дело Буданова
Вчера Северо-Кавказский окружной военный суд приговорил полковника Юрия Буданова к десяти годам заключения за похищение и убийство чеченской девушки Эльзы Кунгаевой. Осужденный встретил это известие с завидным спокойствием, а его сторонники — со слезами на глазах и гневными криками. Репортаж из Ростова-на-Дону ОЛЬГИ Ъ-АЛЛЕНОВОЙ.
За два часа до начала процесса перед зданием суда собрались активисты региональной организации "Русского национального единства" (РНЕ) в черных рубашках и со свастикой на рукавах. Пришел старый полковник в форме образца 50-х, пожилая женщина с букетом ярких цветов и еще одна — с плакатом, на котором было нацарапано: "Буданов — это Россия. Не судите Россию!". Позже выяснилось, что эта поддержка только с виду незначительная.
Проехал автозак с подсудимым, следом в ворота вошел защитник Алексей Дулимов, прослывший среди журналистов самым неразговорчивым ростовским адвокатом.
— Свободу Буданову! — крикнули чернорубашечники, но как-то быстро замолчали. Наверное, потому, что им очень хотелось попасть на процесс и ссориться с приставами не имело смысла.
— В последнее время все перерывы в заседаниях судья бегал к телефону и только после этого выходил с готовым решением,— делились секретами местные журналисты.
— А я вчера пытаюсь дозвониться Букрееву (председательствующему на суде.—Ъ), чтобы получить разрешение на съемку,— рассказывает фотокорреспондент ИТАР-ТАСС Владимир Матыцын,— а секретарь мне говорит: "Судье запрещено разговаривать по телефону, он вообще весь день провел в совещательной комнате".
Тут все стали спорить, сколько дадут подсудимому.
— Лет семь за убийство дадут,— предположил кто-то,— статью за похищение снимут. Он же был уверен, что девчонка — снайпер. И в штабном журнале есть запись о том, что задержанный чеченец показал на дом Кунгаевых как на место, где живет снайпер. Ну вот, а из семи он уже три отсидел, а там через годик-полтора досрочно за хорошее поведение освободят.
На том и сошлись. В том, что приговор будет обвинительным, не сомневался никто, даже чернорубашечники.
— По закону он, может, и совершил преступление,— сказал заместитель руководителя ростовской организации РНЕ Сергей Мочалов.— Конечно, какой-то срок ему дадут, но чисто символический. Ведь он русский офицер, он герой! Он в условиях войны принял единственно верное решение. Он должен был уничтожить снайпера, который убивал его солдат. Это война, а на войне не бывает справедливости.
— Разве это оправдывает преступление? — спросила я у националиста.
— Оправдывает еще как! Чеченцы сами виноваты. Русских из Чечни выгнали. В Буденновск поперли, к беременным женщинам. Вот и пожинают.
— Но в Буденновске были бандиты, а не все чеченцы.
— А знаешь, что Буданов нам говорит? Что когда шла война, они все были бандитами.
— А вы общались с Будановым? К нему ведь никого не пускают.
Националист улыбнулся и поманил рукой невысокого крепкого парня:
— Вот это Андрей Солодовников, он недавно носил Буданову передачу и разговаривал с ним.
Я спросила у Андрея, как его пустили к полковнику, но парень посмотрел на меня как на сумасшедшую.
— Нас бы и не пустили?! — удивленно сказал он.— Да мы же сила. Нас неформально везде пускают. Уважают потому что.
— Вообще-то Буданов очень подавлен,— продолжает Андрей.— Он считает, что руководство его сдало. И за семью переживает. И вообще не совсем здоров он. Он иногда говорит: "Я все осознаю, но, может, все сделал правильно". А в другой раз молчит или признает, что не прав был. Короче, мужик он что надо. Таких бы нам побольше.
За полчаса до начала процесса журналистов стали проверять металлоискателем и пропускать внутрь. Причем выяснилось, что прибывших накануне московских репортеров на процесс не пустят.
— Вы что, с ума сошли? — сказал старший пристав.— Это же серьезное дело! Пускаем только тех, кто был с самого начала аккредитован.
Зато неаккредитованных чернорубашечников пустили. Пристав велел тем поснимать с рукавов свастику, а вслед за ними пустил и пожилых женщин, кричавших про свободу Буданова. После этого действительно стоило задуматься об особенном авторитете РНЕ в Ростовской области.
— Там в зале сидит главный боксер, ну то есть бандит наш,— рассказали мне местные.— Есть у нас такая федерация бокса и борьбы, под ними ростовский авторынок и много крупных предпринимателей. Боксеры за Буданова выступают. Передачи ему носят, семье помогают. Вот если джип черный увидишь, это они пришлют за сестрой и женой Буданова. В общем, если Буданов и пойдет по этапу, то на зоне не загнется. За ним эта поддержка и дальше пойдет. Он всегда в авторитете будет.
В половине двенадцатого, не дождавшись потерпевших и адвоката Хамзаева, судья Букреев начал читать приговор. Вопросом, почему не приехали представители потерпевшей стороны, никто не задавался: было понятно, что причина тому — активисты в черных рубашках. Ходят слухи, что один из прежних адвокатов Кунгаевых, Станислав Маркелов, оставил дело после встречи с представителями РНЕ. Сами активисты этого и не отрицают.
— Мы ему, адвокату этому, сказали: "Если бы Буданова пошел чечен защищать, то этого чечена давно бы свои грохнули,— говорит мне приземистый мужичок со сломанными ушами.— А ты ведь русский мужик, какого хрена туда лезешь?" Ну а потом с ним водки выпили, сфотографировались, и он уехал. Я слышал, что Хамзаев его сам после этого и попросил. Так и сказал: "Ты с фашистами связался".
Моего собеседника зовут Юра, он — руководитель ростовских национал-социалистов. Сломанные уши — результат профессиональной деятельности, Юра — тренер по греко-римской борьбе.
— Я вообще из братвы,— тихо и с гордостью признается он.— Накалюжный моя фамилия. Слыхала? Ну ничего, услышишь еще. Мы вообще по беспределу не работаем, это чтоб ты знала. Бьем только тех, кто достает. А те, кого защищаем, башляют нам в добровольно-принудительном порядке. Ну чего тебе говорить, сама по Москве знаешь. А Буданова мы в обиду не дадим. Когда все началось, я говорю: "Нашего мужика бьют". Взяли штандарт, собрали 200 ребят и сюда.
В это время после полутора часов чтения приговора объявили перерыв. Аккредитованные журналисты вышли на улицу.
— Долго читает,— пожаловались они.— Все перечисляет подробно. А главное — признал Буданова вменяемым. Причем во внимание взяли заключение экспертов Минобороны, хотя на последней экспертизе мнения разделились пополам. Так что, наверное, осудит.
— Буданов ведет себя правильнее, чем за последние два месяца,— рассказали вышедшие из зала чернорубашечники.— На нем всегда была черная майка с волком на спине, а сейчас он ее сменил на джинсовку. А волк — это же его символ!
— Вообще-то волк — это символ Ичкерии,— поправила я.
— Ну и правильно! — сказал Андрей Солодовников.— Там волки, а тут волкодав!
Когда чтение приговора возобновилось, я спросила у борца Накалюжного, зачем националисты делают Буданову такую антирекламу. Борец немного обиделся, а потом сказал, что в Ростове нет ни одного человека, который не считал бы Буданова героем. Местные журналисты это подтвердили.
— Мы ведь рядом с Чечней, и всех это достало,— объяснили они.
Судьба полковника Буданова стала ясна после трех часов оглашения приговора: десять лет лишения свободы за похищение и убийство Эльзы Кунгаевой, а также за превышение служебных полномочий (полковник обвинялся в избиении своего подчиненного — старшего лейтенанта Багреева, который его, правда, на процессе простил). Суд признал вину подсудимого по всем трем статьям, вменяемым прокуратурой. Осужденный обязан оплатить все издержки суда, а также потерпевшей стороны в размере примерно $9 тыс. Все время, пока читался приговор, подсудимый стоял с непроницаемым лицом, глядя в одну точку. С этим выражением он и был уведен из зала. Его жена не плакала, только опустила голову и пошла добиваться разрешения на свидание.
Расстроенный адвокат Дулимов сообщил, что намерен обжаловать решение суда, которое назвал "необоснованным".
— Судом не принято во внимание, что он действовал по крайней необходимости,— сказал адвокат и удалился.
Его коллега и бывший защитник полковника Буданова Анатолий Мухин добавил, что "все увязано в одну ниточку: прокуратура — Минобороны — суд", и сообщил, что намерен составлять апелляцию вместе с адвокатом Дулимовым.
Когда вышел едва сдерживающий улыбку обвинитель Милованов, пожилые дамы, примкнувшие к чернорубашечникам, закричали: "Позор! Продажный! Во сколько тебе обошлось это?" Но прокурор сказал, что "дана объективная оценка действиям Буданова, приговор законен и обоснован".
— Когда террористов судить будешь? — крикнула еще одна дама.
— Ты уже генералом скоро станешь,— гневно бросил полковник в раритетной форме.— А он же и твою задницу защищал, и наши задницы тоже!
Прокурор еще раз улыбнулся и скрылся за воротами.
Толпа защитников Буданова бушевала. Чернорубашечники, дружно обнявшись, плакали. Бабуля в соломенной шляпе со словами "мрази проклятые" выбросила в траву букет цветов.
— Вот поэтому и не приехал адвокат Хамзаев,— прокомментировал стоявший рядом со мной коллега.
Поспорив о том, справедливо ли Буданов лишен звания полковника и ордена Мужества, полученного за бои в Аргунском ущелье, все разошлись. Незамеченным в ворота проскользнул муж сестры Юрия Буданова с большой сумкой, в которой угадывались очертания стандартных бутылок. Что собирались отмечать родственники осужденного в этот день, оставалось только гадать.
ОЛЬГА Ъ-АЛЛЕНОВА