробовал я успокоить его.— Приехал да и уехал.

— Да, но до следующего раза! Но пусть приезжает,— кивнул он.— Ведь наш настрой — не уничтожение работодателей. Они же создают рабочие места! Наш настрой — держать их в тонусе! Не уничтожая, а заставляя!

Михаил Шмаков был сегодня в хорошей форме.

Через минуту я уже слышал, как он разъясняет фотокорреспонденту:

— Да что ты стараешься? В прокуратуре возьми мои фото, там все есть!

Людей в зале прибавилось. Впрочем, многие из тех, кто пришли заранее, успели занять максимально хорошую позицию: уже спали в своих креслах.

Очевидно, что двое суток, проведенные с коллегами в гостинице «Измайлово», не могли пройти бесследно.

И вдруг раздался голос в микрофон:

— Товарищи! У нас точно есть 25–40 минут. Можно успеть сходить в ресторан «Светлов»! Иначе вы сможете попасть туда только вечером!

И делегаты съезда показали себя, без сомнения, профессионалами. То есть через несколько мгновений в зале не осталось никого. Многие донесли себя до ресторана «Светлов», уверен, даже не проснувшись.

— Господи, да ведь давно пора было!.. Что ж столько молчали-то?..— тяжко вздохнула пронесшаяся мимо меня только на первый взгляд пожилая делегатка.

Впрочем, их вернули через полчаса. Это было жестоко: президент все равно приехал бы не раньше чем через час. Но кто скажет, что они не успели?

— Все, сидим! — сообщила подругам другая дама.— Все обратились в слух!

— А Шмаков-то, Шмаков!.. Пошел, пошел встречать!..— не умолкала ее соседка.

— Быстрей бы уж… И на дачу, за цветами ухаживать… Ирисы давно не видела…

— А я вообще на даче с прошлого лета не была!

— А что же ты в выходные делаешь?!

— О развитии педагогических кадров переписываемся…

Ну тут все остальные, конечно, замолчали, по-моему, потрясенные брошенным вскользь.

— А у этих, в президиуме, характер нордический! — наконец сказала еще одна делегатка.— Сидят и сидят как вскопанные!

Дачная тема все-таки давила на них сильно.

— А я вот тоже хочу сказать,— произнесла еще одна дама.— Какой смысл менять систему, если в ней нет денег?

— Да, бездарнейшая система,— безоговорочно согласились остальные.

Вошел Владимир Путин и поздоровался со всеми в президиуме, а это было больше 20 человек.

— Надо же,— охнула делегатка за моей спиной.— С Теймуразом за руку поздоровался! Ну все, Теймураз теперь в историю профсоюзного движения войдет!

— Все войдут,— мрачновато поправил ее делегат справа от меня.— В отличие от нас.

У него, похоже, были амбиции, с которыми людям в президиуме было бы неосмотрительно не считаться.

— Уважаемые коллеги, друзья! — произнес президент.— Мы с вами встречаемся не в первый раз.

— Да уж…— многозначительно кивнул тот же делегат.

— Понятно, что урегулирование вопросов трудовых отношений не бывает гладким, простым, легким,— говорил Владимир Путин.— Зачастую интересы работодателей и профсоюзов, отстаивающих интересы наемных рабочих, кардинально расходятся…

— Да уж…— повторил тот же человек.

— Разумеется, бывает и так, что собственники или администрация предприятий просто отказываются от диалога, осознанно дистанцируются от профсоюзов, даже препятствуют, иногда и такое тоже бывает, созданию и деятельности профсоюзных организаций. Такое самоуправство… А это не что иное, как самоуправство, произвол… Безусловно, недопустимо! В том числе с участием прокуратуры, надзорных органов нужно пресекать подобные вещи!

Все тот же делегат теперь, обернувшись, из нижнего ряда победоносно глядел на коллег выше. «А я вам что говорил?! — читалось в его взоре.— А вы надо мной так смеялись…»

— Процесс трансформации, связанный с обновлением производства, повышением производительности труда, уже идет,— продолжал Владимир Путин,— и проблемы, возникающие в этой связи в области социально-трудовых отношений, нужно, конечно, решать своевременно. Это значит предвидеть их, опираясь на прогнозы ученых, экспертов. Поэтому значимость переговоров, поиска компромиссных, взаимоприемлемых подходов будет только расти!

На глазах росла, по-моему, и значимость людей в зале, прежде всего в их собственных глазах.

— Профсоюзы по своей сути исторически — базовая общественная структура. Ваша главная миссия — защищать человека труда, и, чтобы сегодня в полной мере соответствовать этому предназначению, необходимо идти в ногу со временем, успевать за инновациями на производстве, за стремительным развитием передовых технологий, за появлением абсолютно новых профессий и грядущими изменениями в трудовых отношениях, а они неизбежны!

Вот за этим и нужны, конечно, государству профсоюзы. Ведь главное, что такая базовая общественная структура у нас есть и возглавляет ее человек, зарекомендовавший себя тоже как базовый, системный и такой, который никогда не подведет. Причем никого. И никогда не договорится с кем надо. А с кем надо договорится всегда.

И тетушки эти и дяденьки в зале из прошлого века, и далеко не из конца прошлого века, а пораньше, и сильно (молодых лиц в зале я почти не видел — не потому ли, что их не было?), были такими же системными, как сам Михаил Шмаков и как вся их система.

И вот именно эта система, если кто еще не понимает до конца,— самая надежная опора государства. Потому что она и есть государство и потому что она и есть народ.

Все оппозиционные партии могут предать власть и начать действовать как оппозиционные партии, но ФНПР не такова. Здесь люди знают цену своему слову.

Но ведь поэтому власть время от времени и идет им навстречу, а значит, они и в самом деле отстаивают интересы трудящихся.

Против ожидания, Владимир Путин, зачитав свое вступительное слово, не покинул съезд, а занял место в президиуме, начав слушать выступление Михаила Шмакова.

— О, это хорошо! — воскликнул кто-то за моей спиной.— Очень!

Надо было понимать, что Михаил Шмаков выступал сейчас специально для Владимира Путина и это выступление не планировалось. Видимо, должно было появиться что-то, на что следовало среагировать президенту страны.

— За последние пять лет,— констатировал Михаил Шмаков,— мы научились жить и работать в условиях экономических санкций против нашей страны. Но для того, чтобы успешно им противостоять, и для того, чтобы идти вперед в части разрешения внутренних социально-экономических проблем, нужно сконцентрироваться и вместе, договорившись, сделать ряд неотложных шагов. Поскольку часть из них находится в сфере ответственности правительства, я хочу еще раз напомнить о них!

Честно говоря, Михаил Шмаков выглядел просто безукоризненно.

— Мы говорили о справедливой экономике. Чтобы росли зарплаты, должна расти экономика (для этого она ведь и нужна прежде всего.— А. К.). Нам представляется, что темпы роста, обозначенные правительством на перспективу, около 1,5% не позволят нам двигаться быстро. Это значит, что государство должно занять более активную позицию в части создания новых производств, предоставления доступного кредита реальному сектору экономики, а не финансовым спекулянтам.

Это нельзя было ни подтвердить, ни опровергнуть. Просто незачем.

— Мы уже заявляли на съезде,— продолжал он,— что мы должны быть активными участниками в выполнении национальных проектов и активно контролировать их эффективное исполнение, потому что мы, все граждане России, являемся главными выгодоприобретателями при исполнении этих национальных проектов!

Михаил Шмаков принес из недр трехсторонних комиссий (власти, профсоюзов и работодателей) от своих антагонистов много новых и хороших слов. Народ России как выгодоприобретатель разве не достоин приобретения этой выгоды?

— Мне также сегодня хотелось бы еще повторить, что мы предлагаем и настаиваем на независимости Росстата от ведомственного влияния, для того чтобы иметь наиболее реальную и всеми признаваемую картину того, каково реальное положение во всех сферах нашей жизни! — воскликнул Михаил Шмаков.

То есть все это он говорил на съезде и до этого (и Владимир Путин тоже, в разных местах), но все равно именно сейчас это выглядело особенно бойко.

— Мы продолжаем выступать за прогрессивный подоходный налог и увеличение налогов от дивидендов от акций, а также за введение нулевой ставки НДФЛ на доходы населения в размере прожиточного минимума трудоспособного населения и ниже! — воскликнул Михаил Шмаков под аплодисменты делегатов, которые тоже уже не раз за эти три дня аплодировали этому тезису.— Введение таких налогов восстановит социальную справедливость в обществе!

День назад, выступая на съезде по этому же поводу, Михаил Шмаков выглядел порезче:

— У бедных есть расходы, а не доходы! Цинично и оскорбительно брать те же 13% на доходы физических лиц и с Романа Абрамовича… Кстати, он налоговый резидент России?! …И с уборщицы тети Маши, живущей на МРОТ?!

Теперь он формулировал иначе. И в самом деле, кто знает, как в действительности Владимир Путин относится к Роману Абрамовичу.

— Теперь пару слов о зарплате,— продолжил Михаил Шмаков.— Минимальный размер с мая 2018 года — это наше большое достижение, причем достижение, которого мы вместе с Владимиром Владимировичем Путиным достигли, когда был подписан соответствующий указ президента!

Но ведь теперь-то был уже май 2019 года.

— Мы предлагаем двигаться дальше и пересмотреть структуру потребительской корзины. По оценкам ФНПР, в настоящее время величина прожиточного минимума на основе такой подкорректированной потребительской корзины должна составлять на сегодня не менее 15 тыс. руб.! Мы идем к этим показателям, но, естественно, они должны быть более реалистичными, чем сейчас. Хотя, я уже сказал, очень важны те шаги, которых мы достигли, и закон, который принят в соответствии с указаниями Владимира Владимировича Путина!

Президент до сих пор что-то помечал в своем блокноте, как делает обычно, когда хочет потом прокомментировать, но вдруг перестал. То есть, видимо, раздумал. Комментировать все это и правда было как-то бессмысленно. Спорить не с чем, а соглашаться с очевидным даже неловко.

Но тут все-таки последовало более или менее революционное предложение:

— Предлагаем сделать следующий шаг в этом движении: оторвать минимальный размер оплаты труда от прожиточного минимума сегодняшнего, то есть уровня физиологического выживания, и привязать этот уровень к минимальному потребительскому бюджету, обеспечивающему хотя бы простое воспроизводство рабочей силы. Мы готовы представить все расчеты по этому вопросу!

Да, реагировать на это было и в самом деле необязательно. Но хорошо, что сказал.

— В Трудовом кодексе говорится об обязательности индексации заработной платы, но нет механизма этой индексации. Правительством России до сих пор не разработан нормативный правовой акт о порядке индексации заработной платы работников бюджетной сферы, обеспечивающий повышение уровня реального ее содержания,— добросовестно сообщил Михаил Шмаков.— ФНПР предлагает установить в Трудовом кодексе положение об индексации заработной платы ежегодно на прогнозную величину индекса потребительских цен для всех работников независимо от формы собственности.

И ведь нельзя было все, что говорил Михаил Шмаков, назвать торжеством популизма. Что-то только отчасти. А что-то и в самом деле даже ново, как это.

— Я, конечно, изложил сейчас не все, но главные темы, которые мы обсуждали и которые я посчитал важным зафиксировать именно в вашем присутствии, Владимир Владимирович,— продолжил Михаил Шмаков, подтвердив свои же смелые ожидания.

И даже углубился в более тонкие материи — и наконец-то более интересные.

— Снижение тарифов страховых взносов на 4% поставило под вопрос последовательное повышение уровня пенсий. При этом мы так и не разобрались, что в итоге будет с бывшей накопительной частью пенсий, куда перечислял 6% собираемых взносов Пенсионный фонд, которые сейчас идут в солидарную часть, но до сих пор это не закреплено соответствующим нормативом в законе,— заявил председатель ФНПР.— При этом обсуждающийся сейчас в СМИ вариант автоматического формирования индивидуального пенсионного капитала, по сути, воспроизводит худшие образцы пенсионной схемы, позволявшей наживаться негосударственным пенсионным фондам, чьи бывшие руководители, к слову, сейчас живут за границей, живут счастливо, в отличие от их бывших вкладчиков!

Простительно, тем не менее, что и сейчас он, выступая по делу, не удержался от любимых профсоюзных мыслей.

— Я больших комментариев делать не буду,— кивнул президент.— Единственное, что хочу сказать: предложения, которые сейчас прозвучали,— в социальной сфере, в сфере налогообложения — мы с Михаилом Викторовичем (Шмаковым.— “Ъ”) обсуждали. Обсуждали не раз в рабочем порядке и в двустороннем режиме, и с участием ключевых членов правительства. Многие из решений, которые были приняты на уровне правительства и на уровне президента, первоначально так или иначе даже без широкой огласки, но инициировались именно профсоюзами, а точнее, напрямую даже, можно сказать, Михаилом Викторовичем лично! Поэтому мы и дальше будем работать так же продуктивно.

Делегаты могли гордиться своим лидером. Таких авансов Владимир Путин давно никому не выдавал.

— Что касается капиталов, которые утекают (про это тоже упомянул господин Шмаков.— А. К.), они действительно утекали и сейчас утекают, но они и притекают, и все больше и больше, и в большом объеме. Я когда-то говорил, сейчас не буду повторять, предупреждал наших предпринимателей о том, чтобы они не очень-то рассчитывали на надежность своих вкладов за рубежом, что может наступить время, когда им несладко придется. Вот оно практически наступило!

Разве могло что-нибудь более порадовать слух членов профсоюзов, чем такое замечание.

— У нас действительно с вами общие задачи — у меня уж, во всяком случае, наверняка — повышение благосостояния граждан России! — сообщил напоследок Владимир Путин.

То есть насчет них он все-таки не уверен.

Андрей Колесников