За пределами официальной пропаганды — мир экспертных мнений, рисующий ситуацию в иных красках и непривычных тонах и оттенках. В Москве они прозвучали на минувшей неделе в формате «Примаковских чтений».
Степень откровенности в дискуссиях на нынешних «Примаковских чтениях» была беспрецедентной
Фото: РИА Новости
Времена повышенной турбулентности
Основная характеристика, данная на форуме происходящим процессам,— хаос, никем и ничем не контролируемый. «Отныне простые люди могут оказывать большое влияние на политику, и они этим пользуются, мы вступили в век нового беспорядка» (экс-глава МИД Швеции Карл Бильдт). При этом, как выразился немецкий журналист, кинодокументалист и писатель Хуберт Зайпель, «все люди равны, но не все из них одинаково важны — вот та реальность, в которой мы живем».
Словом, «турбулентные времена», как выразился глава регионального бюро Фонда имени Фридриха Эберта по вопросам сотрудничества в мире и Европе Рейнхард Крумм. Он же привел цифры результатов недавнего соцопроса, проведенного экспертами фонда в семи странах — Франции, Латвии, Польше, Сербии, Украине, Германии и России.
Выяснилось, что 46 процентов опрошенных убеждены в том, что новый глобальный конфликт неизбежен. При этом 43 процента видят в качестве главной угрозы миру Россию, а 50 процентов — США.
И все потому, что власти обеих стран не стесняются в выражениях и активно используют инструмент санкций, не говоря уже о пропаганде и фейковых новостях, которые все чаще подменяют собой факты. При этом «каждая из сторон требует принятия только своей точки зрения, а при таком подходе компромисс невозможен», считает директор института Кеннана в Международном научном центре имени Вудро Вильсона Мэтью Рожански. К тому же, по его мнению, усугубляет ситуацию ностальгия по прошлому, которой в равной степени страдают и Москва, и Вашингтон.
Препятствуют разрядке и действия нынешней американской администрации: «Болтон пытается удалить США из всех существовавших международных договоренностей и при этом блокировать создание новых»,— убежден директор Центра исследований нераспространения Миддлберийского института международных отношений Уильям Поттер. А это приводит к тому, что и другие страны, глядя на Вашингтон, выполняют только те обязательства, в которых заинтересованы. Отсюда «амнезия» ряда стран по части исполнения обязательств Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО).
В Вашингтоне убеждены, что «договоры нераспространения не кровью писаны, и иногда приходится их разорвать из-за невыполнения или глубоких разногласий». Иногда существующие договоры не отвечают новым требованиям безопасности из-за стратегической роли других видов вооружения: крылатых ракет, противоракетной обороны, гиперзвуковых систем и новых нестратегических ядерных систем. Ведущие державы не готовы всерьез обсуждать эти вопросы (ведущий научный сотрудник Центра военно-морской аналитики в Арлингтоне и центра Вудро Вильсона в Вашингтоне Майкл Кофман).
И, наконец, еще один катализатор негативных процессов — гонка технологий. По мнению директора Центра стратегического прогнозирования Атлантического совета Мэтью Барроуза, «США убеждены, что технологические карты у них и у Евросоюза, но они ошибаются». А ведь стремительное развитие технологий сказывается прежде всего на экономическом потенциале стран.
Не удивительно, что не один и не два участника «чтений» сравнили нынешнюю ситуацию в мировой экономике со временами Великой депрессии. И это настораживает: следствием кризиса конца 1920-х стала Вторая мировая война.
Конечно, нынешний конфликт, по мнению большинства экспертов, принципиально иной, чем фиксировался в 1930-е или 1950-е. По мнению профессора Йельского университета Томаса Грэма, «конкуренция между супердержавами сегодня уже не будет такой, как в 1970–1980-х, потому что сейчас ни правил, ни порядка». К тому же сегодня наблюдается «не идеологическое противостояние 1950-х, а конкуренция между группами капиталов», к тому же разворачивающаяся не в Евроатлантике, а в Азии (глава Института южноазиатских исследований национального университета Сингапура Си Раджа Мохан).
Разрушение привычных основ безопасности происходит на фоне неспособности существующих властных институтов противостоять этому процессу. Отсюда — недоверие к ним. Из приведенных Круммом цифр соцопроса: в Германии политическим партиям доверяют только 25 процентов опрошенных, во Франции — 12 процентов, в Польше — 20 процентов, доверие к правительствам немногим выше, а к СМИ — значительно ниже. Еще меньше россияне и европейцы удовлетворены статусом своей державы на мировой арене: заниженным его считают 85 процентов сербов, 75 процентов украинцев, 67 процентов поляков, 56 процентов россиян и 50 процентов латышей. Что, впрочем, не свидетельствует о росте влияния националистических идей и организаций, как ошибочно трактуют эксперты результаты последних выборов в Европарламент. По мнению главы Исследовательского центра Observer Research Foundation (Нью-Дели) Санджоя Джоши, сегодня в тренде не национализм, а «племинизм» — лояльность близкой по духу социальной общности.
Там русский дух
Единственное, что внушает экспертам оптимизм,— «отсутствие рационального страха, как во времена холодной войны, когда люди просыпались с мыслью, что сегодняшний день может стать последним» (Рожански). Если такого страха нет, то хаос рано или поздно уляжется (лет через 10–15) и тогда «в глобальной деревне можно будет навести порядок» (экс-президент Польши Александр Квасьневский).
Начинать придется с основных игроков. Например, исправить ситуацию, при которой Россия стала внутренней проблемой США. По словам бывшего советника Джорджа Буша и Билла Клинтона Анджелы Стент, «Россия — главная тема тех, кто не любит Трампа». Отсюда ее токсичность для нынешней администрации. Но менять ситуацию необходимо: «Ближний Восток — лучший пример того, что происходит, когда между США и Россией отсутствует сотрудничество» (старший научный сотрудник корпорации RAND Самуэль Чарап). Проблема усугубляется тем, что в отсутствие активного диалога между официальными Москвой и Вашингтоном активизируются негосударственные игроки, способные рано или поздно спровоцировать открытый конфликт. Об этом говорил директор по странам Ближнего Востока и Северной Африки Центра гуманитарного диалога Ромэн Гранжан: «Эволюция конфликтов привела к тому, что число их участников выросло в разы, появились даже новые типы игроков — "гибридные" полугосударственые структуры, имеющие доступ к национальным ресурсам, но при этом не отягощенные ответственностью. И ООН в такой ситуации сложно выступать посредником».
Значит, диалог требуется восстановить. Благо, почва для этого есть. По словам президента Института политических и международных исследований Сайеда Мохаммеда Казема Саджадпура, «американская гегемония на Ближнем Востоке — источник нестабильности», «американцы переоценили ситуацию, решив, что военной силой они могут создать новую реальность в регионе». А Россия, по мнению Грэма, могла бы стать «союзником США на Ближнем Востоке и в Юго-Восточной Азии». Прежде всего в диалоге с Китаем.
«Американские офицеры, которых я обучаю, уже не понимают, какая польза от расширения НАТО. Я не удивлюсь, если очень скоро будет заявлено, что США нужно улучшить отношения с Москвой, пока Россия не стала слишком близка с Китаем. Но как это сделать? В Конгрессе пока не понимают, как сдать назад по уже принятым санкциям. Евросоюзу в этом отношении проще»,— убежден Барроуз.
С ним солидарен бывший посол Финляндии в России Рене Нюберг: цементирующая основа для диалога между Москвой и Брюсселем в том, что российские олигархи «воспринимают ЕС как запасной аэродром» — их дети учатся в европейских школах и институтах, жены живут в приобретенных домах. «И россиян было бы в Европе еще больше, если бы не визовая политика Брюсселя, но нам повезло, что Москва в свое время не пошла на введение безвизового режима для граждан Евросоюза, иначе пришлось бы отвечать симметрично, а мы к этому не готовы»,— честно заявил Нюберг. Так или иначе, а расширения Евросоюза дальше на восток опасаться не следует: по словам главы неправительственной организации Les Chantiers de la Liberte Пьера Лелуша, хотя правительства ЕС и не желают говорить эту неприятную правду, но 28 стран — это предел для численности этой организации.
С другой стороны, Брюссель куда больше беспокоят отношения с Вашингтоном и Пекином, нежели с Москвой. По словам Лелуша, европейцам пора бы проснуться — «американцы делают все, что от них зависит, чтобы ЕС не стал автономным», а немцы по-прежнему «предпочитают американский "зонтик" (систему обороны.— «О») французскому». А между тем США заняты настоящим рэкетом в Европе: за 5 лет европейские компании выплатили 30 млрд евро штрафов американским агентствам, французские компании разрушаются, а потом скупаются американцами на корню, не говоря уже о миллиардных штрафах европейским банкам за участие в торговле со странами-изгоями.
Не удивительно, что в Брюсселе сегодня всерьез думают над созданием собственной оборонной мощи, чем весьма нервируют Белый дом.
«Что остается от национального суверенитета ЕС, если я должен постоянно спрашивать США, можно ли мне торговать с Ираном, Кубой или Китаем?» — задался вопросом Лелуш. И продолжил: США могут гарантировать безопасность себе и другим, только если они — «номер один», а концепция полицентричного мира просто не укладывается в голове нынешней американской администрации. Как и идея снижения значимости России на международной арене с помощью Евросоюза, как Европе некогда удавалось это делать в отношении СССР.
Китайский фактор
Любопытно, но разговор на каждой сессии (панели) «Примаковских чтений» рано или поздно сводился к обсуждению ситуации в Китае и вокруг него. Что легко объяснимо — сюжет горячий.
«Сегодня все говорят только о Китае, вся внешняя политика США тоже направлена на Китай, и это хорошая новость для России, потому как она тоже ориентирована на Китай. США опасаются, что Китай превзойдет их в экономике и вооружениях, а главное — в технологиях, в которых Штаты начинают отставать,— пояснил Барроуз и добавил:— Уже можно говорить о холодной войне между США и Китаем». Бильдт при этом добавил: «У США вызывает озабоченность не только растущая экономическая мощь Китая, но и укрепление его торговых связей с Евросоюзом». А Лелуш подытожил дискуссию в отношении партнерства между КНР и ЕС: «Китайцы покупают европейскую инфраструктуру и даже части европейских стран. Но где же взаимность? Где наши тарифы, например, на сталь? Наши главные торговые партнеры — США и Китай — уважают ли они Европу?» И, судя по реакции зала, ответ был очевиден: нет.
При этом китайские эксперты, присутствовавшие на «чтениях», пытались разрядить атмосферу. «Торговый конфликт между США и Китаем было бы несправедливо назвать торговой войной, более уместно "конфликтом интересов", правда, есть угроза, что он может в скором будущем стать масштабным»,— поделился опасениями профессор Центра международных отношений и общественных дел Шанхайского университета международных исследований (SISU) Ян Чен. По его словам, положительная новость для всего остального мира в том, что другим странам не обязательно поддерживать одну из сторон в этом конфликте, как это было во времена первой холодной войны.
При этом суть «китайской проблемы» видится по-разному из разных уголков планеты. Так, американские эксперты убеждены, что «главная проблема в отношениях с Китаем не торговля, а закрытость экономики Китая, отсутствие достаточных взаимных инвестиций, проблема интеллектуальной собственности, неконкурентные преимущества госкомпаний» (директор Института им. Г. Киссинджера по Китаю и США при Международном научном центре им. Вудро Вильсона Роберт Дейли). При этом он не отрицал, что главная задача США — в недопущении доминирования Китая в регионе.
«Вашингтон хочет изолировать китайский рынок, где есть американские технологии, но это непоследовательная политика, как и требование проведения либерализации экономики Китая. Допустим, Пекин на это пойдет, но в этом случае все капиталы из США хлынут на китайский рынок, и как тогда быть с обещанным Трампом восстановлением числа рабочих мест в США?» — задался вопросом исполнительный вице-президент Института международных и стратегических исследований Пекинского университета Гуань Гуйхай. А его коллега из Южной Кореи директор Центра сотрудничества в области глобальной безопасности Университета иностранных исследований Ханкук в Сеуле Хван Чжэ Хо добавил, что «при Трампе уровень конфронтации между США и Китаем не снизится», потому как американцев пугает растущая экономическая мощь Пекина.
Фактор Китая столь силен, что часть американских аналитиков уже склонны рассматривать сложившуюся ситуацию не как новую холодную войну, а, как выразилась директор Центра по изучению России, Евразии и Восточной Европы при Джорджтаунском университете Анджела Стент, «треугольную конкуренцию» между США, Россией и Китаем. По ее словам, США по-прежнему сильнее России в экономике, но прежний баланс сил нарушил торгово-экономический рост Китая и, что не менее важно, такой фактор, как изменение отношений между Москвой и Пекином. Последнее, по ее словам, сегодня мало учитывают в Вашингтоне, а зря — такое легкомыслие может дорого обойтись…