премьера кино
Сегодня в московский прокат выходит фильм про легендарную лошадь — "Фаворит", за первый уик-энд американского проката обставивший по кассовым сборам саму "Лару Крофт-2". Искусству авторов картины, превративших в зеленую тоску такое увлекательное зрелище, как скачки, дивилась ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА.
Американские рецензенты высоко оценивают оскаровские шансы "Фаворита", и, видимо, они правы: в нем содержится несколько слагаемых верного успеха — подлинная история, хорошая актерская работа, изрядное количество технических усилий, затраченных на съемки скачек, а главное — истовая вера в торжество человеческого духа. Точнее, в то, что, если заразить коня человеческим упрямством, он будет приходить к финишу первым не то что с загипсованной ногой, но даже и вовсе без ног. Это я немного утрирую, беря пример с авторов фильма, подкорректировавших в угоду наглядности кое-какие подробности из бестселлера Лоры Хилленбранд о знаменитом в 30-е годы скакуне по кличке Сухарь (Seabiscuit). Американский фильм так и называется, между тем как наш перевод пускает зрителя по ложному следу, напоминая о лошадиных детективах Дика Френсиса. К тому же для идеологии фильма крайне существенно, что Сухарь как раз меньше всего был похож на фаворита. И до, и после него были в истории американских скачек лошади получше, однако мало кто из них годился в качестве иллюстрации урока: независимо от природных данных можно добиться желаемого, если упереться рогом.
Имитирующий голливудскую классику "Фаворит" — фильм об американской мечте, а не о скачках. Для равнодушного к лошадям зрителя он вполне удовлетворителен, но для лошадника не передает обаяния этого противоречивого домашнего животного, сочетающего благородство с коварством, и даже не пытается отразить индивидуальность Сухаря, которого на экране изображают десять разных лошадей. Здесь лошадиный характер нужен всего лишь для проникновения в душу жокея Джонни Полларда, которого играет Тоби Магуайр. На протяжении двух часов двадцати минут режиссер Гэри Росс не ленится отмечать сходство между лошадью, ставшей фаворитом, несмотря на хромоту и лишний вес, и боксером, мечтавшим стать жокеем и ставшим им, несмотря на слишком высокий рост и слепоту одного глаза. Кульминация этого приема запараллеливания — когда Поллард, сломавший ногу в 12 местах, и Сухарь, порвавший связку, после долгой разлуки встречаются оба в гипсе.
В "Фаворите", имеющем дело с таким доходным занятием, как скачки, нет ничего про деньги — только про любовь. От этого несколько не хватает правды характеров: все какие-то образцово-показательные. Скачки для них не бизнес, а бескорыстное увлечение, своего рода психологическая гиппотерапия. Это относится и к доходяге Полларду, и к владельцу Сухаря автомагнату Чарльзу Хоуарду (Джеф Бриджес), который сначала превратил конюшню в гараж, а потом после гибели сына в автокатастрофе запер гараж на несколько лет, прежде чем снова сделать из него конюшню. Третий "пациент" Сухаря — его тренер (Крис Купер), потерявший работу циркового ковбоя и приобретший репутацию местного сумасшедшего, нянчащегося со списанными лошадьми.
Все основные актеры по возможности с честью выходят из положения, однако более колоритными представляются два второстепенных персонажа, выполняющих в фильме противоположные функции, но вдвоем не способных сделать его более сбалансированным. Один, вымышленный радиокомментатор в исполнении Уильяма Эйч Мейси, олицетворяет дешевую кинематографическую развлекательность, другой вносит достоверность и мужественную сдержанность, которой так не хватает сентиментальному "Фавориту". Это известный профессиональный жокей Гэри Стивенс, дебютировавший в кино в роли культового американского жокея Джорджа Вульфа. В "Фаворите" даже Вульф, прозванный за хладнокровие "ледяным человеком", не удерживается от резонерства и изрекает утраченный при переводе афоризм: "Лучше сломать человеку ногу, чем разбить ему сердце". Сам Вульф разобьет себе голову на том же ипподроме в Санта-Аните, где проходили судьбоносные для Сухаря скачки, и умрет в больнице, не приходя в сознание — через четыре года после того, как заменит травмированного Полларда и поможет Сухарю победить лучшего из всех существующих коней, породистого Адмирала. Вспомнив про Давида и Голиафа, авторы фильма раздувают разницу в росте между Адмиралом и Сухарем чуть ли не до 30 см: у них получается, что Адмирал достигал в холке 183 см — это выходит уже не лошадь, а молодой слоник.
Зато без всяких преувеличений воссоздана картина общественного ажиотажа вокруг лошадиного поединка: по всей стране хозяева дали своим сотрудникам полдня отпуска, чтобы они могли послушать репортаж. На черно-белых фотографиях под закадровый комментарий показан простой народ, не попавший на VIP-ипподром, но припавший к радиоприемникам: шахтеры в шахтах, докеры в доках, Рузвельт в своем кабинете. Художественного смысла эти стоп-кадры не имеют, а лишь подстраховывают в плане историзма, но "Фаворит" вообще сделан перестраховщиками. Писательница Лора Хилленбранд доверяла читателю, полагаясь на то, что он все поймет и почувствует без лишних объяснений. В Голливуде решили, что доверять зрителю рискованно, можно пролететь мимо кассы, и тупо поставили на "Фаворита", а не на темную лошадку, каким и был знаменитый Сухарь.