«Огонек» собрал сведения о самых интересных российских научных экспедициях летнего сезона.
Фото: Валерий Мельников, Коммерсантъ / купить фото
— Я сейчас на Алтае, исследуем знаменитую Денисову пещеру,— говорит «Огоньку» директор Института археологии и этнографии СО РАН Михаил Шуньков, который руководит самой крупной в Сибири археологической экспедицией.— Экспедиции — основа исследований: без них нам просто не с чем работать. Но сейчас, после повышения зарплаты ученым, бюджетных средств для экспедиций почти не остается, приходится изыскивать их другими путями.
Обычна ситуация, когда для экспедиций ученые используют личные автомобили. А то едут общественным транспортом.
— География как наука подразумевает обязательную экспедиционную работу,— объясняет замдиректора Института географии РАН Аркадий Тишков.— Так было и 100 лет назад, когда создавался наш институт: в 1920-х искали ресурсы для спасения голодающего и замерзающего Петрограда. В советские времена наша наука была, в принципе, ориентирована на экспедиции: в Академии наук СССР была спецавтобаза с сотней автомобилей повышенной проходимости, вездеходами и был экспедиционный флот Академии за 200 единиц, что позволило в 1950–1960-е годы сделать сотни географических открытий. СССР в те годы лидировал в изучении океана и Антарктиды. А сейчас в РАН едва найдется 20 исследовательских судов!
Советская наука жила под девизом освоения новых территорий, поэтому Академия наук вместе с Госпланом организовывала постоянно действующие экспедиции в районы строительства крупных ГЭС, железных дорог, комбинатов. Сегодня работу в полях оплачивают за счет грантов, чья тематика и определяет темы и сроки.
Так, много выделяется на проекты по изучению климата, а вот финансирование на исследование природы там, где будет развернута гигантская стройка, нереально.
В этом, считают ученые, причина страшных экологических издержек многих современных проектов в Арктике, Сибири и на Дальнем Востоке.
— Подготовку экспедиций существенно замедляет и слабый менеджмент со стороны Министерства науки и высшего образования,— говорит замруководителя Центра морских экспедиционных исследований по научной и экспедиционной работе Института океанологии им. П. Ширшова РАН Сергей Гладышев.— Сплошная, беспросветная бюрократия — суть вопроса теряет значимость, и, как результат,— низкая производительность труда.
Другая проблема выездной науки. В РФ свернули непрерывные измерения: буйковые станции, системы, сканирующие воду, самописцы параметров среды — все это в прошлом.
— Долгосрочные исследования на озере Байкал прекратились в 1990-е,— сожалеет гидролог Михаил Макаров из Лимнологического института СО РАН.— Сейчас измерения на Байкале носят точечный характер и не могут дать полной картины. А для нашего института это очень важно: мы занимаемся целым комплексом вопросов, связанных с микробиологией, гидрохимией, геологией и гидрологией Байкала.
Не хватает и измерительного оборудования: без бюджетного финансирования 99 процентов устройств производят за рубежом. Ученые делают что могут: скажем, Институт мониторинга климатических и экологических систем (ИМКЭС) СО РАН для долговременных измерений параметров атмосферы и почвы сделал измерительные комплексы сам, теперь они установлены в различных болотных экосистемах — остается только снять показания во время летних экспедиций. «Автономное оборудование на болотах сокращает количество экспедиций, но без них нашу науку сложно представить»,— объясняет «Огоньку» директор ИМКЭС СО РАН Евгения Головацкая.
— Кажется, сегодня Минобрнауки и РАН начинают понимать, что без экспедиционных работ развитие географической науки невозможно,— надеется Аркадий Тишков из Института географии РАН.— Хотя в рамках госзаданий как не было целевых средств на экспедиции, так и нет — только на зарплату. Без полевых исследований нельзя ответить ни на один существенный для пространственного развития страны вопрос. Будь то адаптация к «быстрым» климатическим изменениям, проблемы обмеления и загрязнения Волги, трансформация экосистем Арктики и участившиеся наводнения и многое другое. Да и никакие съемки из космоса не помогут, если по суше и по воде не идут ученые, собирая информацию о состоянии природы.