Вчера, убедившись в том, что премьер Михаил Касьянов ушел в отпуск и отдыхает сначала на берегу Байкала, а потом — Черного моря, Генпрокуратура обрушилась на него с обвинениями. Заместитель начальника управления информации и общественных связей Генпрокуратуры Наталия Вишнякова, если верить агентству РБК, назвала высказывания премьера Михаила Касьянова по поводу ситуации вокруг НК ЮКОС "некорректными". Напомним, комментируя действия Генпрокуратуры в отношении совладельца ЮКОСа Платона Лебедева, господин Касьянов не раз публично заявлял, что арест граждан по подозрению в экономических преступлениях — "чрезмерная мера". Генпрокуратура в лице госпожи Вишняковой расценивает это высказывание "как прямое давление на суд". А дальше говорит совершенно правильные слова о том, что принцип разделения властей обеспечивает нормальное развитие демократического процесса. Заявление получилось прелюбопытным.
Во-первых, из него следует, что разделение властей — это когда высказывание любого высокого чиновника может повлиять на решение суда. Вот так, по-советски, Генпрокуратура оценивает независимость российского суда. С другой стороны, прокурорская логика такова: хочешь критиковать наши действия — соскакивай с других ветвей власти. Что при этом нарушаются гражданские права, а Михаил Касьянов в первую очередь гражданин России, а уже потом премьер, в расчет не принимается. Как и тот факт, что никто, в свою очередь, не оспаривает права Генпрокуратуры вести следственные действия, если для этого достаточно оснований, с руководителями исполнительной власти: не так давно представители Генпрокуратуры допрашивали того же премьера по "рыбному делу".Во-вторых, если высказывания Михаила Касьянова о том, что подозрений в совершении экономических преступлений недостаточно для того, чтобы содержать подозреваемого под стражей до суда, который и определит, насколько эти подозрения основательны, расценены Генпрокуратурой как "давление на суд", то почему Генпрокуратура никак не комментирует практически аналогичные высказывания президента Владимира Путина? Напомним, 11 июля в Кремле на встрече с представителями исполнительной и законодательной властей, а также бизнеса по поводу заключения под стражу Платона Лебедева он заявил следующее (цитируется по РИА "Новости"): "Конечно, я против выкручивания рук и камер. Я вообще считаю, что по экономическим преступлениям — это не средство решения проблем". И добавил: "Надо бороться с этими преступлениями, но не с помощью камер, с этим я согласен". Удивление "выборочностью подхода" Генпрокуратуры выразил источник Ъ в близком окружении премьера: "ведь аналогичные высказывания по делу Платона Лебедева делали и в Белом доме, и в Кремле".
Объяснить "выборочность подхода" Генпрокуратуры к заявлениям первых лиц российского государства по поводу "дела ЮКОСа" можно по-разному. Можно так: президент, в отличие от премьера, по российским законам неподсуден, а раз так — волен безнаказанно говорить что угодно. Правда, выходит, что независимость Генпрокуратуры простирается так далеко, что она не только не снисходит до комментариев по поводу заявлений президента, но и позволяет себе вообще не слышать их. В последнее верится с трудом — в конце концов только что Генпрокуратура квалифицировала такие же слова премьера как попытку оказания давления на суд. Получается неувязка. В этой связи объяснить "выборку" Генпрокуратуры остается одним — повышенной нервозностью. Если бы у Генпрокуратуры на руках имелись внятные доказательства вины Платона Лебедева, там бы нашли возможность донести их до президента, и тогда не понадобились бы обвинения в адрес премьера, ему бы и так все объяснили. Генпрокуратура как раз и нервничает потому, что понимает, что времени у нее мало: президент по поводу "выкручивания рук и камер" уже высказался и ждет ответа.