Игра ученых

В конце мая выходит книга «Зима близко: как разобраться в "Игре престолов"». Десяток настоящих историков, филологов и антропологов и один проникнувший в их сообщество журналист-самозванец разбирают разные аспекты сериала и книги: от конницы полукочевников до сисек и изнасилований.

Самозванец, если что, это я, Семен Кваша, автор доклада «Сиськи и драконы: как менялся и что значил секс в сериале "Игра престолов" от первого к седьмому сезону».

Как я оказался в этой истории?

Сначала я прочел серию книг «Песнь льда и пламени» Джорджа Мартина, лучшее фэнтези конца ХХ — начала XXI века. Потом прилежно посмотрел все серии «Игры престолов», сериала, снятого по мотивам романов Джорджа Мартина. Это, если кто не знает, самый успешный сериал в мире на сегодняшний день, сейчас идет восьмой, последний сезон, и первую его серию легально посмотрели во всем мире около 20 млн человек, а нелегально — в пару раз больше.

Действие сериала (и книги) развивается в вымышленном мире, похожем на наше позднее Средневековье, страной правит узурпатор, который двадцать лет назад сверг законного короля, дочь покойника за морем мечтает вернуть себе трон и высиживает драконьи яйца, брат спит с сестрой-близнецом и строит козни, северяне хотят, чтобы их оставили в покое и дали собирать запасы на зиму, а на крайнем севере, за ледяной стеной, зашевелились мертвецы.

Фанаты остались дико недовольны концовкой сериала и собирают подписи, требующие от HBO переснять финал — что, разумеется, невозможно.

А в конце 2017 года состоялась научно-практическая конференция, родившаяся из фейсбучной дискуссии, на которую меня по знакомству пригласили. Среди докладчиков я был, кажется, единственный человек без научной степени.

Остальные все были настоящие.

Только легально «Игру престолов» посмотрели около 20 млн человек

Что заставило историков, антропологов, филологов, специалистов по animal studies и нарратологов (что бы это ни значило) собраться на научную конференцию и начать исследовать популярный сериал?

Ну, во-первых, развлечение. Серьезным ученым не чужды шутки, некоторые особо выдающиеся физики и биологи с удовольствием выходят на сцену получать шнобелевскую премию за самые бессмысленные достижения в науке, и недалек тот день, когда микологи устроят конференцию по Ильичу. Ленин, как известно,— это гриб.

«Это изначально не ролевая игра, это все серьезно. И дело не только в том, что нас пришли послушать большие люди, не только в том, что мы выступаем с серьезными лицами и используем ссылки на источники,— дело все в том, что мы и правда хотим понять, что и как Мартин и создатели сериала рассказали нам такого, что нас всех зацепило. А нас зацепило всерьез, если бы нас не зацепило, мы бы не стали этого делать. Можно Мартина любить, не любить — я вот его искренне недолюбливаю,— но отрицать то, что мы все заболели "Игрой престолов", я не буду»,— говорит Роман Шляхтин, историк, специалист по византийско-турецкому пограничью, человек, без которого не было бы ни конференции, ни книги. Кнутом и пряником, лестью и угрозами он выбивал из нас тексты и выбил почти из всех. Сам же он представил доклад о дотраки — кочевниках бескрайнего моря травы, которых создатели сериала показали как идеальных чужих, геродотовских скифов, дикарей в рваных шкурах с какими-то дурацкими косами вместо сабель, олицетворение того, что с античных времен пугает жителя цивилизованной ойкумены.

Что зацепило в «Игре престолов» серьезных ученых?

Серьезность самого произведения. Когда Джордж Мартин написал книжку, ее довольно многочисленные фанаты среди прочих ее достоинств находили, что в ней все по-настоящему. Власть, интриги, война, насилие, правосудие, верность и клятвы в верности, нарушение этих клятв — все это было гораздо больше похоже на то, как мы представляем себе Средневековье, чем все остальное фэнтези, которое корнями восходит (или спускается) к Джону Руэлу Толкину и Клайву Стейплзу Льюису. Мартин вдохновлялся войной Алой и Белой розы в Англии, романами Мориса Дрюона и стоит вне фэнтези-канона. Когда продюсеры Бениофф и Уайсс снимали первые сезоны своей эпической телевизионной саги, они умудрились не растерять вот это ощущение настоящего и построили из картона и фанеры (а также из настоящего Дубровника, Исландии, Ольстера, Марокко и Севильи) целый сложный мир.

Для нас — и для обычных зрителей, и для ученых — это очень интересный кейс: как сейчас публика (в лице очень талантливого, трудолюбивого и начитанного писателя, а также двух невероятно успешных телепродюсеров, но также и их читателей, зрителей, фанатов и хейтеров) представляет себе настоящее, то есть идеальное Средневековье.

Это самый успешный сериал в мире на сегодняшний день

Нельзя сказать, что это уникальный случай, когда это самое Средневековье придумывается. Когда североевропейские рыцари завоевали Святую Землю, они построили там в крестоносных королевствах идеальный феодализм, в точности по схемам из школьных учебников за шестой класс. В рыцарских романах показывали идеальных героев, идеальных королей и идеальных врагов, и продолжалось это до Мигеля Сервантеса, который написал идеальную пародию на все это. А теперь вот есть «Игра престолов».

«Мартин используется как повод для разговора,— говорит Александр Марей, доцент Высшей школы экономики, автор доклада "Карлик, евнух и банкир: становление модернового государства в Вестеросе".— Поговорили об "Игре престолов" — и теперь давайте поговорим о средневековом рыцарстве или о том, как появляется государство».

Доклад Александра Владимировича, кстати, в книгу не вошел, он не успел его доработать в издательский дедлайн; зато он теперь использует его в работе со студентами, когда они изучают теорию государства, и в разных конференциях; он считает, что в Вестеросе два скопца, карлик и толстяк строили государство модерна с правовой легитимностью, армией в униформе, информационной системой и государственнической философией, напоминающей труды французского конституционалиста XVI века Клода Сейсселя.

Со студентами, кстати, работают и другие авторы книги.

«Книга Мартина и снятый по ее мотивам сериал — явления во многом уникальные,— говорит Мария Штейнман, филолог из РГГУ, автор доклада "Добро и зло в «Игре престолов»".— Сериалу уже восемь лет, за это время вокруг него сформировалось очень мощное поле смыслов, и, на мой взгляд, наивно было бы его игнорировать. Вообще, массовая культура давно перестала быть маргинальной средой. Еще в 70-х годах французские исследователи (Абраам Моль прежде всего) заговорили о деактуализации разделения на "высокую" и "низкую" культуру. Отсюда логичный вывод — изучения заслуживает любой текст, оказывающий серьезное влияние на социокультурную реальность. А "Игра престолов", безусловно, относится к таковым. Я рассматриваю ее как зеркало той социальной и политической матрицы, в которой мы все находимся. Поэтому — да, естественно, я активно работаю с этим материалом. А студенты в это радостно включаются, потому что их интересуют схожие вопросы. Так что мы вместе пытаемся найти ответы, и, поверьте, процессу обучения это только на пользу».

Разумеется, это зеркало довольно кривое. В докладе о вестеросском рыцарстве Владимир Костырев, историк и международный корреспондент ТАСС, говорит, что непонятно, откуда рыцарство в Вестеросе взялось, против кого оно воевало и чем занимается сейчас. В средневековой «рыцарской» Европе война шла постоянно — с арабами, в Святой Земле, со славянами на Востоке, между собой, и на долю каждого поколения рыцарей приходилось по хорошей войне. Семь Королевств же воюют редко, врагов у них мало и зачем там нужны тяжеловооруженные присяжные воины, кроме как для антуража, непонятно.

Похожим вопросом задалась и религиовед Оксана Куропаткина: в Вестеросе есть по крайней мере четыре религии, но религиозная иерархия описывается очень слабо, набожность населения и элит почти не показывается и ни Семеро, ни все остальные боги в романах и сериях почти не присутствуют.

Некоторые исследователи занимались не тем, что показали в главном фэнтези современности, а тем, как это показали.

Нарратолог и консерватор Мария Графова увидела в «Игре престолов» западный феминистский дискурс, экспорт и пропаганду либеральной повестки.

Меня же больше всего интересовал секс.

С первых сезонов в сериале показывали секс как властные отношения. Женщин, «как в настоящем Средневековье», покупали и продавали в борделях и в династических браках. Сексуальная свобода появлялась либо на крайнем севере и на крайнем юге, в странах странных дикарей, либо с приходом к высшей власти. Изнасилования были главной метафорой контроля (и худшее из них случилось, когда бастард Болтон завладел Севером и его наследницей Сансой Старк). Но последние сезоны пришлись на скандал #metoo и новый виток освобождения женщины, поэтому уже в седьмом сезоне мы видели нежнейший секс евнуха и переводчицы, а в восьмом уже королева Дейнерис пытается подчинить Джона Сноу при помощи сексуальных домогательств, и его отказ становится актом освобождения…

Статья в книге события восьмого сезона не описывает, разумеется, потому что сдана была еще в прошлом году.

«Наша книга — этот попытка чуть-чуть замостить пропасть, которая расширяется между академией и образованной русской аудиторией,— говорит Роман Шляхтин.— Ни для кого не секрет, что рынок умных книг по истории и психологии в России, да и не только в России, сейчас находится в сложном положении. С одной стороны, у нас есть ученые с международной квалификацией, которые работают в главных вузах страны. От этих ученых менеджеры требуют опубликовать сто пятьдесят статей в год, и они их публикуют, как умеют. Ни на какую популяризацию ресурса не остается, а к популяризаторам они относятся свысока».

«С другой стороны,— продолжает Шляхтин,— у нас в России есть люди, которые хотят читать умные и хорошо рассказанные истории о прошлом, настоящем и будущем. Удовлетворять этот спрос берутся любители и выпускники провинциальных вузов, которые и рады бы хорошо рассказать историю, но не владеют материалом — и не способны этого сделать. В рамках этого сборника мы решили дать профессионалам возможность рассказать о тех темах, которые им близки. Получилось неплохо».

Семен Кваша