Дедушка Ильича

Этой весной коммунистические партии России шумно отметили 149-летие со дня рождения Владимира Ленина (Ульянова). За это время Ленин был многократно канонизирован и развенчан. В рассказах о нем теперь трудно отделить правду от вымысла. «Деньги» подняли факты и попытались подсчитать благосостояние семьи Ульяновых до появления на свет великого Ильича, описать в цифрах жизнь обычной провинциальной семьи среднего класса во второй половине XIX века.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Предыдущая фотография

Следующая фотография

1 / 2

Владимир Ленин на Красной площади в Москве. 1919 год

Фото: Фото ИТАР-ТАСС

Фото: РИА Новости

Старшее поколение изучало это всю жизнь, для читателей моложе напомним. Семья, в которой родился будущий вождь мирового пролетариата, в 1870 году выглядела следующим образом. Отец — Илья Николаевич Ульянов. 39 лет. Дворянин, инспектор народных училищ. Коллежский советник (гражданский чин VI класса, соответствующий полковнику пехоты). Мать — Мария Александровна Ульянова (урожденная Бланк). 35 лет. Дворянка, дочь помещика, домохозяйка. Дети: Анна, 6 лет; Александр, 4 года; Владимир, младенец.

В Симбирск Ульяновы переехали из Нижнего Новгорода в 1869 году. В тот год в 34 губерниях была учреждена новая должность — инспектора народных училищ. Илья Ульянов занял эту должность в Симбирской губернии. Его обязанности состояли в надзоре за деятельностью начальных народных школ в губернском городе и в губернии. По сохранившимся бухгалтерским книгам установлено, что жалованье инспектора народных училищ И. Н. Ульянова составляло 73 рубля 50 копеек в месяц.

Уровень доходов

В 1870 году в селе Уренско-Карлинское Симбирской губернии разыскивали певчего в церковный хор. Требования к кандидату были такими: «Хороший, сильный, обработанный, имеющий хоть слабое понятие в нотном пении бас. С этим занятием должна быть соединена какая-нибудь хозяйственная должность». Жалованье — 100 рублей. Не в месяц, в год.

Высококвалифицированный рабочий в те годы зарабатывал в месяц не более 30 рублей (при 12-часовом рабочем дне и одном выходном в неделю). Но даже 15–20 рублей в рабочей среде считались хорошей зарплатой. Из провинциальных чиновников лишь 15% получали больше 100 рублей в месяц. Ординарный профессор университета получал 250 рублей в месяц (и это с учетом квартирной и столовой надбавки).

Те 73 рубля 50 копеек, что получал ежемесячно Илья Ульянов,— это 882 рубля в год. Барон Ипполит фон Шиллинг, составивший для Русского географического общества «Статистическое описание города Тобольска», зафиксировал примерные бюджеты горожан с разным уровнем доходов. Уровень жизни в Симбирске отличался от уровня жизни в Тобольске. Тем не менее соотношение статей семейного бюджета должно быть похожим. По данным барона фон Шиллинга, семьи с доходом около 1 тыс. рублей в год тратили на питание примерно 30% всех денег, на жилье, отопление и освещение — около 12%, на одежду, обувь и постельное белье — около 20%, на прислугу — около 12%.

При таком раскладе ежемесячно Ульяновы должны были тратить на питание примерно 22 рубля в месяц. Чтобы понять, что можно было купить на эти деньги, посмотрим на цены симбирского базара в 1870 году.

На что тратили

Если цены на основные продукты питания в Симбирске не сильно отличались от общероссийских, то промышленные товары стоили выше среднероссийского уровня. Об этом писал в «Историко-статистическом описании Симбирской губернии на 1868 год» учитель математики Симбирской мужской гимназии, друг семьи Ульяновых Владимир Ауновский: «Симбирская губерния, как не мануфактурная, получает фабричные произведения из других губерний; потому симбирские торговцы, платя за провоз этих произведений, не могут продавать их дешево… фабричные изделия у нас гораздо дороже, чем в столицах или городах внутренней России». Сохранились данные за 1877 год. Сапоги с галошами можно было купить за 15 рублей, пальто — за 18, шубу — за 50.

Серьезной статьей расходов для интеллигентной семьи были книги и журналы. Книга стоила в среднем от 1 до 5 рублей. Годовая подписка на газету «Симбирские губернские ведомости» стоила 4 рубля, на «Ниву» — 5 рублей.

С 1870 года вместе с Ульяновыми проживала няня, Варвара Сарбатова. Сведений о том, сколько она получала, нет. Обычно за такую работу платили 8–10 рублей в месяц.

Самым сложным для семьи был квартирный вопрос. Летом 1864 года многодневные пожары уничтожили три четверти города. После того как Симбирск отстроился, цены на жилье резко выросли.

За первые девять лет жизни в Симбирске Ульяновым пришлось сменить шесть квартир. За это время и число детей в семье возросло до шести.

Рынок аренды квартир был «серым». Ни в одном объявлении о сдаче жилья внаем, опубликованном в «Симбирских губернских ведомостях», не называлась цена.

Неизвестно, сколько платили Ульяновы за съемное жилье,— договоров не сохранилось, даже если таковые и были. Исходя из доли расходов на жилье в семье с подобным уровнем достатка, можно предположить, что за съем квартиры они платили примерно 10–15 рублей в месяц.

Разумеется, подобная кочевая жизнь заставляла задуматься о собственном доме.

Дедова ипотека

В июле 1870 года, через три месяца после появления на свет сына Владимира, в семье Ульяновых произошло еще одно серьезное событие. Скончался Александр Бланк, отец Марии Александровны.

Александр Дмитриевич (до крещения — Израиль Мойшевич) Бланк был врачом по образованию, одним из основоположников российской бальнеологии (лечения минеральными водами). В конце 1847 года он вышел на пенсию с должности доктора Златоустовской оружейной фабрики, сумев достичь на гражданской службе чина надворного советника (чин VII класса табели о рангах, соответствующий подполковнику в армии).

Пенсионером он стал преждевременно, за три года до достижения возраста, дававшего право на пенсию, равную окладу. Оклад А. Д. Бланка составлял 571 рубль 80 копеек в год, пенсию же он получил в размере 285 рублей 90 копеек в год, то есть равную половине оклада.

Но незадолго до выхода на пенсию Бланк по совету своей гражданской жены Екатерины Ивановны фон Эссен принял решение купить имение и заняться сельским хозяйством. Имение приобреталось, выражаясь современным языком, в ипотеку. Бланк взял ссуду в Дворянском земельном банке сроком на 50 лет под залог приобретаемого «недвижимого с крестьянами имения». В качестве первоначального взноса он использовал собственные сбережения и деньги Е. И. фон Эссен. Имение — деревня Кокушкино — находилось в 49 верстах (53,3 км) от Казани.

Сделка была непростая. Продавец, коллежский асессор Веригин, вел судебную тяжбу по поводу прав на наследство с двумя другими претендентами, кроме того, сам успел набрать долгов под залог имения. Поэтому первоначально Бланк взял имение в 12-летнюю аренду за 384 рубля серебром в год. Договор, подписанный 4 августа 1848 года, гласил: «Я, Веригин, отдаю ему Бланку на двенадцатилетнее содержание собственную свою деревню Казанской губернии Лаишевского уезда Янасалы, Кокушкино тож, с сорока с ней душами дворовых и крестьян с женами и детьми их после ревизии рожденными, со всем господским и крестьянским имуществом, строением, скотом, птицею и со всем прочим господским имуществом, какое имеется в деревне и со всею землею, обозначенной в плане Генерального межевания, с лесом, покосами, водами и другими угодьями и вновь выстроенной мельницей о двух поставах на реке Ушне». Но всего за три месяца с имения удалось снять все обременения, и 5 ноября 1848 года Бланк купил деревню Кокушкино по цене 240 рублей за каждую ревизскую душу, то есть за 9,6 тыс. рублей серебром. Еще за 100 рублей была куплена водяная мельница.

Через полгода после приобретения имения господин Бланк берет новый заем — у Казанского Приказа общественного призрения 3,2 тыс. рублей серебром со сроком погашения 26 лет. Дела в имении шли так хорошо, что заем этот он полностью возвращает через полгода.

В 1859 году Александр Бланк и его потомки были утверждены в потомственном дворянстве. По данным того же года, в Кокушкино было 15 дворов, в которых проживали 41 крепостной мужского пола и 46 крепостных женского пола.

Наследство Бланка

После смерти Александра Бланка мельницу получила по завещанию его вторая дочь Любовь, а земля была поделена поровну между всеми наследницами, пятью дочерями. Единственный сын Бланка, студент юрфака Казанского университета, покончил с собой при невыясненных обстоятельствах.

«Долей земли моей матери распоряжалась тетка Любовь Александровна и выплачивала часть урожая. Я не помню количества десятин, приходившихся на каждую из пяти дочерей дедушки Александра Дмитриевича Бланка, знаю только, что доли эти были невелики и в 70-х годах, после смерти дедушки, были оценены в 3 тыс. рублей каждая». Так пишет Анна Ильинична Ульянова-Елизарова в мемуарах «О В. И. Ленине и семье Ульяновых».

Из архивных документов известно, что в 1880-е годы доход с имения составлял 2669 рублей в год, а чистая прибыль 1010 рублей в год. Получается, что каждая из сестер Бланк должна была получать около 200 рублей ежегодно. Возможно, Анна Ильинична Ульянова была просто не в курсе, какую долю наследства и в каком виде ее мать получает от сестры. Сложно представить, что все 200 рублей семья Ульяновых получала не наличными, а овсом, горохом и гречкой. За такие деньги можно было купить несколько тонн крупы.

На фоне зарплаты Ильи Николаевича Ульянова 200 рублей в год его супруги выглядят не очень крупной суммой. Но и эти деньги приближали главную цель, к которой стремилась семья,— собственный дом.

Логично предположить, что деньги от отцовского имения откладывались на покупку дома, как и часть денег с зарплаты мужа. Известно, что на имя Марии Александровны периодически приобретались пятидесятирублевые билеты Государственного казначейства Российской Империи (процентного займа). К июню 1876 года таких билетов было куплено на сумму 3750 рублей.

Инспекторские будни

Список должностных обязанностей инспектора народных училищ занимал несколько страниц. Он должен был инспектировать десятки школ, проверяя уровень преподавания основных предметов, заниматься кадровыми вопросами, снабжением школ учебниками и пособиями, благоустройством школьных зданий, делопроизводством, финансами, ведомственной перепиской.

Работы у Ильи Николаевича было не просто много, а очень много. По официальной статистике, в 1866 году в Симбирской губернии насчитывалось 639 школ, в которых обучалось около 10 тыс. учеников. Это была не статистика, а наглая ложь. Что и выяснил Илья Ульянов в первой же инспекционной поездке по губернии в январе 1870 года. В составленном им отчете говорилось: «Принадлежали к более или менее организованным училищам только 89, или 19 процентов из общего числа… прочие школы или числились только на бумаге, а на самом деле не существовали, или если и были в действительности, то в самом жалком виде. Так… женских школ в селе Мостовой Слободе и в селе Карлинском Симбирского уезда фактически не было, хотя эти школы и числились. В селах Собачеевке… школа помещалась в церковной караулке, буквально промерзшей насквозь. Там я нашел трех мальчиков, которые читали по складам. Они были одни, потому что местный священник — учитель — отправился для неотложной работы в соседнюю деревню. В другом селе — Ждамировке — школа была с трудом отыскана с помощью волостного старшины. В тесной темной, занесенной сугробами снега избе местный крестьянин-учитель обучал 24 мальчика, познания которых найдены неудовлетворительными».

Во многих народных училищах жалованье учителя за год было меньше, чем жалованье инспектора Ульянова в месяц. Сельские, городские, земские общества не желали тратить деньги на образование. Неудивительно, что желающих работать за такие деньги квалифицированных преподавателей катастрофически не хватало. Инспектор Ульянов много времени уделял созданным в Симбирске в 1869 году педагогическим курсам, готовившим новых учителей.

Илье Николаевичу приходилось по делам службы много ездить по губернии, а иногда выезжать за ее пределы. В 1872 году в Москве проходила Всероссийская политехническая выставка. Казанский учебный округ направил его на выставку — изучить педагогический отдел. Ульянову были выданы командировочные на проезд и проживание в Москве в размере 250 рублей (на четыре недели).

В 1874 году новым Положением о народных училищах была введена должность директора народных училищ. В Симбирской губернии на эту должность был назначен статский советник Ульянов. Служебных обязанностей прибавилось, но и жалованье увеличилось.

Дом, милый дом

«Жили Ульяновы, в общем, скромно. Особых приемов не делали, ввиду многочисленности семьи, иногда очень нуждаясь в деньгах, но в семье их не замечалось и большого стеснения в средствах». Такую характеристику дал семье чувашский просветитель Иван Яковлев.

Мемуары Яковлева рисуют портрет семьи Ульяновых, мало похожий на тот, что создала советская пропаганда. «Оба Ульяновы были православные. Старик Ульянов не отличался особенной религиозностью и набожностью, но в доме Ульяновых за время пребывания их в Симбирске царил православный дух: семья посещала храмы, соблюдала церковные обряды. Перед обедом и после обеда читались общие молитвы. Поддерживались близкие сношения с местным духовенством. В семье преобладало монархически-патриотическое настроение».

Яковлев вспоминал, что дом Ульяновых был довольно открытый, гостеприимный, хлебосольный. Но его неприятно поражало «как бы некоторое тяготение к высшим, бюрократическим сферам, ухаживание Ульянова-отца, например, за симбирским губернатором Долгово-Сабуровым и др. влиятельными в губернии и городах лицами, поддакивание им». Яковлев объяснял это тем, что Илье Ульянову по роду его работы нужны были влиятельные знакомства и связи.

О том же, но более обтекаемо пишет Анна Ульянова-Елизарова: «Общество симбирское разделялось тогда на две обособленные части: дворянство, жившее больше по своим поместьям и водившее компанию в своей среде, и чиновничество, поддерживавшее знакомство по ведомствам, строго считаясь с табелью о рангах».

Эмигрировавший из России в 1918 году Александр Наумов, занимавший в 1915–1916 годах пост министра земледелия, в гимназические годы шесть лет просидел за одной партой с Владимиром Ульяновым. Вот как он вспоминал Илью Николаевича: «Как сейчас помню старичка елейного типа, небольшого роста, худенького, с небольшой, седенькой, жиденькой бородкой, в вицмундире Министерства народного просвещения с Владимиром на шее».

Служебное положение Ильи Николаевича предоставляло возможность дать хорошее образование сыновьям. Плата за обучение в Симбирской классической гимназии была довольно высока. Полный пансион — 180 рублей в год, полупансион — 120 рублей в год, для приходящих учеников — 30 рублей. Его сыновья имели право учиться в гимназии бесплатно. За дочерей, увы, нужно было платить: 10 рублей в год за обязательные предметы, 5 рублей — за необязательные. И. Я. Яковлев вспоминал: «Вообще в семье Ульяновых на образование и воспитание детей ни средств, ни сил не жалелось. Не удивительно, что все дети их, в том числе и Володя, блестяще, с наградами, проходили курсы тех учебных заведений, где воспитывались, и кончали образование с золотыми медалями, с блестящими аттестатами».

В конце 70-х годов XIX века Илья Николаевич зарабатывал на директорском посту 2,5 тыс. рублей в год. К жалованью в размере 1 тыс. рублей добавлялись квартирные и канцелярские деньги — 800 рублей, а также разъездные — 700 рублей.

На Рождество 1877 года Илья Ульянов получил прекрасный подарок от государя — он был возведен в чин действительного статского советника.

Благосостояние семьи действительного статского советника Ульянова росло. И настал день, когда главная мечта семьи исполнилась. 2 августа 1878 года симбирский нотариус Суров составил купчую крепость на 4 тыс. рублей, согласно которой «вдова титулярного советника Екатерина Петровна Молчанова продала жене действительного статского советника Марии Александровне Ульяновой деревянный дом, со строением и землей, состоящей в первой части города Симбирска, по Московской улице, в приходе Богоявления Господня».

В 1880 году служебный стаж директора народных училищ Ильи Ульянова превысил 25 лет. В дополнение к жалованью ему стали выплачивать пенсию в размере 1 тыс. рублей. Таким образом, он стал получать 3,5 тыс. рублей в год.

Учитывая заслуги Ильи Николаевича, эта сумма не кажется слишком большой. Краевед Владимир Воробьев в книге «Школы Симбирского края, открытые и построенные при И. Н. Ульянове» приводит следующие цифры. За годы деятельности Ильи Николаевича в Симбирской губернии было открыто 250 школ, из них 52 в городах и 198 в сельской местности, было построено 262 новых школьных помещения. Число учащихся в губернии выросло вдвое — с 10 тыс. до 20 тыс. В 1880 году Илья Ульянов опубликовал в «Журнале Министерства народного просвещения» статью, в которой подвел итоги десяти лет своей работы в Симбирской губернии. За это время средства, выделяемые на содержание школ, выросли в среднем в 3,5 раза. Сельские общества увеличили расходы вдвое, земские и городские общества — более чем в шесть раз, частные лица и благотворительные общества — в семь раз. Зарплаты учителей выросли в три раза.

Наследство Ульянова

Илья Николаевич Ульянов скоропостижно скончался от кровоизлияния в мозг на 55-м году жизни 12 (24) января 1886 года. После его смерти материальное положение семьи «сильно пошатнулось», как писала в мемуарах Анна Ульянова-Елизарова.

Вдова подала в Симбирский окружной суд заявление с просьбой о вступлении в права наследства. Там она писала: «Все оставшееся после мужа имущество заключается в домашней движимости и капитале две тысячи рублей, находящемся в Симбирском городском общественном банке по билету оного за №12405». Движимое имущество, в основном домашняя мебель и другие предметы обстановки, оценивалось в скромную сумму 71 рубль.

Наследников у Ильи Николаевича было шестеро — вдова и пятеро несовершеннолетних детей. Так как на каждого из них приходилось менее 1 тыс. рублей, налог на наследство не взимался.

Поскольку Илья Николаевич скончался на службе, его семье была назначена пенсия, соответствующая той, какая причиталась бы ему в случае выхода в отставку в 1886 году,— 1,2 тыс. рублей. Из этой суммы половина, то есть 600 рублей, причиталась его вдове, а вторая половина выплачивалась в равных долях по 120 рублей его несовершеннолетним детям до достижения ими совершеннолетия.

Весной 1887 года, после казни старшего сына Александра и окончания гимназии Владимиром и Ольгой, Мария Александровна приняла решение о переезде в Казань. В конце мая в «Симбирских губернских ведомостях» появилось объявление: «По случаю отъезда продается дом с садом, рояль и мебель. Московская ул., дом Ульяновой». Дом купил симбирской полицмейстер Минин за 6 тыс. рублей. Положив деньги на банковский счет в Симбирском отделении Госбанка, Мария Александровна с детьми в июне 1887 года покинула город, который 37 лет спустя назовут в честь их семьи.

Алексей Алексеев